Вендетта светлой королевы

– Вы так думаете? А я предпочел бы быть тёмным.

– Почему? – Удивилась Милена.

– Темная магия атакующая, а светлая защитная. Мне всю жизнь твердят, что мужчина должен быть воином.

– Способность одним импульсом остановить человеку, сердце по вашему не атакующая?

– Это гадко.

– Вот видите, – улыбнулась Милена, – всё зависит от характера мага, а не цвета силы. Вы не воин, и это мне в вас нравится.

– Вот как? Значит ли это, что вы согласны с решением наших отцов нас поженить?

– А я должна быть против?

– Ну я был. До вчерашнего вечера.

– А теперь?

– Ваша очередь отвечать.

– Хорошо. Я никогда и не была. Против мой отец. А идея нас поженить принадлежит вашему. Но если вы тоже против… Наверное, вам следует сказать об этом королю. От меня здесь ничего не зависит.

– Нет, Милена. Уже нет. Вы совсем не такая, как я думал. И я бы не пришёл сюда сегодня, если бы по-прежнему был против. Так странно: ещё вчера я не хотел с вами даже знакомиться, а сегодня не представляю как буду жить без вас ещё два года.

– Но мы ведь можем видеться? Как сейчас?

– Можем. Но часто сбегать из дома у меня вряд-ли получится. Такое достаточно трудно скрыть.

– Вы что действительно сбежали из дома?!

– Да. – Мило улыбнулся Юджин. – А как иначе я мог оказаться здесь ночью, да ещё и один, без охраны?

– Вы сумасшедший!

– Возможно. Ах да, чуть не забыл! У меня есть для вас подарок.

Принц достал из кармана плаща золотой кулон в форме сердечка на цепочке и вложил в руку Милены, которую всё ещё держал в своей, поддерживая оптимальный температурный баланс в теле девушки. Милена открыла кулон и увидела внутри свой миниатюрный портрет. Именно так она выглядела на вчерашнем балу. То же платье, та же высокая прическа, увитая нитями розового жемчуга, а лицо получилось даже красивее, чем было на самом деле.

– Потрясающе! – Выдохнула девушка. – Кто это нарисовал?

– Я, – смущённо улыбнулся Юджин.

– Но это же просто восхитительно! У вас настоящий талант! Только почему вы нарисовали одну меня? Это ведь кулон для парных портретов.

– Я не был уверен, что мой портрет вам тоже нужен. – Ещё сильнее смутился Юджин.

– Конечно нужен! Вы ведь мой принц, и через два года мы поженимся. А до тех пор я хочу иметь возможность любоваться хотя бы вашим портретом, раз уж с вами видеться не получится. Держите. – Милена вернула ему кулон. – Вернёте, когда там будут оба портрета.

– Как пожелаете, моя леди, – рассмеялся Юджин. – Заодно, будет повод, чтобы снова сюда прийти. А сейчас позвольте откланяться. Моё время, к сожалению, на исходе.

И вдруг, хитро улыбнувшись, перевернул руку девушки, и, глядя ей в прямо в глаза, поцеловал в центр ладони. Сердце Милены пропустило удар и зашлось в бешеной скачке. Она даже забыла как дышать от нахлынувших ощущений. Казалось, все внутри свернулось в тугой узел отдающий тянущей болью внизу живота. К счастью, принц похоже не заметил произведенного эффекта. А может и сам почувствовал нечто подобное. Как-то подозрительно быстро он сбежал.

Ещё пару минут Милена ошеломлённо смотрела вслед Юджину, пока он окончательно не скрылся из виду за деревьями, а потом, не разбирая дороги, побрела к дому прямо по газону. Заснуть этой ночью у неё так и не получилось. Провалявшись два часа в кровати, Милена осознала всю бессмысленность этой затеи, и села писать письмо сестре.

Глава 9. Лилит

Лилит вихрем пронеслась по коридорам дворца, без помех миновала стражу на входе в кабинет мужа, влетела в комнату и заперла за собой дверь. Она была в ярости и её самообладания хватило ровно на столько, чтобы дойти сюда, ни на кого не сорвавшись по пути. Эта мерзкая тёмная тварь ухитрилась каким-то образом окрутить её сына. А ведь Лилит его предупреждала. Объясняла, кто такая эта маленькая дрянь и чего она добивается. Рассказывала, чем чревата любовь светлого мага к тёмному. Но всё оказалось бесполезно. Её бедный наивный ребёнок, как и большинство мальчиков в его возрасте, при виде смазливой девчонки думал отнюдь не головой. И теперь именно ей, Лилит, предстояло решать эту проблему.

Королева решительным шагом подошла к столу, за которым сидел её муж, и упёршись в него двумя руками нависла над Ричардом Стаутом грозовой тучей. Мерзкий, обрюзгший, вечно пьяный урод, гордо именующий себя королём, поднял на неё мутный взгляд и молча отсалютовал бокалом с вином. Этот жест подействовал на Лилит как красная тряпка на быка.

– Ты хотя бы понимаешь, что натворил?! – Прошипела она.

– И что же я, по твоему, натворил на сей раз? – Мрачно ухмыльнулся Ричард.

– Эта мерзкая тёмная девка, на которой ты собираешься женить нашего сына, уже охмурила его! Он влюблён!

– И что плохого в том, что наш сын влюблён в свою невесту?

– Ты что окончательно все мозги пропил?! Она же тёмная! Или ты уже не помнишь, чем грозит светлому магу любовь к тёмной? Вспомни хотя бы своего дружка, отродью, которого ты собрался отдать нашего сына. Помнишь, как он убил свою жену?! Хочешь для Юджина такой же участи?!

– Джерри не убивал свою жену. Это был её выбор. А Юджин не девчонка, чтобы так глупо погибнуть.

– Юджин не девчонка, он светлый маг!!! Это в нашей природе! В общем, я требую, чтобы ты выслал все это мерзкое семейство из столицы. Мне, в отличие от тебя, не безразлична судьба нашего сына!

– То есть тебя не смущает тот факт, что он уже влюблён? Потеря любимой, по-твоему, никак не скажется на “хрупкой” психике светлого мага?

– Ты… Ты убил всю мою семью! Ты и твои тёмные! Ненавижу!!! Я не позволю вам уничтожить ещё и моего сына! Не позволю! Слышишь?!

– Слышу. И я не позволю тебе расстроить счастье детей. Они влюблены? Прекрасно. Даже лучше, чем я мог надеяться. И никогда больше не смей оскорблять моих друзей. Иначе я вырву твой поганый язык. Ну не совсем я. Но палач прекрасно справится с этой задачей.

– Ты не посмеешь. – Прошипела королева.

– Хочешь это проверить?

– Ненавижу тебя. – “Попрощалась” Лилит и выскочила из кабинета, от души грохнув дверью.

– Повторяешься, – вздохнул Ричард ей вслед, залпом допил вино, достал из стола бутылку коньяка и до краев наполнил бокал.

Главная трагедия его жизни заключалась в том, что он любил свою жену. Знал, что она его ненавидит, знал за что, считал что у неё есть на это полное право и, всё равно, любил. Это горькое чувство, густо замешанное на осознании своей вины, годами отравляло его жизнь. И король не придумал ничего лучше, чем притуплять его алкоголем.

Лилит почти бегом неслась по коридору. Её душила ярость, а кровавая пелена застилала глаза. Ноги сами привели её к казематам, расположенным под замком. Стража пропустила королеву без вопросов. Здесь её власть была безгранична, а сорвать злость хоть на ком-то Лилит было необходимо. И ещё одна тёмная тварь для этого подходила идеально. Прежде чем зайти в камеру, Лилит взяла кнут.

Кайли сидела на грязном тюфяке. Надето на ней было не менее грязное рубище, местами рваное и задубевшее от засохшей крови. Она была прикована к стене за шею специальным ошейником, блокирующим магию. Длины цепи хватало только на то, чтобы дойти до середины комнаты или до угла в котором была дырка в полу, исполняющая функцию туалета.

Руки и ноги девушки были скованы кандалами. Всё её тело было покрыто следами от побоев и пыток разной степени тяжести и свежести. Лилит посещала свою пленницу довольно часто. В прошлый раз, она пришла сюда с целым арсеналом инструментов палача, включая жаровню. Так что самыми свежими были ожоги. Лицо Кайли королева почему-то не трогала. Зато у девушки отсутствовали два пальца на левой руке, и давно не было ногтей ни на руках ни на ногах. Для светлого мага обездвижить жертву не составляло никакого труда, поэтому Лилит не приходилось привлекать к своим развлечениям посторонних.

Но сейчас королева была слишком взбешена для медленного и планомерного истязания своей жертвы. Она вошла в камеру, закрыла за собой дверь, швырнула в тёмную заклинание лишившее её голоса и отпустила кнут. Тяжёлый медный кончик звякнул о каменный пол. Кайли вздрогнула, подняла голову, и ее лицо исказилось от ужаса. Королева хищно оскалилась и нанесла удар. А потом ещё, и ещё. Жертва корчилась от боли на полу, брызги крови разлетались по всей камере, попадали на платье и даже на лицо и руки Лилит. Но ей было всё равно. Она срывала злость. Вся её накопленная ярость сейчас выплескивалась на беззащитную жертву. И так продолжалось до тех пор, пока окровавленный кусок мяса на полу не перестал даже дёргаться.