Казачья Молодость

Вскоре мы познакомились поближе, и, может быть, даже – мне так хотелось – подружились. Однажды он пригласил к себе в гости. Он жил в том же флигеле, что и АБ. Мы много говорили о разном. Я не мог удержаться, чтобы не сказать о своей мечте.

– Путешественник – это, прежде всего, отличный географ. А вот насчет твоих развалин? Там не обойтись без раскопок. Они и дадут ответ на твой вопрос.

Беседа у нас затянулась. Кстати, именно тогда он и посоветовал мне вести дневник. Пока он будет твоим личным дневником, но, привыкнув, обретешь привычку вести наблюдения во время твоих путешествий. На прощание он подарил мне Пржевальского «Как путешествовать по средней Азии. Я не знал, как отблагодарить учителя, ведь Пржевальский мой кумир, как путешественник. Меня просто бросило в жар от такого подарка. Я с дрожью в руках держал эту книжицу. И уже уходя, он вдруг остановил меня. В руках его был небольшой листик бумаги и слова. Я прочитал их: «Хвала вам, покорители мечты, творцы отваги и суровой сказки. В честь вас скрепят могучие кресты на берегах оскаленных Аляски»…

– Вот эти слова ты сделай эпиграфом к своему дневнику.

Мы ударили по рукам, как друзья.

*

Позднее я по протекции учителя смог попасть в архив отделения Географического общества. Там я смог ознакомится с материалами периода великих географических открытий. Я с трепетом мог ознакомиться с тем, что писали казаки-землепроходцы 17 века. Они – и это было для меня новым – писали царю «скаски». Именно так – «скаски». А в них все то, что открыты новые земли, и какой народец живет, удобны ли земли под хлебопашество. Сказка – это ложь, хотя и с намеком. А «скаска» того века несла только правду. Это своего рода сообщение царю о новых землях. Мне это слово очень приглянулось. Главное – стариной отдает. Я ниже слова «Дневник» приписал: «Казачьи скаски». А в углу первого листа Дневника вписал свой эпиграф слова путешественника Скотта «Искать, бороться, найти и не сдаваться». Слова эти показались мне ближе моему казачьему духу. Многое из моей жизни будет отмечено в Дневнике. Помнится, первой записью было то, что связывало меня с кружком. Это были слова Дидро: «Чем строить богадельни, лучше предотвратить вначале нищету». Эти слова Дидро оттого-то попали ко мне в Дневник, что были эпиграфом одно время к нашей газете «Демократ». В другое время таким эпиграфом были слова Гейне: «Бей в барабаны и не бойся». Следом за этим вспомнились и наши сборы. Небольшая комнатка, дым коромыслом от накуренного. В дыму плавают слова «конституция», «демократия», «социализм». Записал я в Дневнике и об Учителе. Человеку во все времена, писал я, нужен учитель. Среди непроходимых обстоятельств в жизни человек не сразу находит из них выход. Проходят годы бесследных порою исканий, проходит сама жизнь в поисках истины. А встав на плечи учителя, ты увидишь дальше, ты увидишь правду, роль которую вблизи играет ложь.

Вскоре и класс по-доброму принял нового учителя географии. К простому, открытому мы привыкли к нему быстро, как и к его урокам. На уроке он сам рассказывал о предмете урока так, как он, исследователь природы, понимает. А, мол, все нужное для экзамена вы прочтете в учебнике. Мы уже знали, что все им сказанное нигде не прочитать, а потому в классе стояла мертвая тишина. Светлые глаза его показались нам холодными, но все решила блуждающая в его губах сдержанная улыбка. В ней, по-моему, и заключена была тайна его обаяния

Как-то по классу прошел слушок, что наш Учитель знаком с нашей Немкой. Помню, тогда все глянули на меня – ведь все знали, что я снимаю комнатку у Немки. Денис решил проверить.

– Я слышал, что вы знаете хорошо немецкий? – сразу вначале урока крикнул с Камчатки Денис.

– Я учился в Германии в университете. А знал я немецкий с гимназии. Вот здесь, где сейчас учитесь вы.

– Видно тогда был хороший учитель? – успел спросить Денис.

– Даже прекрасный. А именно тот, кто преподает вам сегодня немецкий. Я из сиротского приюта был взят на воспитание народовольцами, сосланными сюда. Грамоте они научили меня так, что я с отличием окончил вашу гимназию. В это же время познакомился с Анной Борисовной.

– Аб!?

– Да, как там по – вашему – АБ. Окончил университет. Я геолог-палеонтолог. Практиковался в Германии. Знание языка мне очень помогло.

Я часто разговаривал с Учителем. Мы многое узнали друг о друге.

Однажды на уроке как-то зашел разговор о Камчатке. Я сразу признался, что мечтаю когда-нибудь попасть на этот полуостров.

– А почему? – спросил учитель.

– А потому, что дальше просто земли нет, – смутившись, ответил я.

– Тогда тебе место рядом со мной на нашей классной, «Камчатке», – развеселил класс Денис.

– Нет, чтобы знать больше, надо сидеть на первой парте, – твердо заметил учитель.

Вот так дальше – больше крепла моя связь с учителем. Так что весной он заявил, что Дауров зачислен в его экспедицию по глазомерной съемке пригорода.

Я помню то лето, когда я помогал ему отлавливать бабочек, птиц и прочих насекомых. Из птиц он делал чучела, из бабочек – коллекции. Собирали и гербарии целебных трав. У него были связи с охотниками, так что он делал чучела и крупных зверей. Он был прекрасным таксидермистом – и чучела его брали в городские музеи природы края. Но сам он задался целью создать при гимназии музей местной природы. И музей таки был создан. Он стал потом отделом городского краеведческого музея.

Следующую зиму я помогал ему в оформлении музея при гимназии. Я многому у него научился. Так что мог уже сделать чучело или собрать гербарий. Все это и еще многое-многое должен знать путешественник, говорил мне Учитель. Пример такого путешествия – это путешествие Дарвина на «Бигле». Это пример классического исследования.

Я с увлечением брался за любую работу, помогая учителю.

2

Однако город продолжали будоражить слухи о социалистах, считая гимназию рассадником вольнодумства. И все же после разгрома кружка и репрессий в отношении его членов дух «Либерти» – таково было название последней нашей газеты – в гимназии был жив. Не все члены кружка были подвергнуты преследованиям. И хотя все знали, кто они, но по гимназической солидарности их не выдали, не смотря на «партийную» принадлежность. Только, как говорится, ленивый не ругал социалистов. Даже Отец Евсей, ведущий закон божий, незлобно, по-отцовски, пожурил и кружок, и его членов с вождем. Он говорил, что это греховное дело разрушает догму существования бога. Это, мол, лишит вас, грозя пальцем куда-то в потолок, говорил он, класс ваш нравственной узды. Вольнодумство, оно похоже на озорное безбожие ваше, оно есть следствие вашей ереси. Так или примерно так говорил Отец Евсей, ставя очередной ноль по закону божьему Дениске. Это тебе за кощунственное отношение к вере, добавит при этом Отец, ибо ты не раз предавался пороку. Вы сбрасываете идеалы с небес на землю, заменяя бога человеком. Ваше зло спущено богом в ваши же прегрешения. Молитесь, дети. Бог милостив. «Аминь» – ответила Камчатка на слова Отца. Все знали, что Дениске, сынку прокурора, Отец все равно поставит за закон божий нужную оценку. Другие учителя в массе своей были равнодушны к происходящему. Все они выглядели серыми, будто все пошитые из одной серой материи. А вот наш новый Учитель был, похоже, скроен и пошит из другой совсем материи.

Через два года общения с ним я знал, что отличает взрослого образованного человека. Знал, как устроена вселенная, что на земле были периоды оледенения, что, сползая, эти ледники образовали современный рельеф северного полушария. Узнал, как зарождались и гибли империи, варварство которых порождает рабство и его заповедь: «Хлеба и зрелищ». Как после раскола веры Россия вновь вернулась в средневековье, в крепостное рабство. И что Лермонтов, высланный на Кавказ, писал: «Прощай, немытая Россия, страна рабов…» А вот Гоголь знал, что делать с рабством, царством «мертвых душ». Тот самый капитан Копейкин, участник отечественной войны, на последних листках, оставшихся от огня второго тома, становится атаманом бандитской шайки. Как тот Дубровский у Пушкина. Не зря Г. Флоровский писал, что Гоголя – таков был и Пушкин – отличает его «восторженность, его предчувствие социальной грозы». Словом, я мог отметить у себя достаточных знаний о жизни. Я входил в жизнь с некоторым упованием, с надеждой на осуществление всего на пути к мечте…

3

Это была – как окажется – последняя экспедиция с Учителем. Еще зимой мы все продумали до мелочей. Он предложил этим летом посетить Медвежью Гору. Там среди песчаных отложений по сведениям охотников находили кости крупных животных, когда-то обитавших в этих местах. Его, как палеонтолога, это очень заинтересовало.

К весне стало ясно, что для перевозки снаряжения потребуется хотя одна лошадь. Помочь через отца мог только Петр. Тот на любую просьбу – я это уже заметил- встал в позу. Но я его знал, как честного парня. А было вот что. Нина, узнав от матери, что надо мною нависла угроза исключения, написала письмо и вручила его Петру, чтобы класс подписал это письмо в дирекцию. Во-первых, я был сильно удивлен, что Петр так хорошо знает Нину. Вот уж этого я никак не ожидал. А во-вторых, класс, боясь осложнений, письмо сразу подписывать не стали, но не таков Петр. Он не любит, когда ему отказывают. Уж как он уговаривал, но в итоге подписали все. Петр как староста отнес письмо в дирекцию. Правда и реакции не было никакой. Но факт этот сблизил нас. И мы возобновили дружеские отношения. Как все же Петр сумел преодолеть себя? Это осталось тайной.

Уличив подходящий момент, я предложил Петру участвовать в летнем походе с учителем.

– Медвежья Гора – это далеко! Не ближний свет, – раздумывая, проговорил Петр. – Туда отец мой ездит на охоту.

Я уговорил его – и он согласился поговорить с отцом. Отец поддержал нашу идею – обследовать это место. Выделил трех коней и казака с оружием: мол, там бродит хищные звери.

– Мало того, что зверь там водится всякий, да и место глухое, беглых ссыльных немало числится в розыске.

Состав экспедиции учитель утвердил, но тут Петр предложил взять с собою Нину. В душе был я против. Против был и Учитель. Я открыто высказать против дочери хозяйки, конечно, не мог. Но и ссорится вновь из-за пустяка с Петром – не хотелось. Но отец не разрешил Нине пойти в поход с нами. И все мирно разрешилось.

*

Медвежья Гора преподнесла прекрасные гербарии целебных трав и новых видов растений. Среди песчаных отложений была обнаружена часть бивня мамонта. Вечером у костра бурно обсуждали находку учителя. Наметили планы на ближайшие дни.

– Ребята, дело в том, что в газете местной появилось сообщение, что осенью в луже случайно были замечены какие-то существа, похожие чем-то – то ли на головастиков, то ли на черепашек. И видели их здесь – в районе этой Горы. Давайте проверим ближайшие лужи.

Весна была сухой – и луж оказалось не так уж и много. На следующий день мы рассеялись в поисках луж и этих неведомых зверушек. У костра остался один казак. Мы потом не раз вспомним добрым словом про отца Петра, давшего нам казака. После трудного дня все для нас было приготовлено, и мы, плотно поев, могли блаженно поваляться в тени палатки.

Накануне вечером учитель, рассказывая про эти таинственные существа, предположил, что это могли быть трилобиты, жившие на земле около десятка миллиона лет. Мол, подобные существа мы находили на практике в лужах под Угличем Ярославской губернии. Мы с Петькой решили отличиться наконец – и первыми найти этих существ. Однако вскоре стало ясно, что потуги наши напрасны. Мы только сбили ноги, промочили сапоги и уж было отчаялись, когда я, попав сапогом в одну из луж, скорее от усталости было лень перешагнуть. Лужа оказалась довольно глубокая с плотным глинистым осадком. Я невольно обернулся, боясь зачерпнуть сапогом воды, и каково же было мое удивление, что осадок всплыл в виде жирной запятой, а потом она волшебным образом разрушилась и превратилась в кольца.

– Эврика! – заорал я благим матом, сам не зная почему.

Учитель был невдалеке. Он тут же подбежал ко мне. Он увидел, как распавшаяся запитая, стала разворачиваться в кольца вокруг темного пятна. Учитель смотрел из-за моей спины.

– Смотрите… смотрите! Какое это чудное превращение. Ведь это кольца. Что это такое может быть? – я потерял дар речи от такого чуда превращения и только указывал рукой на лужу.

– Вижу, – спокойно сказал учитель. – Ты сотворил копию некогда зарождающейся солнечной системы. Это лишь подтверждение того, что все на земле происходит по космическому образу и подобию. Так же в виде запятой образуются циклонические вихри над землей с темным глазом бури в центре.

Подбежал, тяжело дыша, Петр.

– Что, нашли? Где? Ну, слава Богу! Наконец-то… Теперь вся гимназия вздрогнет от нашего открытия… – Он не договорил, так и не закрыв рта, глядя на наши просветленные лица, направленные в лужу, в которой Петр ничего не видел.

– Оно исчезло, – таинственно успокоил его учитель. – Опытно на земле можно смоделировать процессы, идущие в солнечной системе.

– Так, где они? – не понимая о чем идет речь, крикнул Петр, шумно выдохнув.

– Оно исчезло… Оно – это явление во вселенной может длиться миллионы лет, а в земном исчислении – это всего лишь миг.