Город мудрых дев. Мозаика монастырской жизни

– Матушка, ну как же закрыт! Ещё только 19:40.

– Повторяю: для вас монастырь уже закрыт. Вы приехали к мать Валерии? Так вот, я вас извещаю официально: у инокинь нет благословения без разрешения Матушки Игумении общаться с мирянами.

– Матушка, помилуйте! Христос Воскресе! Мы приехали пройтись по монастырю и да, поздравить мать Валерию, пропустите!

– Это у вас там в миру «Христос Воскресе», а у нас монастырь. Не положено. Хотите пройти – звоните Матушке Игумении.

У меня аж зубы свело, жуть как неприятно.

– Матушка, Вы нас простите, но мы всё же ехали с другого края города. Разрешите нам хоть несколько минут пообщаться?

– Ладно, разрешаю, но чтобы в 20:00 вас тут не было или я звоню в игуменский. «Самая лучшая реклама» монашеского образа жизни.  Жесть.

***

Рабочему Игорю очень нужно подойти к важной монахине и обговорить один момент. Работа встала, ему нужно получить четкие инструкции. Монахиня стоит рядом с молодым стройным мужчиной и вкрадчиво о чем-то с ним беседует. Игорю неловко, он ожидает. Собеседники неспешным шагом направились к пруду и расходиться не собираются. Игорь заводится, у него-то ведь дело поважнее, чем духовная беседа. Локтем отодвигает мужчину со словами: «Подвинься, мужик, у меня дело». Поравнявшись с матушкой, Игорь видит её глаза, полные ужаса. – Игорь, уйдите, мы потом поговорим. Не видите что ли с кем я разговариваю?! Рабочий отходит, не понимая. Приглядывается к гостю…  Минуту назад со словами «Подвинься, мужик» он, оказывается, оттолкнул губернатора.

***

Протираю в храме пол. Будний день, людей мало. Ко мне приближается мужчина и таинственно спрашивает:

– Вы к какой масонской ложе принадлежите?

– В смысле?

– Я давно масонов изучаю. Смотрю, у вас на полу узоры масонских звезд. Это неспроста. Вот и спросил.

– Это просто мраморный пол. И нет у нас масонов. Ну да, звёзды. Пусть лежат, они никому не мешают.

***

Святое невежество. Лето 2014 года, нахожусь на подворье – прореживаем с сестрами кормовую свеклу под бдительным оком Матушки Игуменьи. При нас на поле звонит её телефон и она вынуждена покинуть нас, вернувшись в монастырь по какому-то неотложному делу. Подъехала машина. Мы подходим к Матушке, чтобы взять напутственное её благословение.

В то лето на подворье временно проживает послушница Христина, перебравшаяся в Россию с Донбасса из-за военных действий. Христина вызывает изумление у меня и монахинь моего поколения – она в свои 36 лет вообще не умеет читать и писать: родилась в какой-то далёкой деревне, где не было возможности (или желания) девочку выучить. Впервые в жизни видела такое: Она была абсолютно «стерильным» человеком, которого совершенно не коснулась мировая культура. Её личность произвела не только на меня неприятное впечатление. И вот, Матушка Игуменья, прощаясь с нами, подзывает к себе Христину.

– Что же ты так! Готовься, с 1 сентября пойдешь у нас в школу в первый класс, будем тебя учить читать и писать.

Дальше Матушка Игуменья задала вопрос, который от неё, тоже не особо книжной души, никто не ожидал:

– Ты хоть знаешь что такое синус и косинус?

Немая сцена. Даже я посмотрела на Матушку с восхищением. Затем подворские старушки монахини зашевелились, стали друг друга переспрашивать:

– Матери, синус и косинус это кажется что-то из физики, да?

– Нет же, стоеросовая голова, это химия!

– Сестры, сестры! – вставляет свои 5 копеек трудяга мать Аркадия – как вам не стыдно, это же – АНГЛИЙСКИЙ!

***

Ох! Послезавтра экзамен по истории древней Церкви! Тридцать монахинь, обучающихся на богословских курсах, не могут спокойно стоять в храме. Временами нет-нет да и достают из вместительных карманов подрясников конспекты. В коридоре корпуса вечером тишина как в кампусе перед сессией. Патриарх обязал молодых монахов и монахинь повышать свой образовательный и культурный уровень: и самим полезно в основах веры разобраться и людям приходящим польза от общения с такими подкованными батюшками и матушками. Кому-то из наших курсисток уже сорок, а кому-то и все шестьдесят. Вот уж не думала, что живя в монастыре, придется вновь сесть за ученическую парту: слушать лекции, отвечать у доски, писать конспекты и сдавать экзамены. Завтра экзамен действительно важный. История древней неразделённой церкви лежит в основании и православия, и католицизма, и протестантизма, и сектантства.

Прихожу с утра на завтрак. Сестры после Литургии наполнили трапезную и накладывают в плошки перловочку с квашеной капустой. Кто-то уже допивает чай с вареньем, кто-то присматривается к пропечённой тыкве с нашего огорода. Хрустя огурцом, ко мне подсаживается мать В.

– Поспрашивай меня, ты ведь всё выучила?

– Ну давай. Кто такой Арий и в чем сущность его ереси?

К нашему  краю стола незаметно сдвигаются сестры.  Разгорается богословско-философская дискуссия в духе Платоновской Академии. В этот момент за моей спиной уже три сестры спорят о падении Константинополя, в другом углу трапезной мать С. рассказывает соседкам про несторианство и манихейство. Те сестры, кто не обучается на курсах, не без уважения поглядывают на «студенток» и молчат, прислушиваются.

У вешалок дискутируют монахини постарше:

-Мать Нина, так что там Ориген писал? … Да нет же, это Тертуллиан!

Девяностолетняя мать Девора громко переспрашивает семидесятилетнюю мать Рипсимию: курсы у них по пятницам, да? Давай и мы, мать, сходим.

***

Родительская поминальная суббота. Стою в храме и жду начала панихиды. Приготовила свой синодик с именами любимых бабушек. В кармане подрясника брякает на телефон сообщение. Ох, прости Господи меня, забыла звук выключить. Да и вообще, надо брать пример с сестёр: они свои телефоны, у кого есть, в кельях оставляют. Но делать нечего. Рука потянулась и достала из недр заветную пищалку. Хм. Письмо на электронную почту пришло.

«Отчет центра ДНК – исследований». Пытаюсь понять, что это – спам или нет. Радостно выпрямляюсь: как же я могла забыть – да ведь мне крёстные подарили тест на этническое происхождение рода. Давненько я уже мазок ротовой полости сдала, позабыла, что ответ должен прийти. Отпрашиваюсь и выхожу на лестницу, чтобы не тревожить молящихся. Что-то в этом есть – про предков узнаю именно сегодня, в день их поминовения. Ну что же, покойнички родные, сейчас мы с вами поближе познакомимся.

Я-то уверена, что я русская по титульной нации, может быть с небольшой примесью украинцев и народов Урала. Сморю отчет: помещён флаг Швеции и написано, что 45 процентов моих предков по материнской линии на протяжении 10 тысяч лет проживали на территории Скандинавского полуострова, куда пришли из… Испании! Ого! Есть во мне и капля французской крови, и датской. Ну и так, для того чтобы не было обидно: 5 процентов русская, 6 процентов украинка. Ха. Даже ХА-ХА-ХА. А по папке поляки и литовцы с белорусами. И мама говорила, что дед был евреем по отцу. Вернулась на панихиду.

Батюшки читают списки обезличенных имен: чьих-то отцов и матерей, дедов и братьев. А перед моим взором встают гордые испанки и суровые викинги, томные французы и хлебосольные украинцы. – Привет Вам, незнакомые прабабушки и прадедушки, покойтесь с миром! Я с Вами обязательно познакомлюсь после Страшного Суда, когда мы встретимся в райских садах, договорились? Буду ждать. … Может, всё это фикция, но какой простор воображению!

***

Недавно мне приснился страшный сон, что монастырь превратили в музей. Будто бы я просыпаюсь с утра не от звона колоколов, а оттого что в мою келью входит группа китайцев с гидом. Они фотографируют скромное убранство, меня, иконы… В ужасе выбегаю на центральную площадь и понимаю, что монастыря как такового с его духом и укладом больше нет. Мы, монахини, стали чем-то вроде интерактивных экспонатов, а посещение обители стало восприниматься как аттракцион. На всей территории в том сне яблоку не было где упасть: накрашенные дамы, гомосексуалисты, китайцы, афроамериканцы. И все они жуют жвачки и снимают селфи. И ни одного верующего паломника… А сестер человека три-четыре, остальные исчезли, будто и не было. Надеюсь, это лишь сон.

***

Как-то меня спросили: кем ты работаешь? Я ответила: маяком. Монах не просто горящая свеча, он ориентир, маяк на скале. Не могу не сказать несколько слов о грустном.

Люди стремились во вновь открытые обители в 90-е годы. Они шли за истиной, за святостью, за ответами на жизненные вопросы. Находили же зачастую не Христа, но обрядовость, невежество и духовное хамство. Они шли к мудрым руководителям и молитвенникам, а находили та- ких же людей как они сами, только облеченными в священный сан. (Ведь сан не делает его носителя автоматически духовным и мудрым, образованным – это внутренняя многолетняя работа каждого человека над самим собой).

Конечно, бывали исключения из правил, и кто-то обретал подлинного наставника. Кто хотел служить Богу не смотря ни на что, терпел и бытовую неустроенность и отсутствие духовного опыта начальствующих. Почему так вышло? Куда делась вековая мудрость, сохраненная в виде обширного книжного наследия святых отцов?

Ответ прост. В советское время прервались дореволюционные духовные и монашеские традиции, исчезли дворянский и купеческий стили благочестия. Лучшие представители Церкви приняли мученический венец за Господа, кто-то оказался в эмиграции. Духовные школы и монастыри перестали действовать, святые места были осквернены. Откуда после этого на пустом месте было взяться подлинному христианству?

Да и в царской России, если быть исторически честными, перед революцией уровень нравственности упал как в среде духовенства (особенно из-за его сословной кастовости), так и в рабочей и неграмотной крестьянской среде.

До нашего времени дошло «лапотное» обрядовое православие, его пронесли сквозь годы бабушки в белых платочках: верующие, но богословски совершенно не ученые, за- частую подверженные околоцерковным суевериям.

В 1990-е и 2000-е годы монастыри  как  наполнились, так и опустели. Не все идеалистически настроенные молодые люди могли на практике возрождать монастырские руины: сутками мешать цемент и класть кирпичную кладку, выгребать навоз, жить в необустроенных бытовках и питаться, чем Бог пошлет.

Бывшие послушники и послушницы спустя годы живут далёкой от Церкви жизнью и вспоминают с легкой грустью о временах монастырской молодости. Немногие из них про- должают приходить на богослужения и участвовать в таинствах. Кто-то не выдержал трудовой гонки и потерял здоровье, иные повредились душевно, не выдержав психологических нагрузок. Честь и хвала тем, кто остался с самого начала и сейчас служит Богу в своих монастырях. Именно это первое поколение монашествующих в наше время стоит во главе возрожденных обителей и несет миру закваску приобретённого опыта и молитвы.