– Милый, это мы друг другу по сердцу легли, а с детьми не надо так сразу. Они еще не привыкли и стесняются. Паша, а вот что ты больше всего любишь кушать?
– Кто? Я? – застигнутый внезапным вопросом, брат оттолкнул баночку.
– Да, ты. Или тут есть другой Паша?
– Да нет вроде, – неуверенно оглянулся он.
– Хватит придуриваться! Отвечай на поставленный вопрос! – в полупьяном голосе отца прорезалась сталь. – И четко отвечай, как пионер на допросе!
– Я потрошки люблю, жаренные с луком, – застеснялся Пашка.
– А еще?
– Еще картошку, на гусином жиру жареную. И со шкварками тоже люблю. И колбасу люблю, когда она есть. Влад раз целую коробку колбасы выиграл на колбасне, и мы долго ее ели[5 - См. рассказ «То был взаправду день сюрпризов».].
– А ты, Влад? – вперила Наташа в меня холодные глаза, напоминающие фасеточные глаза насекомых.
– Макароны, – наблюдая, как Пашка опять пугливо начал выжимать содержимое баночки, ответил я.
– Макароны?
– Да. Еще хорошо яйцо в них.
– Яичница?
– Нет, просто в горячие макароны сырое яйцо вылить, посолить и перемешать – вкусно.
– Бедный ребенок. До чего же вас мать довела! А вот у меня, например, подруга есть. Так ее сам Газманов к себе на подтанцовку звал…
– Дочка у мамы просила кроссовки. Сходи-ка ты милая на подтанцовку, – мгновенно отреагировал отец.
– А кто такой Газманов? – спросил Пашка.
Повисла тишина.
– Скажите спасибо Наташе, что вы как дикари невоспитанные? – внес завершающий аккорд в знакомство папенька.
– Спасибо, тетя Наташа! Было очень вкусно.
– Скажите, как вам понравилась тетя Наташа, – продолжал командовать отец.
– Вы как эта самая, как Непердите! – восхищенно сказал Пашка.
– Чего?! – вылупилась Наташа.
– Ты что несешь, байстрюк? – грозно сдвинул брови отец.
– Ну, царица египетская, – испугавшись, начал объяснять Пашка.
– Нефертити, придурок! Это он слова путает.
– Ого, Паша сделал мне комплимент, – блеснули золотые зубы.
– А теперь свободны! – отпустил отец. – Идите, делами займитесь.
– Кстати, – остановил нас голос Наташи, – что это у вас такое? – ткнула пальцем в висевшие в дверном проеме моей комнаты самодельные шторы, сделанные матерью из конторских скрепок и ненужных открыток[6 - См. рассказ «Пестрая лента».].
– От бывшей осталось, – смущенно пояснил отец. – Я как-то недоглядел, а дети сами недотумкали снять.
– Эту пошлость надо убрать. Такие аляповатые самоделки признак безвкусицы. Не удивительно, что у вас тараканы жили. Только тараканам такое убожество и нравится.
– СтаршОй, сними хрень, – распорядился папаша. – Наташ, мне самому эти висюльки не нравились. Постоянно за них цепляешься, звенят, нельзя подкрасться…
– Витя, а к кому ты подкрадывался? – заинтересовалась она.
– Ну, я это, – засмущался, – сказал, как говорится, образно. Ни к кому я не подкрадывался конкретно.
Разговор, услышанный, пока я снимал «наследие» матери, навел на мысль, что ушлый папаша скрывает от городской пассии свои заскоки насчет «борьбы с мировым злом» и «утки по найму»[7 - См. рассказ «Черный плащ».].
– Дорогие мои дундуки, дайте я вас сейчас расцелую, дорогие мои дундуки, мы еще, мы еще повоюем, – благодушно запел под конец подвыпивший отец, а я вышел из дома.
– Слышь, батя не хочет ей говорить про свое супергеройство, – выйдя во двор, просветил брата, сидящего на пеньке.
– Почему?
– Откуда я знаю? Может у них в городе не принято со злом бороться?
– А если спрашивать будет?
– Чего она тебя будет спрашивать? Больно ты ей нужен.
– Про потрошки же спросила, – засмущался брат.
– Соврешь что-нибудь, как умеешь.
– Ничего я не вру, – заявил обиженно.
– Врешь, ты же ворюга матерый. Такими темпами если будете горшки воровать, то тюрьма по вам плачет[8 - См. рассказ «Деревенский детектив – 3».].
– Ничего по нам не плачет, – насупился Пашка. – Мы горшками больше не занимаемся, у нас теперь другие масштабы.
– Угу, трактора…
– Это всего один раз было! И то не я придумал!
– Понятное дело[9 - См. рассказ «Агент».].
Через пару дней в гости приехал младший брат отца – Леник. Бабушка, прослышавшая о появлении в нашей осиротевшей семье женщины, прислала его посмотреть и оценить потенциальную невестку.