Домик на дереве

– И тебе я, если что врежу! – заключил Степка.

– Буду с нетерпением ждать.

– Дайте высказаться уже Грише, – напомнила нам Настя.

– Пускай выскажется…

– Спасибо, ребята. – Гриша затянулся и выпустил едкий дым. – Не судите меня строго. Просто задумайтесь над тем обстоятельством, что на нашу страну никто и никогда не нападал. Вам не кажется это странно? Если бы кто-то действительно хотел напасть на Романдию, мы узнали бы об этом. Вы читали историю? Города начали бы бомбить самолеты, на границах велись бы земные сражения с тяжелой сухопутной артиллерией, повсюду бы настал хаос и неразбериха. Началась бы война – и нам не пришлось бы так сладко проживать деньки, греться на солнце. Но на территории Романдии нет войны, только за ее границами, которые изо дня в день расширяются и расширяются. Романдия становится все сильнее, могущественнее и больше. Романдия, которая правит половиной мира и пытается захватить вторую половину, потому что та, якобы, угрожает ей. Это ведь смешно! Вы сами посудите, как может угрожать крохотная Япосия против много миллиардной страны? Это одно и то же, что нам с вами, вчетвером, объявить войну против целой футбольной команды с ворохом запасных игроков. Кто победит? Очевидно, что футбольная команда. И вот вопрос: зачем нам воевать против противника, который в разы сильнее нас? Это, как минимум, странно. И глупо! Ведь глупо же?

– Глупо.

– Так зачем же Япосия тогда нападала на Романдию?

– Потому что они глупые… в отличие от нас, – заключил Степан.

– Вряд ли. Япосцы – один из мудрейших и умных народов мира. Я уверен, они не стали бы жертвовать всем, что у них было. Да и зачем им нападать на Романдию? Зачем? Они сотни лет жили на небольшом острове и не жаловались на нехватку территорий.

– Да, странно, – сказала Настя.

– А знаете, что еще странно: Силин истребляет нас. Я до двенадцати лет был романдцем и мои родители были романдцами, уважаемыми членами общества. А теперь, что стало с моей семьей? Родители убиты, а я живу только потому, что спрятался в лесу и надел на себя крылья. И так произошло не только с моей семьей… со всеми армяхами. Я уже не говорю о других народах. Евдеи, кудвы, гарганцы, татарвы и другие. Их уничтожали, уничтожают и будут уничтожать. Разве это правильно? Разве правильно захватывать территории с якобы врагами, агрессорами, а потом их уничтожить и отдать завоеванные земли славянам?

– Неправильно, – согласился Степан.

Мы не задумывались над тем, что происходит вокруг нас, в мире, пока Гриша не открыл нам глаза на истинное положение дел – на проблемы. Конечно, его слова не сразу возымели власть над нашими умами. Мы были осторожны, я бы даже сказал, недоверчивы и не потому, что мы не доверяли Грише, а потому, что с самого рождения впитали в себя, в свою кровь, что Романдия в опасности и если не сражаться, не воевать, то миру и соответственно благополучию Романдии придет конец. Пройдут годы, чтобы я, Настя и Степан осознали, как же чертовски был прав Гриша, который видел то, что нам было недоступно.

– Хорошо, – сказал Степан и выждал паузу. – Предположим, что Романдия выдумывает себе врагов, сама нападает и захватывает страны. Сейчас ей принадлежит Старый Свет. И ты думаешь, Гришка, что Романдии нужен Новый Свет?

– Да.

– И зачем?

– Все за тем же, зачем ей понадобился Старый Свет – чтобы стать могущественной и непобедимой Романдией. Чтобы единолично править миром. Зачем с кем-то делить власть, когда можно управлять миром в одиночку?

– Думаешь, Силин мечтает поработить целый мир, как мистер Циклоп из комикса? – спросил я.

– Этого хочет не сам Силин, а тот, кто спрячется в его душе – Слот!

– А если ты ошибаешься? Если Силин не такой, каким ты себе его представляешь? Может, он действительно защищает нас от врагов?

– Возможно, я ошибаюсь. Но лично для себя я все окончательно решил – я против Силина. Потому что он пошел против моей ни в чем неповинной семьи. Разве я враг?

– Сейчас ты еще какой враг, раз такое говоришь! – заметил Степан.

– Но если разобраться… всем мы тут враги.

– Это точно.

– Н-да, дожил. – Степан шуточно схватился за волосы и стал их тянуть. – Врагом заделался я с тобой, Гришка.

– Сочувствую, – шутил «Дитя».

– Пора сменить тему, – предложил я, – а то от этих разговоров уже тошно.

– Говно-вопрос! Сейчас я вам до расскажу историю про Слота, которую мне не дал закончить Гриша. А потом мы, товарищи, расскажем друг другу по смешной истории из жизни? Ну как идея? Кто меня поддержит?

Все поддержали Степана, как, в общем-то, обычно.

Уморительными историями и смешными случаями из жизни – мы не давали друг другу уснуть даже глубокой и темной ночью.

***

Поспав от силы несколько часов, мы перед тем как возвратиться в родные края, решили прогуляться до скалистых пещер, скрытых в самом сердце Адригинических гор. Идея принадлежала Грише, который наверняка и этот шаг спланировал наперед, хотя отнекивался, что, мол, озарение пришло только что; мы не поверили ему.

Идти до места назначения было порядка трех километров; вроде бы немного, но за этот короткий промежуток времени мы изрядно вымотались. Всему виной густые и почти непроходимые леса, а также крутые спуски к горным расщелинам.

Усилия того стоили!

Внутри гор, в холодных пещерах, мы почувствовали себя как никогда уединено, свободно от людской суетной суеты. В каменные громады, в стены, покрытые влагой, были вкраплены бисеринки янтаря, отчего пещера, словно подсвечивалась, рассеивая темень. С потолка свисали каменные сосульки, которые наровилась коснуться земли, сплошь устилающейся сталагмитами. Вдоль пещеры, имевшей множество потайных ходов, бежал мутный ручеек, вобравший в себя щелочные «соки» пещеры.

– Не перестаю удивляться красоте нашего мира, – сказала Настя, нарушив тишину, царившую в недрах гор.

– Не ты одна. – Степан спросил у Гриши. – А ты уже тут бывал? Только честно, лады?

– Да. Правда, когда я был здесь один, мне это место показалось не столь гостеприимным и красивым, как сейчас. В первый раз пещера представилась мне в не самом лучшем свете: темная, зловещая, безмолвная. Короче, трухнул я. И поскорее дал деру отсюда, пока Нечто не выскочило из темного угла и не поглотило меня.

– Одному всегда страшнее.

– Кстати, вы знали, что в этой пещере жили наши древние предки?

– Я не знал, – ответил я.

– Пойдемте за мной.

Гриша подвел нас к стене и указал рукой на рисунки, нарисованные задолго до нашего появления. На рисунках схематично изображались люди, животные, волхвы, какие-то обряды.

– Ничего себе! И сколько же этим рисункам лет?

– Несколько тысячелетий!

– Вау!

– Может, тоже оставим свой след? – предложил я; все согласились.

– И что нарисуем? – спросил Степан, держа в руках камень, заостренный на конце.

– Нарисуй нас, то есть четырех человечков, которые держатся за руки, – придумала Настя.

– Типа друзья – на века?