Вендетта светлой королевы

– Не дергайся, – вздохнул Маэлин, посылая целительный импульс и, за одно, снимая паралич со Стефы. – Надо полежать минут двадцать. Ты слила в знак всю ману, а потом и до жизненной энергии дошло. Если бы не твоя подруга, я бы, пожалуй, не успел. Она тебя лечила. И тоже опустошила резерв маны. В общем, у нее магическое истощение, а у тебя – физическое. В следующий раз, когда соберёшься проводить ритуал, рассчитанный на инициированного мага, зови меня.

– Вот это я напортачила, – ужаснулась Элли, и, сжав плечо Стефы, добавила. – Прости меня.

– Всё нормально. – Сказала Стефа вставая. – Главное – все живы. Может выйдем хотя бы с полигона? А то мало ли кто ещё сюда пожалует.

– Здравая мысль, – сказал Уильям и двинулся к Элли. – Давай я тебя понесу.

– Я сам, – сказал Маэлин, вставая с девушкой на руках.

– Только до калитки. – Сказала Элли, заклинанием выжигая свою кровь, которой была нарисована пентаграмма. Стефа, тем временем, быстро покидала в сумку оставшийся реквизит. – Мне ещё замок закрыть надо. Да и всем вместе появляться в общежитие, думаю, не стоит.

– Хорошо, – сказал Маэлин и посадил Элли на траву у входа на полигон. – Я зайду к вам вечером. Двадцать минут посиди здесь. Резерв у тебя сейчас полный. Нужно только время на восстановление организма.

И ушёл. А следом за ним ушёл и Уильям Стентон, тоже пообещав на прощание зайти вечером. Как только они скрылись из виду, Элли переползла к калитке и занялась замком. Стефа уселась рядом, обессиленно привалившись спиной к забору полигона.

– Ты как? – Спросила Элли, окинув её обеспокоенным взглядом.

– Всё нормально, – вздохнула Стефа. – Просто перенервничала. А Маэлин нас спас. Ты своим ритуалом чуть не убила нас обеих. Но я всё равно ему не верю. И боюсь, если честно.

– Почему?

– Он эмпат. Он отвечает на мои вопросы раньше, чем я их задаю, чувствует намерения. От него невозможно что-то скрыть, ему не получится солгать. А представь на минуточку, что заказчик убийства это он. Нет, я не утверждаю этого, но такой вариант ведь не исключён.

– В таком случае, ему было бы проще дать нам самостоятельно умереть во время ритуала.

– Не забывай, что ты его родственница.

– Думаешь, для убийцы это имело бы значение? Нет, Стефа, тебе просто неприятно, что он тебя читает. В чём дело? Что ты хочешь скрыть? Он тебе нравится?

– Нет! Не знаю… Он красивый. Очень.

– Стефа, – рассмеялась Элли, – ему семьсот с лишним лет. Кстати, закрыться от эмпата можно. Правда, поддержание этого комплекса щитов сожрёт весь твой резерв за пол часа, но все равно можно попробовать. В любом случае, такая тренировка пойдет тебе на пользу.

– Пожалуй, так и сделаю. А для восстановления маны у меня ещё с прошлых экзаменов пять бутылок настойки лежит.

– Значит готовься вечером ставить опыты, – улыбнулась Элли. – А я попытаюсь нарисовать портрет. Честно говоря, меня гораздо больше беспокоит Уильям Стентон.

– Почему?

– Не понимаю, зачем он лезет в это дело.

– Он же сказал: убили его друга.

– Они не дружили. Знакомы были, но практически не общались. Во всяком случае, убитый профессор его другом не считал. Хотя, возможно, ему просто неймётся как и нам. Не поверил в смерть от естественных причин и не может успокоиться, пока не узнает, что произошло на самом деле.

Механизм замка наконец-то провернулся с характерным щелчком и Элли убрала отмычки в сумку. Осторожно встала, сделала несколько шагов вдоль стены, убедилась, что все нормально, повисла на подставленном Стефой локте, и девушки пошли в общежитие.

Весь остаток дня Элли убила на попытки нарисовать портрет убийцы. Что-то более или менее похожее получилось только с третьего раза. Последний раз она рисовала два года назад, и чтобы вспомнить как это делается, потребовались определенные усилия и немало времени. Способностей к рисованию у Элли не было, но отец, в свое время, настоял, чтобы она научилась рисовать портреты, утверждая, что это умение ей обязательно понадобится. В результате, Элли полтора года мучила себя и учителя изобразительного искусства, нанятого отцом. Вот и пригодилось очередное умение, которое она считала бесполезным. Отец, как всегда, оказался прав.

Стефа, тем временем, перевернула половину университетской библиотеки и нашла таки учебник за пятый курс, в котором был описан тот самый комплекс из пяти щитов. Принесла его в комнату, и теперь тренировалась держать их все одновременно. Получалось на пределе возможностей. То есть пока Стефа не отвлекалась, щиты держались, но стоило хоть чем-нибудь нарушить концентрацию и все рассыпалось как карточный домик. К вечеру у несчастной волшебницы уже дёргался глаз от перенапряжения.

Маэлин от этой картины сначала слегка опешил, но потом по его физиономии расползалась такая многообещающая улыбка, что глаз задёргался и у Элли. За компанию. Он шагнул в комнату, и за его спиной с сухим щелчком закрылась дверь.

– Вижу, меня здесь ждали, – заявил Маэлин, слегка наклонив голову на бок, улыбаясь и глядя на Стефу. А потом одним магическим импульсом обрушил ей все пять так старательно удерживаемых щитов. Как будто по носу щёлкнул.

Видимо лёгкость, с которой эмпат справился с её защитой, Стефу и добила. Она в бешенстве швырнула учебник под стол и рванула к выходу.

– Не так быстро, – усмехнулся Маэлин, перехватив ее в полуметре от двери. – Я сегодня добрый, так что, кое-чему тебя научу.

Стефа молча вырывалась.

– Ну хватит. Я, конечно, понимаю, что тебе обидно, но постарайся, всё-таки, включить мозг. Проблема решается элементарно. Этот комплекс разработан по принципу темного защитного периметра. Твоя ошибка в том, что ты держишь щиты по-отдельности, а надо было собрать весь комплекс в единое целое.

– Пять щитов… – пробормотала Элли. – На знак навесить что-ли? Как периметр полигона? Я думала – пентаграмма используется только в тёмной магии.

– Ты почти правильно думала. – Сказал Маэлин. – Страж разума – единственный светлый периметр. И, если он собран правильно, других не требуется. Его не пробить целенаправленными ментальными атаками, он закрывает разум человека не только от пассивных способностей эмпата, но и от телепатии. Единственная сложность в том, что для его поддержания нужен большой резерв маны. Но у тебя, Стефа, с этим всё в порядке.

В этот момент в дверь постучали. Элли открыла и впустила Уильяма Стентона.

– Вот! – Сказал Маэлин, указав на него. – Посмотри, как правильно должен выглядеть страж разума.

– Стефа, – удивился Уильям, – ты что с заклинаниями для пятого курса экспериментируешь? Не хватило сегодняшнего магического истощения? Решила себя добить? У тебя все равно резерва на этот комплекс не хватит, так что завязывай.

– Вообще-то, резерва у неё как раз хватает. – Сказал Маэлин. – Когда я пришёл, она держала все пять элементов по-отдельности.

– Н-да? Хм…

– Подождите, – наконец-то опомнилась Стефа, – то есть, мне надо нарисовать пентаграмму, навесить на неё щиты, а дальше? Как снять периметр со знака и перевесить на себя?

– Опорный знак рисуют на шее сзади, – сказал Уильям. – Ничего не надо снимать. И лучше вообще сделать татуировку, чтобы не заморачиваться с этим каждый раз.

– Элли… – протянула Стефа.

– Чем рисовать? – усмехнулась Элли.

– Тушью. – Сказал Маэлин. – Чёрной.

Стефа села на стул, перевязала хвост на макушку и подставила подруге затылок.

– Садитесь, – вздохнула Элли, доставая кисть из ящика стола и макая её в чернильницу. – Видимо, это надолго.

Уильям занял единственный оставшийся стул, а Маэлин устроился на столе, закинув ногу на ногу.

– Там во втором ящике стола портрет убийцы лежит. – Сказала Элли. – Посмотрите.

Мужчины дружно полезли в стол. Маэлин оказался быстрее. Он выхватил рисунок из под пальцев Уильяма.

– Да, – проговорил он, задумчиво глядя на портрет, – рисуешь ты действительно не очень.