В сердце Австралии. Роман

Она подхватила распростёртое тело Стэн и приподняла с песка её голову.

Глаза были широко раскрыты, а лицо пылало, открытый рот забился песком.

Нэнси выплеснула часть драгоценной воды ей в лицо и рот. Стэн вздрогнула, и сознание вернулось в ее взгляд.

Она пробовала поднять руку и указать, но не смогла.

– Скважина – не так далеко.

Ее глаза снова остекленели. Нэнси нащупала ее пульс. Учащённый, но слабый, а кожа высохла и горела огнём.

«Перегревание организма с крайне высокой температурой тела, – припомнились ей слова из полузабытого учебника, – В таких условиях температура тела может повыситься к 107° F… полное прекращение потоотделения; при 95° F; потоотделение становится единственным средством спада высокой температуры тела… В серьезных случаях, смерть часто…»

– O, Боже, не дай ей умереть!

Она сняла голову Стэн на коленях:

– Честер, скажи что-нибудь, поговори со мной. Ты меня слышишь?

При такой температуре следует ограничивать физическую деятельность…

Конечно! Она ни за что не должна была позволять Стэн подниматься. Стэн лежала неподвижно, шумно и быстро дыша.

Ее глаза оставались открытыми, но невидящими. Она что-то бормотала. Похоже, что «Голова болит…»

– Стэнси, ты можешь встать, если я поддержу тебя? Я попытаюсь помочь тебе.

Песок всё ещё горел от дневной жары, поскольку солнце спустилось за ясный горизонт.

Под двуколкой попрохладнее.

Она подхватила Стэн за плечи и потащила её, пытаясь постановить на колени. Но ноги той не сгибались, а Нэнси безудержно шатало.

Девушка набрала полный рот воды от фляжки и в отчаянии выплеснула на подругу. Она поняла, что не сможет перетащить её. Протащила бы чуть-чуть, но не до конца.

А утром сверкающий рассвет увеличит жару.

Нэнси вернулась к двуколке и собрала их плащ-палатки. По крайней мере, мошки исчезли.

Примостившись позади двуколки, чтобы кое-как поддержать убежище для Стэн, она нашла помидор с огорода миссис Джексон, который, должно быть, выкатился из ящика с провизией ещё вчера.

Не раздумывая, она набросилась на него, ощущая с каждым куском его тёплый сок. Это помогло восстановить силы.

Истощение от жара – нехватка соли – обезвоживание. Она помнила все стадии. Но Стэн, казалось, страдала от лихорадки.

Нэнси пошла назад по горячему песку, волоча за собой необходимые простыни и деревяшку, чтобы сделать носилки.

Сбросив с плеч ношу, девушка стянула с себя блузку, свернула её и положила под голову Стэн.

Стэн так ничего и не ответила.

Глаза её оставались открытыми, а сама она будто впала в кому.

Словно в насмешку ветер, принесший беду, решил закончить своё дело. Ни глотка свежего воздуха из-за жары вперемешку с песком, даже небо стало ещё темней.

Нэнси упала рядом с подругой, должно быть, получив свою долю истощения. Очнувшись она увидела скользящие по небу звёзды – одинокие, неподвижные. Тут она осознала эту тишину. Тяжёлое дыхание Стэн прекратилось. 

– Нет! – вскрикнула Нэнси и, вскочив на колени, прислушалась к сердцу подруги.

Всё кончено. Воздух становился прохладнее, руки Стэн похолодели. Нэнси взялась за её запястье. Пульса не было.

Нэнси с воплем уронила голову на песок. Теперь она одна, одна в это мёртвой глуши. Подруга, с которой они были вместе столько лет, умерла.

Умерла. В голове не укладывалось. Стэн всегда была такой сильной. Приласкав остывшее лицо, Нэнси закрыла потухшие глаза Стэн.

Ей не хотелось спать, но пустынный холод убаюкал её сам собой.

Она отпила теперь уже холодной и несвежей воды.

Линия горизонта на востоке померкла, будто золотой луч посинел от холода между унылыми тучами.

Тучи! Может, теперь они принесут дождь. На мёртвое тело рядом смотреть не хотелось.

Можно было попытаться добраться до источника.

Но не хотелось оставлять тело Стэн здесь под солнцем, на добычу насекомым и динго… Куском деревяшки Нэнси пыталась вырыть в песке могилу.

Казалось, сама почва сопротивлялась этому.

Встав на четвереньки, девушка начала по-собачьи разгребать песок руками. И вот могилка готова.

Только не хотелось хоронить Стэн прямо в песок, даже не закрыв лица. Обернув тело подруги в простыню, всхлипывая и рыдая, Нэнси уложила его в яму и обломком деревяшки засыпала его песком.

И креста нет, чтобы пометить. Если удастся добраться до Херготт, Стэн можно будет захоронить достойнее. Долго ли до источника? По последним словам Стэн, не так далеко.

Нэнси ушла от печального холмика к жизни, олицетворённой двуколкой. Она крепко привязала шляпку шарфиком и достала флягу, в которой теперь оставалось почти полпинты воды. Хотелось смочить блузку, перед тем как надеть, но каждая капля воды была на учёте.

Солнце, изредка проглядывающее сквозь тучи, теперь скрылось в дымке.

Враг, оглоушивший на пути, смягчился, дождь из тонких неподвижных туч не намечался. Всё вокруг потеряло окраску, казалось серым и неприветливым.

Нэнси еле шла, утопая в песке. Справа она заметила ряд высохших деревьев – одна из примет поймы Фрома, но девушка знала, что воды там нет. Теперь она шла потрясённая, с каждым футом всё тяжелее передвигая ноги. Её губы слиплись, и она остановилась выпить половину оставшейся воды, что становилась тёплой.

Солнце скрылось, воздух, хотя и был удушливым. Но всё же не так, как вчера. Но рисковать, теряя влагу, не стоило, и Нэнси продолжала путь начатый Стэн, переживая оставшееся за двоих.

Девушка знала, что с новой бурей ей самой придёт конец. Воздух окончательно успокоился, скрытое облаками солнце давало возможность идти дальше; на той стороне можно было передохнуть в тени двуколки, пока вода утекла, и она погибла.

Ясно вспомнилось наставление Роберта «не отходить от двуколки». Простирающееся лоно озера Летти вселяло в Нэнси только надежду. Обезвоженная кожа девушки обгорела сквозь шифоновый шарфик, повязанный вокруг лица. Нэнси решила отдохнуть в тени чахлого деревца. Она выпила оставшуюся воду – больше утолять жажду было нечем – и выбросила пустую флягу.