Келпи. Завтрак на мосту

Двое солдат поспешно подхватили бесчувственное тело и вынесли его из дома. Очнулся Ларри уже в тюрьме.

Рядом возвышался замкок МакИвира – непреступная серая крепость, с узенькими бойницами, примостившаяся на самом уступе черной скалы, защищаемая высокой каменной стеной. Врагу было бы нелегко проникнуть сюда! Еще никому не удавалось взять замок на черной скале, хотя он несколько раз подвергался осаде.

Ларри открыл глаза, медленно поднял голову и тут же почувствовал тупую боль и сильную тошноту. Не понимая, где он находится и что произошло, попытался сесть и оглядеться. Он находился в тесной камере, слабый свет пробивался через узкое зарешеченное окошко под потолком. Но ему он был не нужен. Ларри лежал на покрытом соломой топчане, а напротив, на таком же топчане, сидели двое мужчин. На их лицах виднелись следы побоев, но не свежие, раны уже зажили.

– Наконец-то очнулся, – пробормотал один из мужчин, с искренним сочувствием в голосе. – Думали, уж не придешь в себя! Но ты молодой, сильный…

И в это мгновение Ларри вспомнил, что произошло и зачем он здесь – в тюрьме лорда МакИвира. Его изрядно побили тогда, хорошо, что на нем все раны быстро заживают. После перерождения от сломанного носа не останется и следа. А иначе – вряд ли бы он по-прежнему так сильно нравился девушкам! Это было бы печально.  Ларри осторожно потрогал распухшее лицо рукой и невесело усмехнулся, а потом посмотрел на своих сокамерников.

– Вода есть? – хрипло спросил он. Один из мужчин кивком головы указал на глиняную миску с водой, стоящую у порога. Ларри встал, с трудом сделал несколько шагов, поднял миску и почти залпом осушил ее. Его мучила жажда.

– Давно я здесь? – спросил он, не оборачиваясь

– Прошло два дня, как тебя принесли. Думали – точно не выживешь.

Два дня. Значит, оставалось еще пять. Только бы люди МакИвира не вспоминали о нем ближайшее время…

– Вы кто будете? – поинтересовался он, промочив горло.

– Я – Гленн, кузнец, – ответил один, тот, что помоложе. – А это – Оуэн МакГи, трактирщик.

– Ты – отец Софи? – Ларри повернулся и взглянул на мужчину плотного телосложения, сидевшего напротив. У него было такое же смешливое лицо, как у дочери. Она похожа на отца. Только волосы у того темные, да уже с проседью, и борода отросла.

– Ты знаешь Софи? – изумился трактирщик. – Откуда? Кто ты?

– Я тот, кто обещал твоей дочери помочь тебе выжить, – откликнулся Ларри. – И намерен выполнить обещание. Для этого тебе нужно продержаться живым ближайших четыре дня. Сумеешь?

Трактирщик пожал плечами. Один бог знает, говорил его жест.

– Как она? Моя дочь? – тихо спросил он.

– Горюет, – откликнулся Ларри мрачно и снова опустился на топчан. – МакИвир и его люди здесь?

– Они отправились на охоту. Ищут ведьму, – охотно ответил более разговорчивый Гленн. – Поэтому пока им не до нас. Но как вернутся – пощады не жди… Будут допросы, потом суд… Стольких уже казнили – не перечесть!

– Не доживем до суда, – вздохнул трактирщик и перекрестился. – Никто оттуда живым не выходит!

– Хорошо, что они отправились на охоту, – заметил Ларри и прилег. Он чувствовал себя нехорошо, а через пару дней станет совсем худо, потом начнется слабость… нужно успеть сделать все до того, как это случится… Он закрыл глаза и попытался уснуть.

Вечером дверь отворилась, и тюремщик поставил на порог комнаты миски с жидкой похлебкой, отвратительного вида и вкуса, и плошки с водой. Ларри понял, что не сможет это есть.  В последние дни перерождением есть не хотелось, уже ничего не хотелось. Да и лучше оставаться голодным… Страшнее монстра может быть только изголодавшийся монстр… А вот Оуэн и Гленн проглотили свои порции за пару секунд, очевидно, бедняги страдали от недостатка пищи.

– Когда выйдешь отсюда, – Ларри, не поднимаясь, повернул голову и взглянул на Оуэна, – Возвращайся к себе в трактир. Живи с дочерью спокойно. Ни келпи, ни инквизиторы вас не потревожат. А ведьма будет вас охранять.

– Ведьму убьет МакИвир, – тут же возразил Гленн. – Они устроили облаву. А нам отсюда не выйти. И дураку понятно. Ты, брат, видно, мечтатель! Но не надейся, тебе тоже не выйти. Хоть на тебе и дорогая одежда – это не поможет.

– Одежда не моя, – вздохнул Ларри, снова закрывая глаза.

– Так и знал, что ты вор, да еще и обманщик! – воскликнул Оуэн. – Надеюсь, ты не посмел тронуть мою дочь! Иначе до встречи с МакИвиром не доживешь, клянусь! Она у меня девица честная!  Если хоть пальцем ее тронул…

Ларри не ответил. При слове вор какое-то воспоминание мелькнуло у него в мозгу, и он с трудом поднял руку. Точно – кольца бабушки Бригитты нет. Что ж. Тем хуже для вора. Краденое никогда не приносило счастья. Он почувствовал, как в его душе всколыхнулись темные волны гнева: пробуждалась сущность, унаследованная от матери. Оуэн и Гленн начинали действовать на нервы. Только бы не прибить их самому раньше времени, если будут слишком раздражать разговорами! Он отвернулся к стене и подумал о розовых щечках смущенной Софи. Девушка мила и приветлива. И совсем еще ребенок, волею случая оказавшийся без надежной защиты в таком страшном, жестоком мире. Она заслуживает, чтобы ей возвратили отца живым.

Так прошло еще три дня. МакИвир и его люди не возвращались, а состояние Ларри все ухудшалось. В его глазах иногда мелькало такое бешенство, что соседи по камере боялись даже заговорить с ним, сидели, не шевелясь, чтобы лишний раз не вызвать гнев своего странного спутника. Они подозревали, что им достался в сокамерники сумасшедший, а что если он не вор, а правда злой колдун? Что если его судят за дело?

В середине четвертого дня наконец раздался стук копыт. Это возвращались люди графа. Послышались шаги, бряцание оружия, крики, смех, лошадиное ржание. Не вовремя, как же не вовремя! Ларри никогда не был так слаб, как теперь. Если люди МакИвира придут за Оуэном сегодня – он не сможет его защитить, не сможет сдержать обещания… Если только – позвать Эллину. Но нет, не стоит привлекать к делу Озерных людей. Они всегда сделают только хуже. К тому же, нельзя давать Эллине возможность помогать ему, показывать свою слабость. Она из тех, кто этим воспользуется и дальше не даст никакого покоя. Будет командовать всем и вмешиваться во все дела. Нет, люди на островах – его люди. И защищать их – его долг, только его. Остается лишь надеяться, что МакИвир устанет после охоты и не доберется до пленников сегодня.

Но надеждам Ларри не суждено было сбыться – лорд МакИвир, взбешенный неудачей – поймать Беатрис Флетт не вышло, – был твердо намерен вывести сегодня на чистую воду хоть одного колдуна, чтобы этот день не пропал даром. Иначе, что он скажет королю? Как докажет свою преданность?

В сопровождении трех солдат уже ближе к вечеру он вошел в камеру, где находились Ларри и его новые знакомые. Лорд оказался высоким, сухощавым человеком, с изрезанным морщинами массивным лбом и обезображенной страшным шрамом щекой, у него не было одного глаза – его закрывала черная повязка. Волосы на голове поредели, возможно, от сурового северного климата, а возможно – убежали от злых мыслей, что роились в этой голове. Ибо Гебридские острова еще не знали более жестокого фанатика, чем лорд МакИвир.

– Так, кого из трех колдунов мы допросим сегодня? – спросил он, едва войдя в камеру, осветив светом факела лица троих пленников по очереди. Ларри замер, почувствовав, как все в душе сжалось от ужаса. Худшие опасения подтвердились. МакИвир, осмотревшись, вытянул длинный палец в сторону трактирщика Оуэна.

– Пожалуй, начнем вот с этого упитанного борова, – удовлетворенно заметил он. – Надо его хорошенько поджарить, пусть расскажет о своем союзе с дьяволом! Иначе как бы он нагулял столько жирку!

– Помилуйте, господин! – не помня себя от ужаса трактирщик бросился на колени, голос его дрожал и стал совсем тоненьким, – я никогда не был колдуном! Никогда не знался с ведьмами, я простой трактирщик! Пожалейте, у меня дочка… останется сиротой!

– Спорю, что скоро ты расскажешь совсем другое и во всем сознаешься, – улыбнулся МакИвир.  – А дочкой твоей мы займемся после, одна она не останется. Тащите его!

Солдаты дружно хохотнули над его шуткой, потом грубо схватили трактирщика за плечи и поволокли к выходу. Ларри с трудом приподнялся. Выбора не было, нужно что-то делать!

– Эй, ты! Осел, что нацепил на себя плащ лорда! – окликнул он. – Зачем ты тащишь этого бедолагу? Разве не я – тот, кто тебя интересует?

От неожиданности граф даже раскрыл рот – никогда и никто не позволял себе разговаривать с ним подобным образом! Все вокруг трепетали, лишь услышав его имя! Один только король, избранник бога и народа, мог повелевать им, другим он сразу указывал, где их место! Кто этот безумец?

– Кто ты такой? – взревел граф, – Тебе надоела жизнь?!

– Ты даже не представляешь, насколько! – усмехнулся Ларри. – Но скажи, разве не мою госпожу ты так мечтаешь поймать? Разве не охотился безуспешно все эти дни за леди Флетт? Только я знаю, где она! Так зачем тебе этот несчастный?

– Ты – слуга графини Флетт? И хочешь все рассказать мне? Понимаешь ли ты, что после будешь казнен за свою дерзость?

– Это мы посмотрим, – спокойно ответил Ларри. – А пока осмелишься ли ты, трус, допросить меня?

– Взять его! – крикнул МакИвир, – Трактирщиком займемся после! Никуда он не денется!

Солдаты швырнули почти бездыханного от ужаса Оуэна на топчан, где его тут же подхватил заботливый Гленн, подняли Ларри и потащили к выходу. Тот поморщился. Вечер предстоял не самый лучший, это точно. Хотя, чувство боли у келпи притуплено, не так остро, как у людей. К тому же ни одна другая боль в мире не сравнится с той, что он испытывает во время перерождений, так что можно считать, он привык.

И все-таки пытки, через которые пришлось пройти, не остались для Ларри незамеченными. С каждой новой секундой боли, он испытывал и радость, чувствуя, что отмщение близко. Никто из присутствующих не проявил к нему ни капли милосердия. Разве что молоденький палач отворачивался, и касался своей жертвы лишь слегка, уменьшая боль, остальным же не ведомо сострадание. Так пусть же их весь род будет стерт с лица земли, они не заслуживают жить дальше…  Не заслуживают увидеть будущий мир!

Как не старались люди МакИвира, им не удалось добиться от Ларри ни слова о том, где находится Беатрис Флетт, он молчал, скрипел зубами, его глаза метали искры ненависти и ярости, но не произнес ни единого звука.

Выбившись из сил, ближе к полуночи, мучители снова швырнули его в камеру. Едва дверь закрылась и шаги тюремщиков стихли, Оуэн и Гленн, а бросились к нему.

– Ларри! Ларри, ты жив? Господи, он весь в крови, что же эти изверги сделали с ним…  – прошептал испуганно Гленн.  – Посмотри на это!

На шее у Ларри был железный ошейник с шипами вовнутрь, который впивался в кожу при каждом движении, отчего по груди мужчины непрестанно текли алые струйки крови.

– Оуэн… боже… Неужели и нам предстоит пройти через это… – выдохнул побелевший от ужаса Гленн.

– Дайте воды, – прошептал Ларри еле слышно. Каждое слово стоило ему невероятных усилий. – И помогите сесть. Сейчас мне больше всего хочется отключиться. Но нельзя. Нельзя сейчас спать…