Шмордонские игры

– Ага! – вскричал отец Эндульген, вскакивая на ноги. – Говори: пожертвуешь церкви?

– Ни беса не дам, – твердо ответил Крокозябл.

– Вот и хорошо, – заявил отец Эндульген. – Не надо теперь попусту языком трепать… Ну-ка, предъяви документы!

– Вы полицейский?

– Хуже. Я свистон! Не предъявишь документы – значит, шпион!

И святой отец, схватив посох руками как дубину, замахнулся им.

– Тихо-тихо! – взволнованно сказал Крокозябл. – Сейчас предъявлю.

Свистон опустил посох вниз, а посол, выругавшись, принялся рыться в куче своей одежды.

Спустя несколько секунд он вдруг вскочил на ноги и исступленно заорал:

– А-а-а!

– Что с тобой, сын мой? – удивился Эндульген.

– Паспорт из кармана пиджака украли! – взвизгнул Крокозябл. – И чемодан с секретной посольской почтой!

– Ага, понятно, – кивнул головой свистон. – Выкручиваемся? Раз документов нет, значит – точно шпион.

Он бросил свой посох на песок, в мгновение ока заломал Крокозяблу руки за спину и связал их посольскими подтяжками.

– Это произвол! – вскричал Крокозябл. – Это объявление войны!

– Сейчас тебе Пахан Родимый все про войну расскажет, – обнадеживающе сказал Эндульген, поднимая свой посох с песка. – Шагай, давай, шпионская морда!

– А как же мои вещи? – проблеял Крокозябл.

– Нужными вещами тебя обеспечат на каторге, – ответил отец Эндульген, ведя твердой рукой задержанного им шпиона в полицейское Управление.

*

В одном из кабинетов полицейского Управления города Джяна происходил допрос, в котором участвовали три человека. На столе, стоявшем в углу кабинета, сидел начальник полиции города Пахан Родимый и курил гигантскую сигару. Его черные усы по обыкновению торчали ровно и параллельно горизонтальной плоскости стола, а коричневая сигара, выпиравшая изо рта, напоминала толстое копье, вставленное в натянутый канат баллисты и готовое выстрелить по команде. Клубы сизого дыма никак не мешали Пахану наблюдать за оперативно-разыскными действиями, которые производил министр полиции Квас Ядреный.

Третьим человеком в кабинете был модный певец Сексот. Он сидел на стуле с руками, скованными наручниками за спиной. Глаза его горели негодованием, и рот постоянно выбрасывал в воздух фразы различного содержания.

Смысл их сводился к следующему:

– На каком основании?! Вы за это ответите! Я кумир миллионов! Немедленно освободите меня! Сколько я должен?..

Пахан молчал и размышлял о том, что впервые за свою деятельность в должности начальника полиции он прозевал целое шпионское кубло?, возникшее у него под носом. В том, что Сексот являлся глубоко законспирированным шмордонским шпионом, Пахан уже не сомневался, так как недавно с планеты Дубарь пришли справки, гласившие, будто никаких Сексотов там никогда не рождалось. Но, с другой стороны, патриотические песни и любовь всего джаппурского населения путали все карты.

Толстый, как пивная бочка, министр полиции Квас, расхаживая по кабинету, начал задавать вопросы.

– Ваше настоящее имя? – спросил он.

– Сексот, – ответил музыкант.

– Как вы проникли в Джаппурию?

– Никак я не проникал! – голос Сексота кипел возмущением. – Я родился на Дубаре – четвертой планете системы Джаппурии – и являюсь подданным королевы Беллы.

– Ваше рождение не зарегистрировано никакими официальными органами, чего просто не может быть! Назовите имена своих родителей.

– Пожалуйста, – мило улыбнулся Сексот. – Маму звали Лией, а папу – А?ра-чпо?ком.

– Это что за имя? – Квас, остановившись, шальным взглядом уставился на Сексота.

– Папа у меня – снежный человек, – с апломбом заявил тот.

– Снежных людей не бывает! – с неуверенностью в голосе воскликнул Квас.

– Посмотрите на меня, – картинно выпятив грудь, сказал Сексот. – Я обычный сын снежного человека. И другие члены моей джа-группы тоже. Мы из одного племени!

– Кстати, где остальные пятеро из этого джансамбля? – Квас строго взглянул на Пахана Родимого, окутанного клубами дыма.

– Разбежались по борделям Хачапура Волосатого, – послышался голос из-за дымовой завесы. – Ничего, к вечеру всех переловим. Я дал поручение своим людям.

– Ну что вы, в самом деле! – заерзал на стуле Сексот. – Я вам сейчас все расскажу. В северном полушарии планеты Дубарь высятся Чахоточные горы. Там в пещерах испокон веков жили снежные люди. Они крали женщин из долин и от них рождались мы. Наше маленькое племя живет там и сейчас.

– Координаты! – потребовал Квас.

– Откуда я знаю? – удивился Сексот. – Снежные люди в географии – ни ухом, ни рылом! Вот если б показать, то я бы смог. Только надо тепло одеться, потому что придется идти три недели по снегу, карабкаться по скалам, ну, и ружья нужно захватить, а то, знаете ли – медведи всякие…

– Заткнись! – взревел Квас.

Он подскочил к полке с юридическими книгами и принялся выкладывать на стол том за томом, пробуя их на вес. Сексот, с опаской наблюдая за действиями Министра полиции, продолжал бубнить:

– Вы, господин начальник, заблуждаетесь насчет меня. Ведь я – кумир молодежи! Основатель нового социального учения, которое называется сексотизмом… Суть его: «Мы братья и сестры, джа! Любите друг друга и наслаждайтесь свободой!» Да ведь вам не дадут меня посадить! Братья и сестры поставят ваше Управление раком и освободят меня в три секунды! А вам настучат по голове тяжелыми предметами.

– Ничего подобного, – послышался голос Пахана. – В этом городе никакой сексотизм не сможет помешать мне осуществлять порядок!

Квас, выбрав два тома, перенес их поближе к Сексоту и, взяв в руку тот, что потоньше, второй положил на стол, стоявший рядом со стулом, на котором сидел шпион.

– Знакомься, – сказал министр полиции, – это Административный Кодекс Джаппурии: – и без какого-либо перехода врезал книгой по левому уху Сексота.

Тот вместе со стулом завалился на правый бок и впечатался в пол.

– Не видел, не помню, не знаю! – тут же донеслась фраза, вырвавшаяся из изумленных губ Сексота.

– Ага! – вскричал Квас. – Мы на правильном пути! Все шмордонские шпионы на первом допросе отвечают именно так!

Министр полиции, схватив шпиона за ворот, вернул его вместе со стулом в прежнее положение. И, пока тот не пришел в себя, с размаха двинул ему книгой в правое ухо.