Золото змея. Вызов стае

Я зашел на кухню, достал из морозильника лед в кубиках и вытряхнул его в пакет.

– Меллар? Вы в порядке? – негромко позвал я женщину, вернувшись в коридор. Она никак не отреагировала, все еще пребывая в прострации. Тогда я сам приложил лед к ее ноге, и она вздрогнула от холода, приходя в себя. Перехватив пакет со льдом, Меллар прижала его к ноге.

Я сел на пол и облокотился на стену. Прошло минут пятнадцать, прежде чем она подала голос.

– Не могу поверить, что все кончилось, – тихо произнесла Меллар. – Не представляю, как теперь забыть то, что с нами было.

– А может, лучше не забывать, – сонно ответил я и перехватил ее взгляд. – Может, лучше помнить и знать правду, какой бы невыносимой она ни была.

– Зачем?

– Затем, что это теперь часть нас самих. Вы хотели бы расстаться с какой-то своей частью?

Она не успела ответить. Раздался стук в дверь.

– Это, наверное, за мной, – сказала Меллар.

Я встал с пола, принюхиваясь к запахам за дверью, и повернул ключ в замке. Потянул на себя дверь и воззрился на стоящего в коридоре крупного мужчину с зачесанными назад волнистыми волосами. Его гладко выбритое надменное лицо говорило о том, что он предпринял нечто невиданное, снизойдя до посещения моей убогой квартиры. Да, именно это и было написано в изломе сжатых губ и равнодушном взгляде: убогая квартира, убогий район, убогий человечишка на пороге.

– Дорман, – обратилась к этому мужчине Меллар, и я открыл дверь шире, пропуская незнакомца и двух его охранников внутрь. По коридору расползся одеколоновый шлейф.

Мужчина посмотрел на опухшую ногу Меллар, потом на нее саму и повернулся к телохранителю:

– Помоги ей спуститься.

Меллар хотела что-то сказать, но он остановил ее движением руки:

– В машине поговорим.

Мужчина по имени Дорман первым вышел из квартиры. Меллар, оказавшись на руках у охранника, молча выплыла следом, не сказав мне ни слова. Видимо, стоило поднять ее над землей, как она тут же вспомнила, кем является. А я еще ее утешал! Ну и катитесь отсюда оба. Я захлопнул дверь и облегченно выдохнул. Высокомерным снобам из Совета здесь не место.

Швырнув в кухонную раковину поднятый с пола лед, я прошел в комнату и завалился на кровать. Последним усилием стянул с себя ботинки, сунул под голову подушку и только после этого отключился. Следующее, что помню, это как я открыл глаза. В квартире темень, за окном сумерки. Кажется, я проспал полдня. Перевернулся на спину и посмотрел в потолок, принюхался. Сознание постепенно прояснялось, и когда я окончательно пришел в себя, то вдруг понял, что ко мне вернулись мои воспоминания.

Глава 8

Утро четвертого дня после пожара в Корпусе специальных научных исследований выдалось для Дормана-амаура не самым удачным. Будучи разбуженным звонком своей протеже, по совместительству председателем Совета Меллар-амардин, которая в несвойственной ей истеричной манере кричала в трубку что-то про покушение и раненую ногу, он чувствовал себя невыспавшимся и раздраженным. Его раздражение только усилилось, когда ему пришлось забирать ее из квартиры какого-то подозрительного парня с красным лицом и взъерошенными волосами. Они сразу не понравились друг другу, без слов почувствовав взаимную неприязнь, и все что Дорман хотел, это поскорее покинуть этот район, угнетающий его своей пролетарской атмосферой.

Сев в машину, он собрался было отчитать Меллар за ее выходку и просьбу приехать за ней в такую рань, но стоило автомобилю тронуться, как женщиной вновь овладели эмоции, и она стала быстро и сбивчиво рассказывать обо всем, что случилось с ней за прошедшую ночь, не забыв упомянуть про подземный этаж.

«Секретные лаборатории, надо же, – подумал Дорман, смотря в окно. – И полиция их еще не обнаружила. Получается, об этом знаем только мы».

– Дорман, что нам теперь делать? – ворвалась в его мысли Меллар. – Это ведь человек Крегара оставил нас там, понимаешь? И получается, что начальник полиции может стоять за покушением на меня! Но как предъявить ему это? Попросим Совет вмешаться?

– Нет, – отрезал Дорман. – Мы никому не будем ничего говорить.

Меллар заморгала, смотря на его профиль.

– Как не будем? То есть мы просто возьмем и забудем, что кто-то запер меня в Корпусе, и я чуть не умерла? И никто не понесет за это наказание?

– Почему же никто, – деланно возразил Дорман. – Ты понесешь. Это будет тебе уроком. В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем ввязываться в такие авантюры, как посещение ночью сгоревшего здания. Да еще и без моего ведома! Кроме того, – продолжил он уже серьезным тоном, – за покушением может стоять не только Крегар.

– А кто еще? Кому это нужно?

– Да кто угодно. Наши враги сейчас повсюду, и если они смогли поджечь Корпус, то организовать покушение на председателя для них не более сложная задача. Поэтому мы пока оставим этот вопрос. Тем более, сейчас есть более важные дела. – Внимательный взгляд на Меллар. – Через несколько часов состоится твоя пресс-конференция, и ты должна провести ее безупречно. У тебя нет права на ошибку. Надеюсь, ты помнишь.

– Разумеется, – сказала она безжизненным голосом. – Сделаю все, как ты говорил.

– Вот и умница.

Сдав Меллар на руки доктору, Дорман поехал в Совет, чтобы решить последние вопросы подготовки к пресс-конференции и к встрече председателя с послами. Этим должна была заняться Меллар, но он счел нужным дать ей поспать и привести себя в порядок, чтобы не загубить важное мероприятие. Передав через секретаря все указания и позаботившись о том, чтобы Меллар не стояла за кафедрой со своей больной ногой, как это планировалось раньше, а сидела, Дорман сделал несколько звонков, прочитал письма, изучил отчеты по пожару и в обед выехал в Клуб.

Клубом среди членов Совета называли дорогой закрытый ресторан в старинном здании недалеко от ратуши. Члены Совета регулярно собирались в Клубе, чтобы обменяться информацией, договориться о том, кто и как будет голосовать на ближайшем заседании и заключить негласные коалиционные соглашения. Сюда же политики привозили и членов иностранных делегаций. По опыту членов Совета, обсуждение перспектив сотрудничества и укрепление контактов проходило успешнее не в официальных кабинетах, а в неформальной обстановке, под распитие коллекционного алкоголя и дегустацию национальных блюд Брэйе от лучшего шеф-повара страны.

Служебный автомобиль Дормана въехал в переулок, где располагался Клуб, и проехал на парковку во внутреннем дворике. Швейцар в строгом костюме, знавший всех членов Совета в лицо, открыл перед Дорманом дверь, с легким поклоном пропуская его внутрь. Войдя в здание, Дорман сразу направился на второй этаж, в зал «Библиотека».

Заходя в просторное и со вкусом обставленное помещение, получившее свое название из-за стоявших здесь массивных шкафов с дорогими фолиантами, к которым практически никто не притрагивался, Дорман огляделся и сразу заметил других членов Совета. Они сидели на широких кожаных диванах, вполголоса переговаривались и поглядывали на стоящий возле мраморного портала камина телевизор, по которому шел выпуск новостей. Новое свидетельство технического прогресса с маленьким выпуклым экраном и торчащими антеннами смотрелась инородно в окружении деревянных панелей, шелковых темно-зеленых обоев с золотым орнаментом, хрустальных торшеров и старинной мебели на витых ножках. Но учитывая, какое значение в политической жизни страны стало играть недавно появившееся телевидение, позволяющее воздействовать на умы алинцев не только голосом, как в случае с радио, но и лицом, вопросы сочетания телевизора и интерьера волновали политиков в последнюю очередь. Главенство этого канала коммуникации в ближайшем будущем как в домах, так и в жизни людей казалось вопросом решенным.

Дорман пересек зал, поприветствовав коллег, и направился к сервированным столам с белыми накрахмаленными скатертями и сверкающими серебряными приборами. За одним из таких столиков сидели двое мужчин, уже закончившие обедать и лениво распивающие кофе из фарфоровых чашечек. Поздоровавшись с друзьями, Дорман повесил на спинку стула пиджак и отдал быстрые распоряжения официанту.

– Ну что, Дорман, какие новости? – спросил полноватый мужчина с круглым лицом и залысиной.

– Если ты про расследование, Юртас, то со вчерашнего вечера, когда мы с тобой обсуждали отчеты полиции, ничего не изменилось, – соврал Дорман.

– А выступление перед послами зачем перенесли? – подал голос второй собеседник, одетый в темно-серый костюм-тройку. Мужчина был на вид немного старше своих друзей: его слегка отпущенные волосы покрывала седина, а лицо с острыми чертами избороздили морщины. Он сидел, соединив перед лицом кончики пальцев, и покачивал носком туфли.

Поняв по напряженной позе друга, что это не праздный вопрос, Дорман тщательно подбирал слова.

– Меллар не успевала подготовиться, – сказал он, не далеко уходя от правды. – Ты сам вчера внес больше всего правок в ее речь, Яйнвар. Нам пришлось значительно переделать текст.

– И из всех моих правок одобрили только половину, но это неважно, – небрежно заметил мужчина. – В конечном счете, важен только результат. Прошло четыре дня после пожара, Дорман, а у полиции все еще нет внятной версии событий. Если так пойдет и дальше, то наши дела, – он обвел указательным пальцем других членов Совета в зале, – уже через полгода могут быть хуже некуда. Ты знаешь, что у меня доля в крупнейшей фармкомпании Брэйе. Мы экспортируем медикаменты практически во все страны мира, и наши контракты завязаны на передовых разработках Корпуса. Мы раньше всех выводили на рынок новые вещества, и их качество никогда не вызывало вопросов. А наша вакцина пять лет назад, помнишь тот случай? Наша вакцина остановила эпидемию на соседнем континенте, которая могла стереть с лица земли жителей шести государств. Ты понимаешь, каким кредитом доверия мы заручились, после того как спасли полмира? – с нажимом спросил он. – И если сейчас все узнают, что мы лишились результатов исследований, за которые нам уже заплатили, это будет конец. На нас обрушатся десятки исков, от которых мы не сможем откупиться.

– От каких-то сможете, – заметил Дорман, пожав плечом.

– Нет, не сможем, – непреклонно возразил Яйнвар и отпил свой кофе. – Скажу прямо, Дорман: у нас не осталось денег. Все свободные средства были вложены в исследовательские проекты Корпуса. Ты знаешь, мы делали так всегда, потому что это окупалось. Хорошо, если страховка что-то покроет…

– Страховщики разорятся так же, как и ты, Яйнвар, – вставил свою ремарку Юртас. – Как и половина членов Совета, которые владеют контрольным пакетом акций компаний, работавших с Корпусом. Пытаясь покрыть убытки предприятий, страховые сами окажутся на мели.

Незаметно появившийся официант поставил перед Дорманом суп и закуски. Оставшееся место на столе заняло огромное блюдо под железным колпаком.

– Так вот, – продолжил свою мысль Яйнвар. – Я обрисовал тебе, с чем мы столкнемся через несколько месяцев. Но если о нашем положении узнают раньше, то заказчики поспешат разорвать контракты уже сейчас, чтобы перезаключить их с нашими конкурентами. Кошелек страны резко перестанет пополняться налогами, и это приведет экономику Брэйе к краху. Наши акции уже начали падать после новости о пожаре, поэтому важно, Дорман, – Яйнвар указал пальцем в сторону телевизора и внимательно посмотрел на друга, – крайне важно, чтобы твоя девчонка выступила сегодня как надо и убедила альянс, что у нас все под контролем.

– Спасибо, что еще раз все разжевал, Яйнвар, – раздраженно проговорил Дорман, отхлебывая суп. – Это была содержательная лекция, но я и без нее все понимаю. Меллар справится, она умеет производить нужное впечатление на людей.

– Я надеюсь на это. Наша страна не сталкивалась с такими кризисами со времен основания, и готовых решений у нас нет. Поэтому нужно быть очень осторожными.

– Это ты погорячился, – возразил Юртас. – А как же революция сто лет назад, благодаря которой власть князя и родов была свергнута, и им на смену пришел Совет? Или для тебя это не кризис?

– Революция была закономерна, – парировал Яйнвар. – Она не свалилась нам на голову, как пожар. Экономика страны менялась, князь уже не поспевал за мировым прогрессом и доверял вопросы управления государством своим многочисленным родственникам, которые получали власть только благодаря принадлежности к династии. Этот порядок был неестественный, оттого и губительный. Рано или поздно кто-то должен был положить ему конец.