Город мудрых дев. Мозаика монастырской жизни

Несколько лет у нас проживала девушка, вроде как собирающаяся стать послушницей, в итоге сбежавшая из монастыря и родившая ребёнка вне брака. При всей внешней обрядовой церковности: посещении служб, использовании слов «Спаси Господи» и «Благословите», общаться с Мирой на какие угодно  темы было невозможно. Она пришла в монастырь по нужде и не любила никакой труд, была неряхой, не собиралась пальцем о палец пошевельнуть, чтобы помочь кому-нибудь или ответственно выполнить послушание. Её тяготило всё, она явно страдала психически.

Однажды Мира пришла на ужин в трапезную для рабочих и паломников, разговорилась с мужчинами-туристами, севшими напротив. Один из них путешествовал по святым местам России с видеокамерой. Он нацелил её на нашу Миру и стал задавать примерно те же вопросы, что задавали выше матери Георгии. Но вместо адекватных ответов последовала «дичь». Девушка понесла озлобленный ропот и осуждение на всех и на вся.

Мне кажется, имидж Церкви не складывается сам по себе. Он складывается из неосторожных слов и поступков, неприветливых взглядов любого человека, кто называет себя православным. А рикошетит ненавистью и злобой прежде всего по достойному священству и монашеству со стороны секулярного общества. «Блюдите, как опасно ходите». (Ефес.5:15)

***

Вот, Людмила, и ты в книжке.

После литургии встретила сегодня нашу палочку-выручалочку, Божию рабу Людмилу. Она точно будет читать эту главу, как читала все прошлые, поэтому, чтобы Люда, ты не краснела, не буду описывать тебя и твои достоинства, хотя очень хочется.

Мила, как домашние называют её, молилась в последнее время, чтобы Господь дал ей стабильную работу. Но чудес не происходило. Прочитав эти скромные повествования о чудесах на Крестовке, Люся посетовала: «Господи, у других чудеса, а я не при делах! Посмотри, я даже акафист читаю святителю Николаю, Божией Матери, а ситуация не меняется. Вмешайся, пожалуйста!". В ту же ночь ей снится книга Агнии Барто и дается указание – прочти. Звонит будильник. Женщина открывает глаза и первым делом достает из шкафа сборник стихотворений писательницы. Ей открылось детское стихотворение о козленке. «Я не бегаю к врачу, я сама его лечу» . Лечу, лечу… Стоп. Я поняла, Господи, благодарю! Я же медик по первому образованию! Надо искать работу в этой сфере! Сертификата, жаль, нет. … Вспомнилась подруга Вера, много лет работающая по медицинской части в одном из Крестовских санаториев. Сразу же полезла в телефон.

– Люся, как хорошо, что ты мне позвонила! А мы ищем сотрудника из своих – недавно хорошая должность освободилась, думали, кого брать. Обязанностей много, но зарплата стабильная и переработка оплачивается, на сертификат помогут выучиться. Приезжай на собеседование!

… Через несколько дней Людмила преступает к новым обязанностям , пожелаем ей от души Помощи Божией.

***

Однажды меня отправили по послушанию в соседний город для сопровождения гостей-священников в знаменитый монастырь. Они ушли в алтарь совершать вечернее богослужение, а я осталась молиться в храме.

Люблю совать свой нос в книжные магазины или лавки, при любой возможности роюсь в сокровищах букинистических салонов,  здесь тоже не удержалась, ушла в соседний собор листать литературу. К сожалению, в моей обители книжной лавки как таковой нет, а довольно скромная литературная полка не может удовлетворить потребности современных христиан. Попросту: примитивная подборка брошюр в нашей лавке.

Оглядываю взором книжное богатство и мой взор сразу же устремляется на ярко-оранжевую книгу с названием «Альфа и Омега Марины Журинской». Слышала про Журинскую, что она была вдохновительницей и создательницей уникальных философско-богословских изданий: журнала «Альфа и Омега», знаменитого и популярного сегодня журнала «Фома». В «Фоме» она консультировала главных редакторов и вела колонку толкования на Новый Завет. «Фомой» я зачитываюсь с детства, можно сказать, выросла на нем, восприняла через его страницы живой опыт веры.

Листаю, не оторваться от книги. Сколько стоит? 450 рублей. Для меня дороговато. На всякий случай в кармане лежит 400 рублей. А так как я живу исключительно на добровольные пожертвования, берегу каждый рубль. Отошла. Приложилась к святыням. Снова вернулась.

– Матушка, что Вы всё вокруг да около ходите? Купить эту книжку хотите?

– Да, но у меня денег не хватит.

– Берите, берите. Дайте что есть.

Оканчивается литургия. Мы с отцами возвращаемся в Ярославль. Дома раскрываю заветный том и читаю: «Марина Журинская скончалась 4 сентября». Смотрю на отрывной календарь: 4 сентября.

Хм. Теперь поняла, отчего меня так тянуло именно к этой к книге – сегодня день памяти Марины Андреевны. Надо её помянуть в молитве. Как ещё покойники могут до нас достучаться, разве что через такие совпадения?! Я верю, что душа Марины Андреевны у Бога и она сама будет Ему молиться обо мне взаимно.

Глава 27. Святое невежество

Девяностые годы. Наш монастырь обзавелся подворьем. До него можно доплыть, но нельзя проехать. Бывшая помещичья усадьба с церковью и кладбищем в советское время стала санаторием, а когда Союз развалился, заросла. Слышала от кого-то, что владелец поместья хорошо относился к своим крестьянам и не собирался уезжать из России в 1917, хотя была такая возможность. Но арестовали и замучили священников его церкви и на глазах доброго человека убили его единственную дочь, привязав её тело к лошади. Помещик сошел с ума.

Подворье расположено в живописном месте на высоком берегу реки. Если забраться на колокольню, можно разглядывать окрестности и необъятные дали: поля, лес, воду и старинные храмы на противоположном берегу. Сейчас добраться просто, но ещё лет 15 назад нужно было нанимать либо КамАЗ, либо вездеход. Или вплавь.

Чтобы общаться с сестрами подворья, в первые "домобильные" годы использовали рацию. Сигнал могли слышать и принимать не только адресаты, но и проплывающие мимо подворья баржи и катера.

Однажды Матушка Игуменья узнала, что какая-то сестра ленится ходить на полуношницу и решила назначить ей в виде духовного лечения поклоны.  Связь по рации прерывалась.

– Сестре М. 50 поклонов! Сестре М. 50 поклонов! Слышите? Алло!

– Вас поняли. Вас поняли. Говорит капитан корабля Петров. Слышим хорошо, матушка. Сестре М. передадим. – Без комментариев…

***

В многодетной священнической семье последышек, седьмой ребёночек пошел в первый класс. Не всё удается, учиться тяжело, особенно по арифметике. Старшие дети придумали фразу, обозначающую интеллектуальный швах: «в голове машинки не доезжают» или короче «машинки не доезжают» и используют её при удобном случае. Матушка работает у нас в монастыре преподавателем музыки. Она регулярно ездит из дома на 37 автобусе до конечной остановки у входа в обитель. Порой и малыша берёт с собой. И вот однажды вечером она пытается объяснить сыночку домашнее задание. «Было 8 карандашей. Какую мы цифру должны записать?  – Четыре. – Подумай хорошенько. Семь. – Ещё думай. Было в-о-с-е-м-ь карандашей. – Мама, может быть написать шесть? – Сынок. У тебя машинки не то что не доезжают, они даже и не выезжают!!! – Мама, зато у меня 37 автобус всегда ходит по расписанию!» В доме все попадали от смеха.

***

Приехала группа православных паломников из Мурманска в сопровождении молоденького священника. Батюшка, у которого только стала наклёвываться борода,  почему-то вообразил себя старцем и великим учителем духовности. Прихожане все как один были пожилого возраста и годились батюшке в отцы и матери, но он этого, кажется, не замечал. С серьезным лицом священник служил Божественную Литургию, перед этим приняв исповедь у своих пасомых. После богослужения мне поручили провести этой группе экскурсию по монастырю. Я начала рассказ не дождавшись священника – его попросили ещё отслужить панихиду.

Смотрю – адекватные передо мной вроде бы люди, но какие-то словно не в духе. Что-то им такое батюшка проповедует, что они перестали воспринимать мир во всей его красоте. Передо мной стояли монахи и монахини без облачений, почти что бесплотные ангелы, чьи мысли были устремлены в нескончаемую молитву. И зачем им моя экскурсия? Ну ладно, поговорим.

Через двадцать минут гости уже искренно смеялись над очередной моей шуткой. Нормальные люди оказались, адекватные. Но тут смотрю – смурнеют. Оказывается, батюшка из храма спускается. Продолжаю гнуть свою линию – радую и веселю. Грозно посмотрел отец духовный на своих безмолвных овечек. Попросил меня приостановиться и напомнил: – Не забывайте про Иисусову молитву. А кто смеялся – будете каяться. Христос никогда не смеялся. Точка.

Ну, с этим батюшкой я готова поспорить. Надеюсь он перерастёт то свое состояние и, отслужив ещё годков десять, станет нормальным мировым батей, с которым можно и сериал обсудить, и на рыбалку съездить, и за жизнь покалякать.

***

История одной нашей сестры. Собралась некая милая девушка в монастырь и захотела поехать к старцу Кириллу за благословением. Страшно ехать одной из далёкого провинциального городка, да и скучно. Уговорила родную сестричку, хоть та и упиралась. Поехали. Первая оделась во всё черное, приняла постный вид – в мечтах она уже схимница. А вторая такая, какая есть, даже в очередь вставать не стала, осталась ждать монахолюбивую сестру на улице. Очередь большая, со всех концов мира едут к отцу Кириллу. Зашла и Света (условно назовем так сестру-молитвенницу). Только вошла, старец посмотрел на нее, да как стал прогонять! Какой тебе монастырь! Ты замуж выйдешь! А сестру ту, которая на улице сейчас стоит, зови ко мне прямо сейчас.

– Катя, Катя! Иди сюда! Тебя старец отчего-то зовет! Иди прямо сейчас. Катя зашла. – Вот тебя благословляю на монашеский путь. Будет не просто, но ты только на этом пути спасёшься. И перекрестил.

***

Застудила уши, пришлось шлёпать  на приём к нашей монахине Архелае из старых сестёр. В миру она много лет посвятила медицине и была опытнейшим лором. Никогда мы близко не общались. Ходить на процедуры пришлось несколько раз и я, годами пересекаясь с этой чудесной матушкой, словно увидела её впервые. То, что она рассказывала мне о своей жизни – это не для посторонних ушей, но одной забавной историей хочется поделиться.

Конец XIX века. Прадед моей собеседницы, мужик крестьянин из глухой деревни впервые в жизни выбрался с супружницей в город на ярмарку. Прикупить задумал кое-чего по хозяйству, на других посмотреть и себя показать. Одел полушубок поприличнее, топорщащуюся бороду расправил. Пару раз заходили в магазин: впервые видели такое богатство на прилавках, люстры, услужливых приказчиков. Вдруг мужичок стал хмуриться и оглядываться по сторонам.

– Где же этот шельмец? Что ему надо от меня! Всё пялится и пялится уже второй день!

– Мишаня, да ты про кого?

– Ходит тут один – борода торчком, шапка набекрень, руки в боки. Меня выглядывает, посмеивается! Ух, я ему задам!

– Да нет тут никого, кому ты нужен?!

– А я говорю, что следит за мной! Да посмотри! Вон он стоит! Кулак мне показывает! Пойду разберусь!

По рассказам бабушки нашей монахиня, Михаил подошел к своему обидчику и настроился подраться с косматым незнакомцем. Разгневался – пытается ударить, а между ним и его врагом невидимая стена! Ох, нечистая сила! Еле его приказчики оттащили, штраф хотели влепить, сказали, что за порчу казенного имущества.

Остыв, мужичок узнал, что оказывается, на свете существуют зеркала! Он был немало удивлен, когда понял, что дрался с собственным отражением.

***

Много лет дружу с семьёй классного батюшки. Вот Вам бы с ним познакомиться. Он и образован, и молод, и весел, и общителен. В разговоре с ним Вы навсегда расстанетесь со стереотипами о нудной Церкви с её морализмом. Под стать батюшке и его обворожительная творческая супруга.

Когда у пары ещё не было деток, они частенько приезжали вечером на чай и кого-нибудь привозили с собой. Но. Любая дружба в монастыре чревата последствиями. Не смотря на то, что дружба лежит в фундаменте христианской жизни и даже сама Церковь есть дружба, как говорит отец Савва Мажуко, в монастыре сестры считают следующее: монахине ни с кем дружить не положено. Так вот, однажды на пасхальной седмице батюшка решил порадовать меня своим приездом. Он ехал не один, вёз чуть ли не пятнадцать прихожан со своего молодежного прихода. Многих из них я должна была увидеть впервые. Священник решил сделать мне сюрприз, не предупредив заранее и, как это бывает, припозднился. Вход в монастырь для посетителей открыт с 6 утра до 20 вечера. Но сейчас поздно темнеет, да и главное – Пасха!

Подхожу на центральную проходную. Дежурная монахиня грозно смотрит на меня и говорит: никого не пропущу. Я не верю в это в глубине души. Заходит Батюшка, за ним люди. Сестра встала между нами стеной и говорит: уезжайте, монастырь закрыт.