Аркан общемировых историй

– Спасибо за помощь, Сюзанна.

– Сколько раз просила звать меня Сьюзен, – с легким укором произнесла девушка.

– Подождите… – ошарашено сказала Кларисса. – Сьюзен? Я наслышана только об одной Сьюзен, которую без оружия трудно представить… Неужели это Вы?

– Да, Клариссхен, перед тобой – Сьюзен Андергейт, одна из лучших убийц, которых я знаю, – представил Яррен свою «напарницу» официантке.

– Кларисса, – кратко представилась работница «Галле».

– Приятно познакомиться, – чуть кивнула Сьюзен, после чего обратилась к Яррену: – Судя по тому, что мне не пришлось браться за Разделитель личности, ты догадался, кто призвал этих двоих возмутителей спокойствия?

– Догадался, – вздохнул Лоренц. – Правда, наивно полагал, что этот человек мертв… Но, видимо, кого-то нужно умертвить не один раз, чтобы окончательно о нем забыть.

– Мне тоже приходится сталкиваться со всякими ожившими мертвецами, – положила руку на плечо Яррену Андергейт. – Это, к сожалению, часть нашей работы…

– И это меня сильно раздражает, – честно признался Яррен, схватил бутыль ликера и сказал Клариссе: – Бутыль возьму с собой, еды не нужно. Возьму по дороге шоколадный батончик…

«Горбатый козью морду не состроит»

Когда творишь зло, твори его до конца.

В. Гюго, «Собор Парижской Богоматери»

Казнь Гвида должна была состояться с минуты на минуту. Эшафот поставили на площади перед Руани?дским собором святой Луизы Мерса?йны, на которой, несмотря на раннее утро, уже собралась толпа зевак, причем в ней заметно выделялась группа ушлых репортеров, вооруженных крохотными агрегатами, которые с большой натяжкой, но можно было назвать камерами. Впрочем, появление неожиданно большого количества журналистов никого не удивляло – кража Сферы величия, мощного артефакта, уже два десятилетия хранившегося в главном священном здании для назари?йцев Руаниды, потрясла весь Платинум, причем было не важно, какую веру исповедовала та или другая часть мира. Расследование в кратчайшие сроки провел контрафе?кт Руаниды Текре?ций Фулло?н, выяснивший благодаря неким собственным источникам, что единственным присутствовавшим в ночь кражи в соборе был заведующий местной библиотекой Гвид. Конечно, не весь город поверил результатам расследования, ибо контрафект Фуллон был одной из самых противоречивых, если не сказать – одиозных фигур среди высокопоставленных назарийских священников. Человеком он был не по чину честолюбивым и падким на лесть, но даже не это возмущало людей – основные волны критики бросались на Фуллона из-за его периодических заявлений (к сожалению, звучащих вполне искренне), которые, не будь Платинум столь спокойным, могли развязать религиозную войну. А еще контрафект люто ненавидел людей с ярко выраженными дефектами, считая их «детьми Тени», и под его раздачу попал и Гвид, ибо библиотекарь был горбуном.

Гвид стеснялся своего изъяна и старался не появляться лишний раз на улице, предпочитая жить в подвале собора. Оставшись сиротой еще в младенчестве, он вырос под защитой не столь здания, сколь людей, которые в нем служили – группа священников самых разных званий обучила мальчика всему, что знала сама, и в итоге Гвид стал незаменимым помощником смотрителей собора. Почему-то никто не хотел брать мальчика-горбуна в свою семью, хотя были люди, которые к нему хорошо относились – более того, он даже смог найти среди них тех, кого мог звать друзьями. Тем не менее, Фуллон сумел настроить многих жителей Руаниды против Гвида, и Гвид его ненавидел, хотя прекрасно понимал, что ничего в одиночку он с этим зарвавшимся чернявым сделать не сможет. Горбуна не удивил и тот факт, что Фуллон назначил виновным в краже именно его, как не удивили и постоянные избиения в течение нескольких дней расследования. Сломался горбун в тот момент, когда узнал, что его решено казнить. Всю ночь перед казнью он прорыдал, понимая, что его жизнь обрывается всего лишь на двадцать третьем году, и все из-за горба, который причинял столько же боли, сколько и равнодушие поверивших Фуллону людей.

Как Гвида вывели из камеры и повели пешком на площадь, предварительно заковав в цепи, он не помнил – сознание вернулось ему лишь в тот момент, когда палач снял с него мешающий металл, но накинул на шею тугую веревку. Только тогда он обвел взглядом всех присутствующих, и главным среди них был вовсе не мэр города или его заместитель, а тот самый Текреций Фуллон, который, казалось, с каждым годом лишь молодел, расплываясь перед людьми в презрительно-торжествующей улыбке.

– Итак, многоуважаемые жители Руаниды, козья морда, по некоей неразумности носящая имя Гвид, – обычно Фуллон называл горбуна не иначе как «козьей мордой», – признал себя виновным в краже Сферы величия – артефакта, позволяющего вершить судьбы людей…

– Хра?риум тебе в печень, теневой святоша! – выругался кто-то в толпе, которая тут же взорвалась криками одобрения.

– Господа журналисты, снимите, пожалуйста, меня в лучшем ракурсе. И козью морду не забудьте… Это будет исторический момент, – не обращая внимание на ругательство, обратился к репортерам Текреций.

– Чего? Гвид признал себя виновным? Знаете ли, верится с трудом! – воскликнул еще один возмущенный голос.

– А ну цыц! Так я и знала, что этот горбун – посланник Тени!

– Старуха, ты б не ходила на каждую проповедь Фуллона – может, и ум бы сохранила…

Толпа расхохоталась.

– Ты лжешь, Фуллон! – нашел в себе силы воскликнуть Гвид. – Я не признавал себя виновным!

– Забавно, что ты говоришь это в тот момент, когда на твою шею наброшена петля, – парировал контрафект, чем вызвал бурю одобрения среди поддерживающих его.

– Так что, позволите его повесить? – вмешался в разговор палач.

– Позволяю…

– Нет! – возмущенно воскликнул вылезший из толпы кудрявый человек с выделяющимся носом. – Не казни Гвида – казни вместо него меня!

– Ага, грязный Шмара?им, решил так замолить как свои грешки, так и своего народа? – хохотнул Фуллон. – Это только в вашей толстой, как ляжки мифического Спасителя, книге такой фокус проходит!

– Я – Мо?йсбет, сын Ва?йлета, не позволю подобного унижения в свой адрес!

– Можешь зваться хоть самим Да?ллетом – это тебе не поможет, – фыркнул Текреций – подобные защитные речи его явно забавляли. – Если так хочешь умереть, так и быть – палач приготовит еще одну веревку…

– Не тронь ни Гвида, ни Мойсбета! – вышел из толпы еще один человек, выделяющийся затейливой формы тюрбаном, который ему предписано было носить, снимая только в исключительных случаях. – Они хоть и иноверцы, но Бог у нас – один. Ведь сказано в нашей священной книге…

– А вашу священную книгу, дорогой мой глупый Хази?р, я бы с удовольствием сжег, – перебил человека Фуллон и улыбнулся так, что Хазиру явно захотелось с удовольствием врезать по этим наглым зубам.

– Фуллон, какого храриума ты себе подобное позволяешь? – возмущению людей явно не было предела.

– Куда наша покровительница святая Луиза Мерсайна-то смотрит?!?

– Свободу Гвиду!

– Не трожь двоюродных братьев по вере!

– Была бы здесь Со Лэй – точно бы с тобой разобралась!

Последнее заявление особенно сильно резануло слух Фуллона – он не выдержал и вопросил:

– Это кто здесь упомянул сию ублюдочную девку, место которой – здесь, рядом с козьей мордой, Мойсбетом и Хазиром? Что, сами в петлю захотели? А я говорил, что Руанида полна нечестивых людей – так сегодня есть замечательный повод от вас от всех избавиться! Палач, готовься – у тебя сегодня будет много работы…

Палач едва заметно кивнул.

– Мойсбет! Хазир! Не думайте обо мне – меня этот посланник Тени все равно повесит! – воскликнул Гвид.

Текреций на мгновение остановился, после чего с ненавистью обратился к Гвиду:

– Посланник Тени? Это ТЫ мне говоришь, козья морда, а? Да кто ты такой, чтобы судить, кто из нас – праведник, а кто – Тень? Может, ты не понимаешь ситуацию до конца, но сейчас находишься в петле не только за свое преступление… Палач! Вешай его!

– Ну уж нет! – рядом с Мойсбетом и Хазиром материализовался еще один несогласный с Фуллоном, только он, судя по обнаженной шпаге, был готов доказать неправоту контрафекта не только на словах.

– Анте?льм Смара?г… – презрительно фыркнул Фуллон, явно теряющий терпение. – Не дело для солдата направлять оружие на священника.

– Похоже, ты забываешься! Во-первых, я слишком хорошо знаю Гвида, и он не способен на подобного рода действия, а во-вторых… Даже если Гвид и виновен, он имеет право произнести последнее слово перед казнью!

Толпа одобрительно загудела.

– Козья морда? Имеет какое-то право? Ты что, перепил накануне? – не поверил своим ушам Текреций. – Размахиваешь своей забавной игрушкой, сомневаешься в словах ученого человека…

– Заткнись, недопапа платиновый! – гавкнул Смараг. – Гвид скажет то, что хочет сказать!

– Неужели? И как ты меня остановишь?