Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

– Ты тоже заметил, как наш ушастый друг несся к лесу? Как пить дать твоя колдунья что-то учуяла, – усмехнулся Оррик. – Его тоже заметили, но наш длинноухий друг от стрелы увернулся.

Я посмотрел на пробитый насквозь борт телеги – если бы не укрепленный по распоряжению инквизитора деревянный щит, кто знает, как все могло обернуться.

– А это в кого стреляли-то?

– В меня, – буркнул Оррик. – Только я тоже не лыком шит. Я же помню, кого в тот раз эти гады выцеливали, вот и старался не отсвечивать. Но все равно с четырехсот шагов…

Он повернулся боком, и я разглядел глубокую царапину у самого горла. Автоматически пощупал свое, не такое толстое, словно ствол дерева, и сглотнул.

– Пипец, – это все, на что меня хватило.

– Да, еще немного, и я не жилец. – Оррик оглянулся. – Славно мы их прижали. Потери, конечно, есть, но ты их всех перехитрил. На твоем счету уже три шайки. Такое не забывается, отец Тук, конечно, припишет все себе, но и нам всем достанется, будь уверен.

– Конечно, достанется – он хочет меня убить прилюдно, – напомнил я.

– Хотел! Хотел, безусловно, – согласился Оррик. – Но он не такой дурак, как ты думаешь, если увидит, что ты полезен, обязательно передумает. Бесполезных дураков на свете полно, а вот полезных…

– …дураков? – вставил я.

– Дурак ты, – беззлобно ругнулся инквизитор. – Ладно, пойду я, нужно ребятам помочь. Где там твоя колдунья? Ее помощь тут пригодится.

Оррик ушел, а я вылез наконец из телеги и решил оглядеться. Первый раз за все время мне удается побродить по полю боя на своих двоих. Когда напали на Гюго, мне пришлось туго, в лесу – не было времени, а сейчас моя роль сводилась лишь к наблюдательской, я старался никому не мешать, но удовлетворить жгучее любопытство хотелось. Одно дело – видеть бой издали, другое – бродить среди тех, кто еще час назад смеялся, надеялся, злился и строил планы.

Нас было пятьдесят семь против тридцати трех. Купцов, конечно, следовало не брать в расчет, если бы Джонас, коллега Веринима, не отправился размахивать кистенем, защищая свое добро. Он получил, естественно, на орехи и теперь постанывал рядом с телегой, баюкая окровавленную руку. Хорошо еще, что не насмерть. Задел он своим оружием кого-нибудь или весь его запал пропал зря – никто потом так и не вспомнил.

Раненых оказалось больше на целый десяток – двадцать семь человек так или иначе попробовали чужой клинок на вкус. Пятеро больше никогда не похвастаются за пивом, что они испытали в бою. Двенадцать из двадцати семи самостоятельно не смогли бы даже доползти до дороги – их сейчас с величайшей предосторожностью укладывали на обочине, высматривая волшебницу.

Враги полегли все. Их изрубленные тела я обошел особенно тщательно. Следовало привыкать к реалиям этого мира. Они пришли за нашими жизнями и поплатились своими – все честно. Моя попытка заставить их сложить оружие пришла из прошлого мира и не имела никаких шансов. Наверное, ее все приняли за военную хитрость, если так, то она удалась.

Наконец за поворотом раздались радостные крики – это двое солдат, отправленные Орриком за Валеной, махали остальным руками. Девушка запыхалась, но старалась не отставать – сейчас ее время. Она уже знала, что ее умение лечить в данный момент нужнее, чем любое другое.

– Сюда ее, сюда! Трому совсем худо, да и Дирк едва дышит.

Отношение к волшебнице тоже переменилось. Фактически она спасла от смерти четырех человек, хотя почти никто не сомневался в том, что их ждет. Вести из деревни пришли практически перед самым отъездом. Пусть никто из них еще не вставал и мог пить только бульон из ложечки, но и Аиду теперь придется потерпеть с их появлением в своем царстве. Каждый воин в отряде был в курсе, кто спас жизнь их соратников. Оррик, несмотря на свою нелюбовь к колдовству, постарался донести до всех, что именно волшебнице они обязаны жизнью.

Перед Валеной расступились, пусть слегка настороженно, но с изрядной долей почтительности.

– Дайте ей пройти.

Девушка, впрочем, уже не реагировала на отношение к себе так сильно. Когда слишком долго пребываешь в состоянии стресса, перестаешь реагировать на раздражители. Это поначалу компания инквизиторов приводила ее в ужас и лишала воли, но с каждой прожитой минутой жизнь примиряла ее с мыслью о будущем. Сейчас же ее интересовали только раненые. На тех, кто прижимал к себе руку или прихрамывал, она даже не посмотрела, все ее внимание было приковано к ряду тех, кто лежал на земле.

– Вот с ними, – она указала на трех человек, – я уже не смогу ничего сделать. Слишком тяжелые раны.

Жестко. Я бы постарался смягчить новость, но сейчас перед воинами стояла не девушка, а целитель, которому приходилось решать, кому жить, а кому умирать.

– Остальным я могу помочь, но моих сил на всех не хватит, – ровным голосом сказала она.

– Я поделюсь, – выступил вперед Оррик, но его отстранил долговязый парень, сидевший со мной в укрытии.

– Вы уже и так сделали больше, чем все мы, – он с вызовом посмотрел на остальных. – Почему это с нашими товарищами за нас должны своей кровушкой делиться чужаки? Чем мы хуже? Не дело так! Пусть колдунья мою жизнь забирает, для своих братов не жалко.

Сначала на него посмотрели, как на сумасшедшего, но спустя секунду вперед шагнул Грид и рубанул рукой.

– И то дело! Верно говоришь, Окуш! Я тоже готов жизнею поделиться!

– И я!

– И я!

– Мою бери, колдунья!

– У меня много, не убудет!

Я стоял и смотрел на выкрикивающих свои имена воинов и едва мог сдержать подступивший к горлу комок. Если все, чего я добился в этом мире, ограничится всего лишь спасением этих людей, то я уже не зря здесь оказался. Конечно, главного инквизитора Архана с нами не было, но уже одно то, что эти люди пошли против расхожего мнения, дорогого стоит. Впрочем, аппетит приходит во время еды, так что, конечно, не дело останавливаться на достигнутом. То, что лавры достаются не мне, а моим людям, нисколько меня не задевало, а в какой-то мере даже и вдохновляло – не люблю быть на виду. А так – непричастен, но все знают, что я был где-то поблизости.

Нас с Орриком оттеснили от раненых и довольно решительно попросили не лезть не в свое дело.

– Веришь, первый раз такое вижу, – хмыкнул инквизитор. – Обычно наш брат от колдунов шарахается, как от огня, а тут, вишь, даже защищают. Чудеса!

– Чудеса творятся людьми, – сказал я. – И нечудеса тоже.

Оррик посмотрел на меня и покачал головой.

– Что-то нашего лопоухого долго нет.

– Он же утром был длинноухим.

– Да как ни назови, все равно задерживается. Сколько там времени ему нужно, чтобы догнать, стукнуть по темечку и притащить вражину сюда?

До сих пор у меня не было ни тени сомнения, что эльфу удастся разобраться со всеми вопросами самому, но стоило Оррику пробубнить о своих сомнениях, как мои тараканы полезли из всех щелей.

– Может, нужно было пойти за ним?

– Догнать эльфа здесь? Ну ты и шутник. Лес для них – все равно что тракт для конного.

– То есть ты за него не волнуешься?

– Я?! За эльфа?! – сделал большие глаза Оррик. – Больно надо! Я за дело переживаю, пристукнет пару человек, и мы опять окажемся у разбитого корыта.

Спустя час Оррик уже не был так оптимистично настроен. Аридил так и не вернулся. Если бы у меня был хвост, я бы, наверное, уже отбил бы им себе ноги. Инквизитор проявлял беспокойство только тем, что часто поглядывал в сторону леса, я же места себе не находил от волнения.

– …им теперь только отдых, – Оказывается, Валена закончила все свои манипуляции и теперь пыталась мне рассказать о состоянии раненых. – Принц еще не вернулся?

Я застонал от бессилия.

– Нет! – мой голос сорвался на крик.

Валена вела себя с эльфом подчеркнуто вежливо, и ей, должно быть, казалось, что мы не замечаем, какими взглядами она одаривает нашего высокородного спутника. Если Оррик старался зацепить Аридила разными эпитетами вроде «длинноухого», то она называла его не иначе как «принц» или «его высочество» – в зависимости от ситуации.