Золото змея. Вызов стае

«Что же делать?».

Она прокрутила в голове слова своего секретаря, которые вызвали в ней прилив благодарности, и в очередной раз подумала, что остро нуждается в сторонниках. В тех, кто готово был бы прикрыть ей спину. В мыслях всплыло лицо Рагиля – грустное и сосредоточенное. Холодные пальцы, вызывающие мурашки. Глаза, в темной зелени которых притаилось множество вопросов. Меллар была признательная Рине, но в глубине души она мечтала, чтобы нечто подобное ей сказал Рагиль.

«И с каких пор мне так важно, что он обо мне подумает, а? – размышляла она, поигрывая золотой кисточкой стоящего за креслом флага. – Так, стоп! – одернула себя Меллар. – Какой Рагиль? Сейчас нужно понять, как не потерять место в Совете!».

Она взяла карандаш и стала набрасывать свою защитную речь. Перечитала текст и поняла, что одна его половина – это ее выступление в Нава-Элере, а другая половина – жалкие попытки убедить Совет в том, что она всего лишь пыталась спасти страну.

«Все не то!».

Меллар скомкала речь и кинула в мусорную корзину.

«Что бы на моем месте сделал Дорман? Стал бы готовить выступление? Нет, за это он взялся бы в последнюю очередь, а сперва пошел бы говорить с людьми. И мне нужно сделать тоже самое! Но к кому идти?».

Меллар покрутила в руках карандаш и постаралась посмотреть на сложившуюся ситуацию со стороны. Кому был бы невыгоден ее уход? Кто не хотел бы расшатывать Совет? Кто охотнее ее послушает? И мрачно заключила, что это может быть только Дорман.

«Или…».

Меллар вскочила и побежала к двери, поправляя на пятках туфли. Вихрем пролетела мимо Рины, которая проводила ее удивленным взглядом, спустилась на этаж ниже и прошла до конца коридора к большому угловому кабинету. В чужой приемной она застала нескольких помощников и секретаря, которые смотрели телевизор. Там выступал известный политолог, комментируя итоги встречи в Нава-Элере. Его изображение из студии перемежалось кадрами, на которых Меллар жмет руку Дериусу Айнцу. Секретарь, женщина средних лет в очках, заметив движение у двери, оторвала взгляд от телевизора и посмотрела на застывшую на пороге Меллар. Моргнула, осознавая, что это не картинка на экране, а сама председатель Совета, и робко поздоровалась. Повисла тишина, и все сидящие в приемной люди уставились на Меллар.

– Доложите, пожалуйста, госпоже Исте-амрэен, что я хотела бы с ней поговорить. Срочно.

– Она вышла буквально пять минут назад, но скоро должна вернуться. Вы можете подождать ее в кабинете, – предложила секретарь и пропустила Меллар внутрь.

Меллар дождалась, когда за ней закроется дверь, и осмотрелась. Кабинет был светлый и просторный. Мебель из орехового дерева с резными деталями, кремовый ковер с витиеватым орнаментом, несколько шкафов, на полках которых разместились собрания сочинений и десятки фотографий. Почти на каждой была Иста: жавшая руку лидерам стран, открывающая новую школу, держащая на руках детей, спасенных после сели в горах. На самом видном месте стоял портрет Эффи. Меллар подошла поближе, рассматривая девочку, коктеливо склонившую голову набок и прямо смотрящую в камеру. Если снимок в кабинете Дормана отчетливо показывал сходство Эффи с отцом, то на этой фотографии Меллар разглядела уменьшенную копию Исты.

Из приемной послышались звуки телевизора.

– Это беспрецедентная атака на весь цивилизованный мир, равной которой еще не было, – вещал журналист. – Ведущие страны альянса, чьи расходы на оборону суммарно превышают бюджет всех государств континента Цар, стали жертвами ужаснейших терактов. Они случились всего через несколько дней после пожара в Корпусе специальных научных исследований, но известно о них стало только сейчас. Председатель Совета Брэйе призвала альянс объединиться против общего врага. Но кто он – этот враг? Что он предпримет дальше? И чем ответят союзники? Смотрите сегодня вечером эксклюзивное интервью с Меллар-амардин, которая расскажет нам, какие соглашения были заключены на судьбоносной встрече в Нава-Элере, и к чему они теперь обязывают Брэйе. Будьте с нами в восемь вечера.

Меллар довольно хмыкнула. Ей льстило повышенное внимание к своей персоне, особенно когда людей интересовало не только то, как она выглядит, но и то, что она говорит.

Дверь неожиданно открылась и в кабинет вошла Иста. Она сухо и вежливо поздоровалась с гостьей и предложила присесть. Меллар по привычке оценила ее наряд, обратив особое внимание на золотую брошь на лацкане темного пиджака, накинутого поверх элегантного кремового платья. Брошь была сделана в виде цветка с лепестками из крупных сапфиров и бриллиантов.

«Изящно, – подумала Меллар. – И очень дорого».

– Чем обязана такой чести? – спросила Иста.

Меллар не стала долго любезничать и рассказала ей про повестку ближайшего заседания Совета. После чего сказала:

– Мне нужна поддержка вашей фракции. Вы сможете проголосовать против моего отстранения?

– И почему я должна это делать? – по-деловому поинтересовалась женщина. – Если говорить откровенно, то я считаю, что на встрече ты поступила импульсивно и необдуманно. Наплевала на план действий, который Совет готовил и согласовывал несколько дней, и пошла на неоправданный риск.

Меллар опалила категоричность Исты.

– Но неужели вы не согласны с моим призывом? Хотя бы как женщина! Бороться за мир и единство – это в нашей природе. Конфликты и войны нужны мужчинам, а не нам.

Иста вздернула брови.

– Кто тебе сказал такую глупость? Война – это лишь один из способов решения проблем. Есть мужчины, которые охотнее сядут за стол переговоров, чем пойдут на конфликт. А есть женщины, которые вместо того чтобы встать за спиной мужчин, все норовят бросить им вызов. И я сейчас говорю о тебе. Все люди разные, и оказавшись у власти, мы ведем себя так, как нас воспитали, как нас сформировала среда, а не так, как нам диктуют гормоны – мужские или женские.

– Вы считаете, я не права, что отстояла мир? Считаете, мне нужно было спрятаться за спинами мужчин и позволить им все решать самим?

Иста закатила глаза.

– Ты меня не слушаешь. Я не говорю, как тебе следовало поступать. Я объясняю, что именно ты сделала с их точки зрения. Что касается моего личного мнения… Признаюсь, это не тот тип женского лидерства, которому я симпатизирую.

– Почему же? – новый поворот беседы начал увлекать Меллар.

– Потому что такое поведение казалось мне малоэффективным. Поверь, я на собственном опыте знаю, что если борешься с мужчиной за место у руля, потеряешь больше, чем получишь. У меня так развалилась семья. Поэтому я полагаю, или, по крайней мере, полагала до твоего выступления, что вместо бессмысленного соперничества с мужчинами гораздо разумнее выбрать себе свою «территорию» и заниматься ей. Мировая политика к такого рода «территориям» не относится. Это пока сугубо мужская вотчина.

– В отличие от вопросов детского образования, – вставила Меллар, намекая на род деятельности Исты.

– Да, – согласилась она. – В этой сфере мне не нужно никому ничего доказывать, за мной признают право поступать так, как я считаю нужным.

Меллар перебрала жемчужины на своем браслете и спросила, прямо посмотрев на Исту:

– А теперь вы так не думаете?

– Теперь я все больше склоняюсь к мысли, что все индивидуально. И если я до этого ни разу не видела, как женщина выходит к трибуне и заставляет могущественный альянс слушать ее, а потом приносит на блюдечке соглашение о сотрудничестве с нашим исконным соперником, это не значит, что подобное невозможно. Видимо, раньше не появлялось женщины, которая на такое решится.

Меллар польстило это мнение. Она чувствовала, что Иста говорит с ней искренне, и за ее словами не стоит никакая другая цель, кроме как сказать то, что она думает. Меллар впервые пожалела, что не наладила контакт с этой мудрой женщиной раньше. С другой стороны, смогла бы она добиться всего, что у нее сейчас есть, если бы Иста была ее наставником, а не Дорман?

«Вряд ли».

– Так вы поддержите меня? – снова спросила Меллар.

Иста с прищуром посмотрела на нее и уточнила:

– Как женщину?

– Нет. Как человека, который рискнул своим местом в Совете, чтобы сделать то, что считал правильным.

Иста удовлетворенно улыбнулась.

– Да, такого политика я поддержу. Хотя мне это будет кое-чего стоить. Но это уже не твои проблемы.

Иста подумала о Дормане, который наверняка обозлится на нее за то, что она проголосует против отстранения Меллар.

«С другой стороны, я достаточно вставала на его сторону, – решила она. – На одном Дормане свет клином не сошелся. Пора бы ему это уже понять».

***

Зал заседаний Совета был полон людей. Все 12 рикистратов и главы других служб и ведомств, включая начальника Главного полицейского управления, заполнили расположенные по краям ложи. За закрытыми дверями столпились помощники и служащие, чтобы хотя бы краем уха услышать, что происходит на заседании. За овальным столом чинно расселись члены Совета. Все, кроме одного. По процедуре, которая будет применяться впервые с момента основания республики, член Совета, чью кандидатуру выдвинули на исключение, занимает место на отдельно стоящем стуле у самой стены. Он сможет вернуться за стол в том случае, если сохранит свою должность.

Меллар старалась казаться спокойной, хотя подавить противное, тошнотное ощущение после обвинительной речи Дормана было непросто. Он назвал ее глупой заигравшейся девчонкой, которой опасно давать власть. Недальновидным политиком, не желающим прислушиваться к более опытным членам Совета. Предательницей, которая легко готова попрать интересы своих коллег ради собственных амбиций. Кроме Дормана выступили еще несколько членов Совета. Все, кончено же, его друзья, которые сказали ровно то же, только другими словами. О ее выступлении на международной встрече говорили обтекаемо. Положительный итог той речи работал против их доводов.

В защиту Меллар никто не выступил. Но все понимали, что в отсутствие журналистов выход к трибуне – всего лишь формальность. Все равно все останутся при своем мнении. Меллар считала секунды до окончательного голосования.