Тайна Вселенской Реликвии. Приключенческий научно-фантастический роман в двух книгах. Книга вторая

Из состояния безмятежной задумчивости водителя «опель-кадета» вывело приближение к колумбийской границе… Быстро пройдя досмотр и покончив с прочими формальностями, он без промедления продолжил свой путь. Неизвестная машина так и продолжала сидеть на хвосте, всё время придерживаясь неизменной дистанции…

Через два часа машина подкатила к самым воротам резиденции Бальдомеро Наваррэса. Затерянная среди зелени девственных, тропических лесов на небольшом горном плато, она больше смахивала на фортификационное сооружение, нежели на загородную виллу. Широкий и, видимо, глубокий кольцевой ров, заполненный водой; виадук и за ним изгородь из металлической сетки; потом – высокий забор из железобетонных плит. Сплошные, металлические ворота, по бокам которых виднелись высоко поставленные корпуса видеокамер, не позволяли видеть того, что скрывалось от глаз людских за всей этой надёжно охраняемой завесой таинственности.

Эдди вышел из машины и, вытащив из кармана металлический жетон, поднял его вверх над головой, пытаясь попасть в перекрестье объективов видеокамер: это был заранее обусловленный обеими сторонами пароль. Створки дверей разошлись в стороны. Миновав основные ворота, машина очутилась на небольшой гаревой дорожке, спереди ограниченной воротами второй внутренней изгороди из металлической сетки, а по бокам – одноэтажными сторожевыми строениями. Из двери одного из них вышел привратник и в вежливой форме попросил Бена Линка проследовать за ним в помещение, где он подвергся, по его мнению, унизительной процедуре досмотра.

Четверть часа пребывания в чём мать родила, и вот уже машина плавно скользит по бетонированной дорожке в сторону виллы – двухэтажного, архитектурного ансамбля, выдержанного в духе стиля «ампир». Сидевший рядом охранник, указал Бену место парковки, оказавшееся в дальнем конце вереницы шикарных авто различных типов и марок.

– Так, кажется вся стая уже в сборе, – удовлетворённо заметил про себя вновь прибывший. Он ещё раз цепким, проницательным взглядом попробовал оценить систему охраны. Ров, виадук, за ним – тройное ограждение, снующие вдоль него охранники, некоторые – с собаками; люди с автоматическими пистолетами, цепочкой рассеявшиеся вокруг здания виллы… Да-а, задал ему Рунгштольф задачку, ничего не скажешь!

Встречал Линка сам Бальдомеро Наваррэс. Приветливо улыбающийся, он стоял на сходах ступенек парадной лестницы.

– С благополучным прибытием, господин Линк! – он протянул руку. – А мы вас здесь уже заждались.

– Я бы попросил вас об одном одолжении, господин Наваррэс – после взаимных приветствий и рукопожатия, обратился к тому Бен.

– Слушаю вас внимательно.

– Дело в том, что я с минуты на минуту ожидаю телефонного звонка моего шефа. Не потрудились бы вы дать распоряжение кому-либо из ваших людей подежурить возле моей машины?

Просьба была незамедлительно удовлетворена и хозяин с гостем направились в апартаменты резиденции. Миновав гостиный зал и боковой коридор, в которых лениво слонялись вооружённые люди из числа охраны, они прошли в просторное, светлое помещение рабочего кабинета. За огромным, круглым столом, покрытым толстой скатертью из тёмно-зелёного бархата, сидели около двадцати человек – руководителей наркокартелей. Появление вошедших было встречено общим вставанием.

– Прошу садиться, – повелительным жестом руки Наваррэс водворил всех присутствовавших на свои прежние места.

Обогнув стол, хозяин уселся спиной к окну, пригласив гостя сесть рядом с собой по правую руку.

– Итак, господа, разрешите представить вам моего гостя, – Наваррэс коснулся плеча вновь прибывшего. Тот привстал из-за стола, а хозяин продолжал: – Бенджамин Линк! Уполномоченный нашего общего друга, господина Вильгельма фон Рунгштольфа. Он прибыл на день раньше своего шефа, чтобы предварительно обговорить и уточнить некоторые аспекты нашей совместной деятельности. А теперь, господин Линк, – обратился он к гостю, – прежде, чем приступить к рассмотрению повестки дня, мне очень хотелось бы представить вам каждого из присутствующих в этом зале, в отдельности. Обход начнём по часовой стрелке…

Пока шло представление, Бен внимательно вглядывался в лица поочерёдно встававших людей: весёлые и угрюмые, доверчивые и подозрительные, дружелюбные и злые, просто – любопытные… Все они скоро будут походить друг на друга, как родные братья. У Бена даже на какое-то мгновение, где-то там – внутри, шевельнулось непрошеное чувство жалости и сострадания к этим людям и, тут же исчезло.

Из-за стола поднимался очередной, кажется – тринадцатый по счёту, представляющийся, когда дверь кабинета неслышно отворилась и в неё проскользнула фигура одного из охранников.

– В чём дело? – недовольно справился Бальдомеро.

Охранник молчаливо кивнул в сторону Бена и вновь уставился на своего хозяина.

– Ваш долгожданный звонок, – напомнил Наваррэс гостю, и тут же последовало указание: – Джовани, проводите господина Линка к его машине!

Встав из-за стола, в последний раз окинув взглядом собравшихся, и, извинившись перед ними, тот направился к выходу. Если бы кто из присутствующих был хоть немного ближе знаком с Бенджамином Линком, то он непременно заметил бы, что походка его почему-то вдруг несколько видоизменилась, став более плавной и раскованной, движения приобрели характерные черты крадущегося леопарда, изготовившегося к прыжку: он даже и ростом стал как-то ниже. Но никто всего этого не заметил и не придал тому особого значения.

Расстояние в сто пятьдесят метров, отделявшее машину от здания виллы, Бен постарался преодолеть как можно скорее. Могучего телосложения фигура Джовани неотступно следовала за ним по пятам. Распахнув дверцу машины, Бен схватил трубку радиотелефонного аппарата и, приложив её к уху, подошёл поближе к охраннику, раскуривавшему в это время сигарету.

– Алло! – бросил он в трубку. – Господин Рунгштольф? Ну наконец-то! Добрый день, и… да будет святиться имя ваше присно и во веки веков!… – Последние слова Линк произнёс, обратив свой взор в сторону виллы, будто они были предназначены не шефу, а тем, кто находился за белокаменными стенами великолепного здания, и, незаметно нажав на одну из кнопок телефонной трубки, тихо, чуть ли не про себя, добавил: – Аминь!

Две огненно-яркие вспышки, а затем – два мощных взрыва, последовавшие один за другим, на мгновение озарили всё заполняющее собой вокруг пространство и потрясли воздух. Снопы огня, вздыбившиеся, а затем – взметнувшиеся вверх гигантскими щупальцами, несли на себе следы ужасных последствий: камни, штукатурку, искорёженную арматуру, части человеческих тел…

Джовани, сбитый с ног ударной волной, в тщетных попытках приподняться с земли, никак не мог нащупать под собой почву. Линк тут же поспешил ему на помощь.

– Вашу руку, дружище! – крикнул он, протягивая левую руку. И когда тот, бледный, как мел, ещё ничего не соображающий, уже готов был выпрямиться в полный рост, Бен, своей свободной, правой рукой, нанёс ему мощный, колющий удар в область сердца. Охранник упал замертво. Чуть ли не на лету подхватив из рук поверженного автоматический пистолет, он быстро упрятал и укрепил его под полой своего пиджака.

– Охра-ана! – диким, срывающимся, полным ужаса и отчаяния голосом, завопил Линк и бросился к пылающему зданию. Горели перевёрнутые, скученные в груду или громоздящиеся друг на дружке машины.

Клубы дыма и оседавшей пыли постепенно заволакивали обширную территорию пространства. Воздух был пропитан гарью и копотью. Отовсюду доносился треск горевших дерева, пластика, стекла и металла, шипение испаряющейся воды и горящего топлива, изливающихся из баков пылающих машин.

– Охра-ана! – в полные лёгкие вновь прокричал Линк. – Чёрт бы вас подрал! Ко мне, сюда, торопитесь же! – он призывно, энергично размахивал руками уже бежавшим к нему – в основном со стороны охранных строений и ограждений, – вооружённым людям. Бледные, насмерть перепуганные и сбитые с толку, они постепенно стали собираться вокруг него.

– Кто это сделал? – угрожающим, но ещё дрожащим голосом, спросил расталкивающий всех и пробирающийся к Линку здоровенный детина.

– Кто, да как – потом разбираться будем! – властно отрезал Бен. – Нечего языком чесать, надо спасать оставшихся в живых… – Он, конечно, преувеличивал. О том и разговора никакого не должно было быть: строение было разрушено до основания. Лишь дымящиеся и местами пылающие груды камня, обломков кирпича, штукатурки, щебня были свидетельством тому, что когда-то на этом месте возвышалось здание.

– Кто тут самый главный? – рявкнул Линк.

– Ну я! – отозвался тот самый, который задал «нелепый» вопрос.

– Приказываю собрать всех до единого, кто ещё в силах передвигать ногами, – прохрипел Бен, – да поживей…

– Да кажется все здесь, – доложил кто-то из толпы.

– Кажется, или – все?..

Самый главный обвёл взглядом столпившихся, приглядываясь и что-то прикидывая в уме.

– Все! – наконец вымолвил он. – Точно: все!

И в этот самый момент одна из груд битого кирпича вдруг заколыхалась, из неё протиснулась чья-то чёрная от гари и копоти рука, цепляющаяся за воздух. Вслед за этим груда приподнялась и раздалась в разные стороны. Из неё сначала показалось лицо, а затем и туловище выкарабкивающегося наружу человека: обе ноги его полностью отсутствовали. Ужасное зрелище словно сковало мышцы присутствующих: никто не в силах был сдвинуться с места, чтобы прийти на помощь несчастному. Опершись на руки, по локоть скрываемые свисающими лохмотьями рукавов дымящегося пиджака, он с огромным усилием поднял окровавленное, искажённое болью и ненавистью, лицо, и обвёл взглядом молчаливо уставившихся на него людей…

– Это он! – прохрипел вдруг человек булькающим, захлёбывающимся голосом, одной рукой опираясь о землю, а другой указывая на Линка. – Убейте его!..

Прежде, чем кто-либо из собравшихся успел сообразить в чём дело, Бен быстрым, привычным движением руки выхватил из-под полы пиджака автоматический пистолет и короткими очередями, чуть ли не в упор, стал расстреливать охрану. Кто-то пытался спастись бегством, кто-то, раненый, с мольбой в глазах просил пощады, прикрываясь ладонями рук. А у Бена в это время, как назло, окончились патроны. Кошачий прыжок в сторону поверженных, неподвижных тел, и… у него в каждой руке по автомату. Одна, другая очереди по беглецам: те навсегда погрузились в небытие.

Добивать пришлось только троих, одиночными выстрелами, в голову.

– Будь… ты… проклят!.. – заплетающимся языком, отдельными словами, тяжело прохрипело где-то за спиной Линка.

Он повернулся на голос. В его сторону был устремлён уничтожающий взгляд ненавидящих глаз человека без ног, в котором, приглядевшись внимательней, Бен с большим трудом распознал Бальдомеро Наваррэса.

– У-у-у-.., – промычал тот и, плюнув в его сторону кровавой пеной, беспомощно погрозил кулаком.

– Ну зачем же так, господин Наваррэс? Ай-яй-яй, нехорошо-то как! – осуждающе покачал головой Линк. – Разрешите положить конец вашим страданиям! Прощайте! До встречи на том свете! – и он всадил ему пулю точно между глаз…

Никто на целом свете – правда, за исключением двух-трёх родственных душ, – не знал, да и предположить-то не мог, что когда-то, давным-давно, Бальдомеро Наваррэс, согласно анкетных данных значившийся, как Чезаре Фраскони, был добропорядочным гражданином солнечной, сказочной страны – Италии, родившимся и выросшим под голубым, ласковым небом Неаполя. Прекрасный семьянин, любящий муж и отец, он благоволил своих женщин – спутницу жизни, несравненную Лючию, смуглолицую, черноглазую красавицу, и славную малышку Ромуэллу, в которой души не чаял.

Так безоблачно, счастливо и протекала бы их совместная жизнь, если бы вдруг в один ненастный день на семью не обрушилось несчастье: в дом нагрянула полиция, Чезаре обвинили в причастности к распространению наркотиков и упрятали за решётку, надолго.

Чезаре понимал, что его просто кто-то подставил: сам он никогда не имел никакого отношения к наркотикам. Хорошо осознавала это и Лючия. Её верное, преданное сердце не смогло вынести жестокого, несправедливого удара: бедняжка, она в скором времени скончалась от ностальгии. Ромуэллу забрала к себе на воспитание родная сестра Чезаре, проживавшая к тому времени в Чикаго.

Из тюрьмы вышел далеко уже не тот Чезаре Фраскони. Это был обозлённый на весь мир человек, потерявший веру в справедливость и в людей, проповедовавших её. Им Чезаре решил мстить по-своему: раз его посчитали дельцом от наркобизнеса, так тому и быть, и он с головой окунулся в противозаконную деятельность. Благодаря одарённому, изобретательному уму, напористости, деловой хватке, умению подчинять своей воле людей, он быстро взобрался на вершину иерархической лестницы тайного наркомира, не питая жалости к своим конкурентам и презирая закон.

Единственное, чего не хватало ему впоследствии, так это его маленькой Ромуэллы, которая давно уже превратилась в стройную, красивую девушку. Догадываясь о роде деятельности своего брата, сестра в своё время наотрез отказалась отдать ему свою любимицу и строго-настрого приказала никогда не напоминать дочери о себе: пусть девочка верит до конца дней своих в красивую легенду о своём отце, якобы честно сложившим голову за прекрасную Италию…