Пират

– Вас понял.

– Да, Пират, и ещё. Возле здания старого планетария, он как раз на вашем пути будет, идёт бой. Не слишком интенсивный, но всё же кого-то не добили. Учтите.

– Обязательно.

Чуть помолчав, словно подумав, голос на том конце добавил:

– Залп через десять секунд. Постараемся стрелять точнее. Ну, а потом вы. Удачи, парни.

Связь скрипнула и пропала, а я подумал, что наша высадка напоминает абордаж, отсюда и «пират», наверное. Или Елена знает обо мне больше, чем я думаю?

* * *

Я в первый раз видел, как стреляют орбитальные артиллерийские остановки. Гудение проносящихся мимо снарядов нам было слышно даже через толстую скорлупу капсулы. Не хотел бы я сейчас быть на месте террористов.

«ВНИМАНИЕ! ДО ВЫСАДКИ 67, 66, 65, 64…»

Включив внутреннюю связь, я подвигал мышцами лица, чуть онемевшими от нагрузки.

– Говорит командир, приготовиться! Действуем по плану. Прапорщик выполняет свою задачу. Поехали!

Выбив погнувшуюся дверь капсулы, мы выбрались наружу, чтобы собственными глазами увидеть, как один из «Брекетов», в которых приземлялись шагоходы, разорвался над нашими головами. Никакая броня его не спасла. Стало горько, и мысленно я надеялся, что погибла не Петрова.

Та-та-та-та-та! Вражеский пулемётчик стегал плёткой по вонзившемся в землю цилиндрам, но стрелок был слишком далеко, чтобы уничтожить нас. «Покровы» обеспечивали необходимую защиту.

Впереди застрекотали «Дрозды» и другие штормовые винтовки. То ли противник пользуется трофейным оружием, то ли вооружён стандартным имперским. В симфонии смерти преобладали «Стакатто», «Дятлы» и вышеупомянутые «Дрозды».

Разделившись на четыре группы, командирами которых стали я, Бутерус, Неприведибеда и Богачёв, мы пошли в атаку. У нашего волшебного пулемётчика была особая задача – оседлать планетарий и оттуда прикрывать нас.

В сторону позиций противника летели «Фестивали» – дымовые гранаты в состав которых входил коктейль, ухудшающий работу сканеров и приборов наведения. Ещё сто пятьдесят лет назад, посредством установки на приборы ПЭУ мы научились бороться с электромагнитными импульсами и вернулись к хорошо забытом старым, надёжным технологиям.

Уже при подходе к белому куполу Старого планетария начали работать ещё три пулемёта, но в этот момент нас нагнали машины Петровой, за которыми мы и пристроились, укрывшись от интенсивного огня. Да, да, поручик осталась жива и вела в бой шагоходы, а вот Вышаковского в его зелёном «Барсуке» под номером «одиннадцать», я не видел.

Разведка не обманула. Террористы действительно вырыли окопы в грунте между зданием Операционного центра и небольшим сквериком с симпатичными деревьями, и лавочками вокруг планетария. Просто и эффективно. Если бы у нас не было шагоходов.

Шух! – мимо промчался снаряд стационарной противотанковой установки, который, взрезавшись в землю за нашей спиной, на секунду заслонил от нас свет солнца.

– Командир, у нас проблема, – ожил канал личной связи с Бутерусом. – Тут вокруг Планетария их несколько десятков. Они его окружили. Даже ракетную установку прикатили.

– Вижу уже. Объект нам нужен. Это единственное высокое здание в округе помимо основной цели. Берём его штурмом, – приказал я прапорщику, переключаясь на волну Петровой.

– Лена, зачисти окопы. Я стягиваю своих к Планетарию.

– Ага, – коротко бросила пилот, прямо в этот момент раздавив одного из противников в кашу.

Подстриженные роботами-садовниками изящные деревья, пылали потрескивая и рассыпая искры перед зданием возле стен которого развернулся нешуточный бой. Воспользовавшись тем, что кто-то из выживших отвлекал на себя часть террористов, мы безжалостной косой прошлись по их позициям.

Устюгов, Шумков и Неприведибеда прижимали террористов к земле, а мы бросками гранат и длинными очередями превращали сквер в кладбище.

Не ожидая такого натиска, противник начал отступать, оставляя на земле трупы товарищей.

– Степан Петрович, занимайте высоту! Обо всём что увидите сообщайте немедленно. Паша! Ищи себе место! Алескеров тебе в помощь! – на ходу раздавал указания я, поднимаясь по мраморным ступеням, ведущим к зданию с изображением созвездия Малой и Большой медведицы.

Уже было намереваясь постучать кулаком в створки, измятые многочисленными попаданиями из штурмовой винтовки, я замер, услышав шум внутри.

Крак! Дверь распахнулась и наружу вышел мужчина лет сорока (может, чуть больше) в гражданском синем френче. Среднего роста, жилистый блондин, старый шрам на лбу – такие остаются, когда в шлем попала пуля, убить не убила, но приложила конкретно. В серых глазах огонёк, в руках всё тот же «Дрозд».

– Приветствую пехоту.

– Аналогично, – ответил я, обратив внимание, как собеседник держал оружие в руках. Спокойно, обыденно.

– Вы кто?

– Зяблов Вячеслав. Дознаватель страховой компании.

Позади мужчины показалась испуганная женщина и бабуля предпенсионного возраста. Судя по голографическим бейджикам, работники планетария.

– Ага! Мы поняли, – подняв забрало шлема, ухмыльнулся Бутерус. – Просто страховщик.

– Дознаватель! – поднял палец вверх Зяблов, рассмеявшись. – Нет, ну правда. Я документы сюда привёз. А тут они.

На крыльце лежало три трупа в неизвестных мне защитных костюмах. И убиты они были не моими ребятами.

– А когда это у страховщиков штурмовые винтовки табельным оружием стали? – не уступал Валера. – У гадов этих одолжили или у охраны центра?

Позади нас пробежали Побретухин и Вихневич тащившие автоматическую турель «Гном» и боеприпасы к ней.

– Ворон и кинжал на запястье, – показал подбородком я на татуировку на запястье Зяблова, выглядывающую из-под перчатки без пальцев. – Разведка?

– Когда-то. Давно, – кивнул тот. – Поручиком уволился.

«Всего лишь поручиком?» – удивился я и хотел было задать ещё пару вопросов, но…

Шум, раздававшийся за сквером, резко усилился, и в шлеме зазвенел холодный голос Петровой. На этот раз без сарказма, смешков и чёрного юмора. Видно, всё плохо.

– Поручик, они нам тут сюрприз приготовили. В общем, тебе не понравится.

– Пояснишь?

Пояснений не потребовалось. Ответом мне стало видео, сброшенное Барановым на командирский планшет.

На фоне Операционного центра к нам двигалось два десятка шагоходов без опознавательных знаков и не менее шести десятков пехоты. Где они их прятали-то?

– Занимаем окопы! – прокричал тут же я, надевая шлем на голову. – Патроны экономим! Паша, работай! Как никогда работай!

Когда залп мелкокалиберной пушки их шагохода ударил в крыльцо, откалывая от него куски белого с блёстками камня, нас там уже не было.

Вот теперь, в настоящем окопе, в окружении товарищей, задравших головы на металлических монстров и выцеливающих очередную жертву в цепи вражеской пехоты, я точно ощутил себя одним из двадцати восьми панфиловцев. Только вот загвоздочка. Было нас вместе со страховщиком всего двадцать пять.