Приключение

И тут самец и самочка начинают что-то делать и снова издают странные звуки, очень мелодичные, при этом мне кажется, что отвечает сам коридор, но, наверное, мне это только чудится.

– Мы кормить, – говорит ребристый предмет. – Идти.

Они зовут меня с собой, при этом как-то странно реагируют. У меня вдруг возникает ощущение, что малышки для этих двоих важнее всего. Ну… если мы в сказке, то, наверное, оно так и есть?

Потеряшки

Мария

Судя по всему, выходим мы правильно, что Витя мне подтверждает. Теперь необходимо занять позицию наблюдения, присматривая за просчитанным курсом. Что-то очень меня беспокоит, какое-то странное предчувствие, поэтому я оглядываюсь на друзей. Альеор ободряюще кивает, я же сосредотачиваюсь, анализируя свои ощущения.

– Беспокоит что, Мария Сергевна? – спокойно интересуется командир «Марса».

– Предчувствие странное, – отвечаю ему, все еще пытаясь проанализировать.

– Что это? – удивленно восклицает Альеор, вглядываясь в экран.

В пространстве промеж помаргивающих красным буев появляется белесая дымка. Она приобретает сначала контуры разумного, воздевшего руки вверх, а затем начинает заполнять пространство. Я с трудом давлю желание скомандовать «полный назад», ибо продиктовано оно непонятно откуда взявшимся страхом, а вот дар категорически против такой команды.

– Что, Альеор? – интересуюсь я, внимательно глядя на друга.

– Это флуктуация Испытания, – информирует он меня. – Но она появилась слишком рано, как будто… – тут он задумывается, а я не мешаю.

– Фиксируется приближение крупного тела, – сообщает нам всем разум корабля. – Отраженный сигнал приближается со скоростью ноль-девять.

Субсветовая скорость, значит. Единица у «Марса» – это скорость света, сделано это по традиции, а традиции – основа Флота. Весь Флот на них стоит и инструкциями погоняет. Впрочем, я отвлеклась. К нам приближается на субсветовой скорости что-то массивное, при этом, судя по всему, идет по прямой. Буи активируются, посылая сигнал, я же настораживаюсь, и в этот самый момент мы видим объект на экранах.

Первая ассоциация, возникающая при взгляде на неизвестный пока корабль, – древний кирпич. Выглядит именно так, при этом поверхность изрыта меткими попаданиями метеоритов или чем-то подобным. Чужой звездолет не излучает, на буи не реагирует и кажется неуправляемым. Летит он, игнорируя любые правила навигации, явно собираясь воткнуться в дымку флуктуации.

Едва лишь коснувшись белесого тумана, «кирпич» принимается выбрасывать из себя что-то, при этом я не сразу догадываюсь, что именно, а командир «Марса» уже в работе, ибо из неизвестного корабля вылетают тела. Шансов на то, что хоть кого-то удастся спасти, нет, но просто висеть и смотреть мы не можем.

– Спасательная операция! – командует он. – Собрать тела, попытаться ревитализировать.

– Вы это умеете? – удивляется У-ан, колыхнув в удивлении щупальцами внутри своего скафандра.

– В принципе, да, – вздыхаю я. – Но тут шансы очень малы, исчезающие просто. Мы просто не можем ничего не делать.

– Наблюдаю отстрел малых кораблей, – сообщает нам «Марс».

– Сканирование! – приказываю я, потому что инструкции пишут кровью, а это могут быть и брандеры, и вообще что угодно.

– Прогноз по телам негативный, – слышится голос главы спасателей. – Существа были убиты задолго до попадания в Пространство.

– Взрослые существа? – спрашиваю я, помня о детской капсуле.

– Спасательные капсулы пусты, – прерывает меня «Марс». – Вынужден…

Голос его на мгновение прерывается, а вот экран демонстрирует нам ребенка. Девочка лет восьми, очень на Аленку строением тела похожая, то есть кошачьи ушки, строение носа, черты лица. Есть и отличие – руки устроены чуть иначе, имеются когти…

– Развитие тела соответствует десяти годам человеческого ребенка, – не дожидаясь вопроса, сообщает Вэйгу, разум медицинского отсека.

– То есть дети… – вздыхаю я, понимая, что даже погрузиться глубже мы не сможем.

– Мы задели флуктуацию, – друг обращает мое внимание на этот факт. – Возможны разные…. Случаи.

– Что ты имеешь в виду? – не понимаю я.

– Мы вошли в Испытание, – произносит Альеор. – Значит, стали частью его. А испытывается именно разумность, значит, на корабле может произойти что-то, что поставит, как вы говорите, знак вопроса.

– Боевая тревога, – немедленно реагирует наш командир. – Обо всех сложных случаях или находках сообщать незамедлительно!

– Принято, – отвечает мне Виктор, слушая доклады различных служб.

Я чувствую – уже что-то произошло, но доклада об этом нет. Возможно, просто не заметили… Наверное, надо будет опросить каждую службу в отдельности. Кстати…

– Витя, а что делают практиканты? – интересуюсь я.

Командир «Марса» кивает мне в ответ, показывая, что мой вопрос был услышан, но пока не отвечает – идет по списку служб. Мотива нарушать инструкцию у него просто нет, поэтому он только учитывает необходимость опросить поподробнее своих гостей.

– «Марс», – обращаюсь я к разуму звездолета, – перечисли все запросы к тебе за последний час, кроме рабочих.

– Запросов не поступало, – отвечает мне «Марс». – За последний час ко мне обращались технические службы и группа Контакта с запросом универсального переводчика.

Стоп! Универсальный переводчик нужен при контакте, но у нас-то контакта точно не было. Есть вероятность, конечно, что мальчики и девочки о чем-то поспорили, но маленькая – мы не играть выдвинулись, так что, на мой взгляд, надо уточнить.

– «Марс», с каким обоснованием и кто именно запросил? – интересуюсь я у разума звездолета.

– Обоснование: поиск взаимопонимания, – огорашивает меня «Марс». – Запросил Василий Винокуров.

Вот тут моя челюсть просто отваливается. Вспоминаются и папины слова, и мое предчувствие, и… Но как Вася оказался тут? Как это могло получиться и где сейчас Лада? Они же поодиночке не встречаются! Неужели сын – часть испытания? В рубке сейчас тишина просто абсолютная, но меня уже ведет мой дар.

– «Марс»! Приоритет решений Василия Винокурова, кроме покидания корабля, – приказываю я, потому что доверяю сыну, а если он часть испытания, то быть в результате может что угодно. А выловленные нами трупы – в основном дети, так что… ну и кажется мне – так правильно.

– Приоритет подтвержден, – отвечает мне корабельный разум. – Второй радиальный полностью запрещен к посещению.

– Вот как… – я чуть дар речи не теряю.

Пожалуй, это можно считать фактом – сынуля кого-то встретил, при этом, возможно, это боящийся взрослых ребенок. Может быть, и не один, именно поэтому Вася опасается звать на помощь. И я сдерживаю свое волнение.

Когда-то очень давно двое взрослых людей показали нам с сестрами, каким должен быть папа, какой – мама. Поэтому я доверяю сыну, надеясь на то, что он не навредит неизвестному. Я, разумеется, не стану аргументировать тем, что «взрослые знают лучше», у нас это неприемлемо. А вот дети – они превыше всего. Им надо верить, как и они верят нам. Так что остается только ждать.

Василий

Как-то быстро все происходит, я и сообразить не успеваю. «Марс» по какой-то причине не выдает нас, будто даже игнорируя наше существование, чего быть не может даже теоретически – мы дети. Значит, тут есть какая-то тайна или же… Или мама предусмотрела? Но долго раздумывать у меня не получается – звучит сигнал боевой тревоги.

– Объявлена спасательная операция, – сообщает нам «Марс».

– Пойдем, – вдруг говорит мне Ладушка моя. – Я чувствую, нам надо.