Метаморфоза Остапа Бендера

Поскольку ничего приличного командор так и не смог придумать, а времени у него было мало, пришлось применить один из самых грязных методов, имевшихся в его арсенале.

Он нашел на улице двух бродяг, пообещал каждому по рублю за то, что те нападут на указанного им мужчину и поколотят его. При этом Остап просил не переусердствовать – бить не сильно.

Как был реализован этот план, уважаемый читатель уже знает.

В этот день великий комбинатор рассчитывал лишь на установление контакта, на первое знакомство. О том, что Елизаров поедет к нему домой и с ним можно будет обстоятельно поговорить, он даже не мечтал. Но Бендеру повезло.

– Я словно заново родился, – провозгласил профессор, прерывая цепь размышлений Остапа. – Что было бы со мной, если бы не вы?

Командор, любивший, когда его хвалят, немедленно ответил, что он не мог поступить иначе, ибо его девиз – помогать попавшему в беду.

– Я не терплю, когда нарушается закон, юридический или нравственный, – резюмировал свою жизненную позицию командор, после чего пригласил гостя к столу.

Через некоторое время новые знакомые беседовали уже так, будто знали друг друга по крайней мере лет сто. Великий комбинатор был сегодня на высоте. Он говорил обо всем – о политике, экономике, музыке, театре, спорте и даже о биологии и химии.

Елизаров же подробно рассказывал о своей специальности (о физике), о темах кандидатской и докторской диссертаций.

Профессор был весьма поражен интеллектом Бендера, его политической подкованностью:

– Знаете, вы мне очень нравитесь. Нет-нет, это не преувеличение. Я никогда еще ни с кем не беседовал с таким удовольствием.

Елизаров сделал паузу, вспомнил предупреждение Сталина о секретности дела с машиной времени и уже тихо продолжил:

– Я думаю, не ошибусь, если открою вам, можно сказать, государственную тайну.

Ученый вопросительно посмотрел на собеседника, который не заставил себя долго ждать. Бендер, изобразив на лице покорность, очень убедительно воскликнул:

– Верьте, верьте мне!

И улыбнувшись, добавил:

– Я еще никогда никому не выдавал военных и государственных тайн.

Собеседники напряженно посмотрели друг другу в глаза и громко рассмеялись. Когда же в комнате вновь воцарилась серьезная атмосфера, Елизаров, немного поколебавшись, решил посвятить Остапа во все детали дела.

– Научная группа, которую я возглавляю, – начал профессор свой рассказ, – изобрела машину времени. Мы создали такой аппарат, с помощью которого можно будет путешествовать в будущее! Это революция в науке и технике! Это глобальный, извините за нескромность, переворот, который откроет новую веху в истории человечества.

Елизаров еще раз на всякий случай извинился за некоторую нескромность и перешел к делу:

– Сегодня я был на докладе у Сталина. Выслушав меня, Иосиф Виссарионович дал задание найти человека, которого можно будет послать в будущее. Он должен быть умным, сильным, способным выполнять указания нашего великого вождя…

Думаю, вы как раз подпадаете под эти критерии. Если, конечно, согласитесь, поскольку определенный риск есть… Возможна гибель… Хотя вероятность такого исхода невелика – где-то один из десяти тысяч. Я могу рекомендовать вас Сталину. Только, пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре.

Бендер с трудом пришел в себя. Он слушал профессора и не верил своим ушам.

– Да-да, – механически ответил он, – я – могила! Скорее умру, нежели подведу вас и Иосифа Виссарионовича. Я вообще мало общаюсь с людьми. А родственников, к сожалению, у меня нет.

– Ладно, все хорошо, – сказал профессор, прерывая великого комбинатора. – Я рад, что вы правильно меня поняли.

Георгий Михайлович не услышал от Остапа прямого ответа на вопрос, желает ли он стать первым пассажиром машины времени. Вместе с тем в том, что ответ на этот вопрос будет положительным, он почему-то не сомневался.

Беседа продолжалась еще около сорока минут, после чего Елизаров заторопился домой, говоря, что жена, наверное, волнуется.

Командор любезно предложил проводить профессора до дома. Но тот отказался, сославшись на то, что уже чувствует себя хорошо и беспокоиться не стоит. Остап не настаивал.

Георгий Михайлович записал в свой блокнот адрес Бендера, оставил ему свой и ушел, на прощанье крепко пожав командору руку.

Проводив гостя, великий комбинатор уделил несколько минут ликованию. Он радовался легкому успеху. Ему не верилось, что на свете случаются такие чудеса, когда удача сама находит человека, который приложил лишь минимум усилий, чтобы ее отыскать.

«Видимо, все-таки Бог любит меня, – промелькнула у него в голове мысль, которую Бендер немедленно отогнал. – Нет, это не простое везенье. Это результат моего труда. В данном случае проделанной работы оказалось достаточно для достижения цели.

Потребовалось бы больше усилий – я бы их приложил. Так что здесь нет ничего сверхъестественного. Все, чего я добиваюсь, – следствие моих личных действий. Вот такой вот винегрет».

На этом цепь мыслей великого комбинатора не прервалась. Напротив, по непонятным причинам слово «винегрет» подстегнуло его к более глубоким раздумьям о собственной гениальности. И, надо признаться, мысли на эту тему нравились командору чрезвычайно. И со временем – все больше и больше.

§4. Отец всех времен и народов

Ориентировочно через два часа после ухода Елизарова в квартиру вошел Ипполит Матвеевич.

– У тебя был гость? – спросил писатель.

– Да, – Остап кивнул. – Я познакомился с одним хорошим интеллигентным человеком. Чисто случайно. А как твои дела? Все ли хорошо у тебя, мой друг?

– У меня все просто великолепно, – ответил Воробьянинов, который, однако, не очень-то великолепно выглядел. – Сегодня одобрили мою новую статью о причинах возникновения псевдолитературы. Я очень рад, что, наконец, закончил эту работу. Сколько нервов я на нее потратил!

Писатель глубоко вздохнул, после чего сказал, что завтра уезжает на три недели.

– Меня попросили написать книгу о буржуазной психологии на современном этапе развития истории. Мне нужен живой материал, для чего я намерен посетить Париж и Лондон.

– Я горжусь тобой. Ты молодец! – с пафосом произнес Бендер. – Значит, дела у тебя идут полным ходом. А вот я бездействую, ничего, можно сказать, не предпринимаю.

– Слушай, – вдруг оживился Ипполит Матвеевич, – а может, устроить тебя на какую-нибудь солидную работу? Это для меня совсем нетрудно. Есть люди, которые помогут…

– Нет уж, нет, – прервал писателя Остап. – Я, пожалуй, еще отдохну. Усталость пока еще чувствуется. Придет время, и я сам, может быть, попрошу тебя об этом. А на данный момент мне не хочется себя обременять официальными общественными связями. Я желаю свободно повертеться на крутящейся Земле.

– Ну как хочешь, – успокоился Воробьянинов, – твоя воля. Смотри только без меня не скучай.

Бендеру было не до скуки. Его тревожили вопросы, на многие из которых он пока не знал ответа. Проанализировав существо текущего момента, командор сначала решил, что доверять полностью словам профессора Елизарова нельзя. На его взгляд, не может такой великий человек быть таким доверчивым. Действительно, Георгий Михайлович доверил величайшую государственную тайну, можно сказать, первому встречному. Хотя и спасителю, но не проверенному на пригодность.

«А может, это была какая-то непонятная мне провокация, операция спецслужб?», – вдруг пришло на ум Бендеру. Великий комбинатор не имел никаких оснований так предполагать, но он знал, что лучше переоценить противников, чем недооценить их.

Но вскоре Остап успокоил себя – он пришел к мысли, что провокации в данном случае не было.

«Нет-нет, все это ерунда, – заключил он. – Ведь нити управления сущностным моментом были в моих руках».

Проведя анализ, взвесив все «за» и «против», оценив возможный риск, Бендер принял решение участвовать в эксперименте с машиной времени. В течение дня им был принят еще ряд решений, основное из которых – не паниковать, наблюдать, а при необходимости действовать.

– Надо взять себя в руки, – приговаривал он, расхаживая по комнате. – Я не вижу причин для тревоги… Надо быть готовым ко всему… На корабле не должно быть паники.