Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

– Так ты… Не хочешь возвращаться именно из-за… – Джехар сбился, недоговорив фразу, ибо его вдруг озарило понимание, а вместе с ним пришла всепоглощающая боль. – Но, Одди, прошло ведь так мало времени! – простонал он, не в силах побороть страдание.

Царица топей вскинула голову и решительно посмотрела соратнику в глаза. От бесстрашного гордого лица ее веяло прохладой.

– Какая разница? Сердце мое выбрало его, и если ему суждено встать на смертельно опасный путь, я готова в полной мере разделить с ним все тяготы.

Джехар резко дернулся, словно костер, находившийся от него в непосредственной близости, обжег ему ладони. Лицо его было искажено страданием, но не физического толка. Точно сердце его вдруг принялось обливаться кровью.

Артур перевел взгляд с Оделян на смущенного Даниела, который при этих словах зарделся словно девушка. В темных глазах приятеля светилась нежность такой силы, что сомнений не оставалось – Даниел полностью разделяет чувства избранницы.

Кто бы мог в такое поверить? Властолюбивая царица Доргейма и скромный Даниел, гордая пацанка и домашний парень? Поистине за время пребывания в Мире чудес он пропустил так много интересного из жизни друзей…

– Что ж, пусть так. А я люблю тебя. И не оставлю одну, – глухо подытожил Джехар, сумрачно уставившись на костер. Темные, почти черные глаза его напоминали обугленные головешки, костяшки пальцев побелели – так сильно он сжал руки. – Но предупреждаю тебя сразу, братишка, – добавил он мрачно, почти с ненавистью обращаясь к Даниелу, – вряд ли тебе стоит видеть в моем лице друга.

– Не надо сыпать угрозами, Джех, – спокойно возразила Оделян. – Если с ним что-то произойдет по твоей вине… То же самое будет и со мной. Поэтому подумай тысячу раз перед тем как совершать глупые поступки!

– Среди доргеймцев находится естествознатель, близкий друг моего отца. Он присмотрит за ними, – постарался успокоить Джехара Артур.

– Но кто же это?

Клипсянин с сомнением покачал головой.

– Не так уж это и важно, тем более что я обещал держать его имя в тайне.

Впрочем, имелась и еще одна причина. Правда заключалась в том, что Артур не доверял лжеЧетверке. Он просто не имел права своими неосторожными словами подставлять Доланда.

Оделян недовольно поджала губы. Конечно, своевольная царица топей хотела бы рассчитывать на большую искренность со стороны тех, с кем она планировала отправляться в дальнюю и опасную дорогу, но пока можно было ненадолго отложить этот вопрос в сторону, ибо имелись дела поважнее.

– Давайте устроим голосование. Каждый решает, что будет делать далее. Помимо этого, надо утвердить кого-то на роль главного. В каждом отряде должен быть такой человек, чтобы в критической ситуации мы не действовали, как бестолковые короеды.

– У нас один руководитель, это Артур, – пробормотал преданный Даниел, но Оделян с сомнением покачала головой.

– Он бросил нас в лесу. И ему еще предстоит заслужить мое доверие. Я предлагаю, чтобы мы все проголосовали за подходящую кандидатуру. Тот, кто наберет наибольшее число голосов, и станет нашим главным

– Одди права, – согласился с ней Артур. – Не знаю, ребята, что на меня нашло тогда, но мне ужасно стыдно за то, что я потерял контроль над ситуацией. Если проголосуете за меня – хорошо, если нет – значит, так тоже будет правильно.

– Еще мы устно высказываемся по поводу общей цели путешествия. Моя, полагаю, та же, что и у Даниела – идти за Артуром до конца. Если кто из доргеймцев захочет вернуться – никто вас не будет останавливать. Короче говоря, я считаю, нам нужно собрать мнения всех, чтобы понять, как действовать дальше.

– Как мы будем голосовать? – сухо поинтересовался Тин, которому, откровенно говоря, эта идея пришлась не по душе. – Это будет анонимное голосование?

– Боишься, что мы узнаем о твоей трусости? – непримиримо воскликнул Дан, который так и не отошел от недавней ссоры с приятелем. Незлобивый сын академиков не смог простить Тину странный поступок, когда он выложил хатугу Кэнту, что они ходили пешком в Троссард-Холл. Благородный Даниел сперва отказывался верить в предательство Тина, однако теперь он все более утверждался в своих сомнениях.

– Анонимное, – с этими словами Оделян проворно достала из походной сумы длинное гусиное перо, клочки пергамента и мертвую заячью тушку.

– Будем писать, используя кровь вместо чернил, – зловеще пояснила она, и сама быстрым росчерком изобразила что-то на сухом листе. Такую сомнительную процедуру пришлось проделать всем без исключения.

Ребята были излишне серьезны и насуплены; перед ними горел костер, торопливо пожирая хворост, а за их спинами нависла непроглядная тьма, которая, впрочем, должна была уже вскоре рассеяться, уступив место утреннему солнцу. Сейчас они пока только выбирали руководителя, однако в мыслях уже рассуждали о ближайших планах и целях. Каждый понимал, что делает выбор, за который ему потом придется отвечать, возможно даже жизнью и будущим благополучием.

Вернуться к доргеймцам в Ту-что-примыкает-к-лесу, не бросить товарищей, но вновь попасть под странное, не поддающееся человеческому объяснению влияние некоего жуткого существа, Тени? Пойти за любимым человеком без цели, просто потому, что нужно находиться рядом с ним? Помочь другу в поисках отца, но при этом каждую секунду переживать, что их могут поймать, осудить, запрятать в темницу? Когда Тин бросил школу, последовав за Артуром, он не думал, что ставит благополучное проживание на дереве под угрозу. Беспечный юноша надеялся, что влиятельный отец придумает что-нибудь, как он делал за него не раз. Однако пойти теперь за человеком осужденным, становиться в некотором роде его сообщником – не перечеркнет ли это навсегда возможность Тина жить в столице? Думал ли он об этом? Все ребята сейчас о чем-то размышляли. Это читалось в их напряженных, насупившихся лицах, сведенных бровях, дрожащих руках, когда они делали неуверенный росчерк на бумаге. Темные мысли клокотали в их сердцах, беспокойство овладевало их душами, как всегда бывает, когда впереди маячит трудный выбор. Между тем чернота позади рассеивалась: забрезжил долгожданный рассвет, неся в себе надежду.

Оделян грациозным взмахом руки собрала бумажки и по-армутски уселась возле костра: красивые глаза ее отображали блики от огня и, казалось, сами как горящие угольки вскоре взметнутся искрами к небу.

– Я буду читать по очереди. Сначала определяем, кто будет главный.

Она медленно и торжественно зачитала все варианты. Оказалось, что больше всего голосов набрал, как ни странно, Даниел, три человека проголосовали за Артура, и по голосу получилось за Джехара и Оделян.

Царица топей подняла голову, во всем облике ее светился триумф.

– Ты согласен вести наш отряд, Даниел? – спросила она своим приятным голосом. Тот смущенно покачал головой и виновато покосился на Артура.

– Я… Не знаю. Это весьма неожиданно. Почему выбрали меня?

– Потому что ты лучший из нас, – почти шепотом проговорил Тод, не глядя на приятеля.

– Я тоже голосовал за тебя, дружище, – признался Артур. – И буду очень рад, если ты нас поведешь.

Даниел задумался. Хотел ли он подобной ответственности? Он и сам не знал. С одной стороны, выбор товарищей, безусловно, польстил его самолюбию, но с другой… Разве не он раньше всегда был самым трусливым и бесполезным в их команде? Неуклюжим, невезучим любителем пожаловаться на свою жизнь? А теперь ему предстоит принимать за всех решения, думать, трястись каждую секунду, но не за свою шкуру.

– Я согласен, – наконец, твердо и решительно заявил сын академиков. – Но вы все должны понимать, моя главная цель – помочь Артуру. Поэтому я буду действовать целиком и полностью в его интересах. Кого это не устраивает – прошу высказаться прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

Совершенно неожиданно Одди вдруг тихо засмеялась, а затем бросила в сторону Артура насмешливый взгляд.

– Помнишь, ты как-то лишил меня авторитета в глазах других? Теперь мы с тобой квиты.

– Жаль, что ты это видишь таким образом. Но я вовсе не расстроился сейчас, – хмыкнул Артур. – Даниелу я бы доверил свою жизнь. Он как никто другой подходит на ту роль, что мы ему определили.

– Я голосовал за Артура, – неловко пробормотал Тин. – Так как ты, Дан, в последнее время отчего-то меня недолюбливаешь, хотя я, честное слово, не понимаю, почему. Разве я когда-нибудь вас подводил раньше? А то, что я иной раз сболтну лишнее, так это же просто размышления вслух.

Даниел промолчал. Он хотел было ответить Тину, что совсем недавно как раз таки произошел такой щекотливый момент, после чего он утратил доверие к другу, однако при всех не стал. Будучи натурой благородной и чувствительной, он вполне осознавал, что подобные разговоры стоило вести лично, с глазу на глаз.

– А сейчас высказываемся по очереди за цель путешествия, – произнесла Оделян, увидев, что все замолчали. – Начнем, пожалуй, с меня. Как уже было сказано, я иду с Даниелом, его цели – мои цели.

При этих словах Тод насмешливо присвистнул, на что Оделян, впрочем, и бровью не повела.

– А у тебя вообще есть цель, беруанец?

– У меня есть имя. Тод. Или в тюряге у всех проблемы с памятью?

– Будешь разговаривать в подобном духе, я расцарапаю тебе лицо, братец.

– Он не стоит твоего внимания, Одди, – успокаивающе сказал девушке Джехар, и та, чуть помедлив, согласно качнула головой. Казалось, голубоглазый юноша с армутской внешностью имел на нее какое-то не поддающееся объяснению чудодейственное влияние, хоть и не совсем то, о котором помышляло втайне его сердце. А Тод, хмыкнув, сказал:

– Я вынужден идти со всеми. У меня в голове есть такая штука, которая, увы, не позволяет действовать по своему усмотрению.

– Эта штука называется мозг, братишка. Рада, что на самом деле ты не такой тупой, как я о тебя думала в начале.

– Ребята, давайте не будем ссориться, – вмешался Артур. – Тод нас поведет, ибо только ему одному известно, как дойти до Гвибеллграда. Это, наверное, звучит абсурдно, но он наделен чувством дома. Что-то вроде ментальной карты, которая существует не в физическом мире, а у него в голове.

– Брось, не объясняй. К чему этим дикарям с болот, которые и грамоту в руках не держали, лишние знания?