Домик на дереве

– Так и смею. Смею!

– А ты, Степка, не оборзел? С каких пор ты решаешь, кому здесь быть, а кому нет. Я тоже строил этот дом. Вот этими руками. Так что не смей выгонять моего друга из МОЕГО дома.

– Твоего друга? Он тебе не друг, как ты не можешь понять? Не друг! Он – армях и его место среди подобных, а не с тобой и не со мной. Понял?

– Я теперь уже не знаю, кто мой друг, а кто мой враг.

– Что?

– То что слышал!

Гриша подошел ближе к Степану, остановился в шаге от него, покорно опустился на колени и сказал:

– Из твоих слов я понял, что я для тебя какое-то бездушное животное, которое ты хочешь как можно быстрее выгнать из домика. Но мне идти некуда, кроме как на верную смерть. Куда бы я ни пришел, меня, скорее всего, схватят и убьют. Такова моя судьба. Таков мой путь. Печально, ну да ладно. – Он протянул Степке перочинный нож. – Я устал убегать и никуда уже не побегу. Поэтому либо тебе придется убить меня, прямо здесь и сейчас. Либо… Либо сбегать к отцу и рассказать ему обо мне, чтобы он или его дружки сделали то, что ты не сможешь сделать.

– Не собираюсь я тебя убивать. – Степан даже сделал шаг назад от Гриши и при виде ножа непроизвольно спрятал руки за спину.

– Я же в твоих глазах не человек, а враг! Так почему же ты не можешь убить врага, который перед тобой на коленях?

– Я – не убийца.

– Если ты убьешь меня, ты станешь – героем!

– Я…

– Тебе, наверное, даже орден какой-нибудь дадут за отвагу.

– Я так не думаю.

– Так и будет, поверь мне. Твое имя будет в каждой газете. Ты станешь для всех сверстников примером. Тебя станет уважать весь город.

– Убери свой нож, я не буду тебя убивать!

– Почему? – Гриша продолжал давить на Степана, не ожидавшего такого развития событий. – Почему ты не хочешь убить армяхина?

– Я людей не убиваю.

– Я все-таки человек?

– …

– Ты не убьешь, а вот твой отец убьет – и не поморщиться.

– Он тоже не убийца.

– Если ты расскажешь, а ты расскажешь обо мне (рассказал – значит, стал причастен к моей смерти), найдется тот, кто меня убьет. Ты, так или иначе, меня убьешь.

– Нет, – не соглашался Степан, вплотную подойдя к двери.

– Так и есть. Смотри правде в глаза, как настоящий мужчина. Ведь ты строишь из себя мужчину? Если ты рассказал обо мне, значит, уже взял этот нож в руку и всадил его в мою шею. И не спорь. Ты знаешь, что я прав. Это знают и Саша, и Настя. Тут нет глупых.

Степану нечего было сказать Гриши в ответ, он вышел из домика, чтобы потом вернуться и извиниться перед Гришей.

За то короткое время, что мы были знакомы с Гришей, произошло столько всего интересного и захватывающего, что не хватит бумаги, чтобы обо всем написать в подробностях. Да и ни к чему это. Расскажу вкратце. Гриша, умеющий почти все и знающий то, о чем мы даже не подозревали, привнес в нашу скучную однообразную жизнь свежий глоток воздуха. Он научил нас стрелять из самодельного лука и рогаток, с помощью которых Степка убил двух рябчиков, к вещему недовольству Насти. Расставлять по лесу ловушки для живности. Строить из сухих веток шалаши, способные укрыть от дождя и скрыться от глаз лесных обывателей. Делать бомбочки из обычной селитры, заблаговременно снятой со спичек. Создавать из бумаги бумажные города и самых невероятных существ (Гриша гордился своим роботом, который действительно получился классным и запоминающимся). Поведал нам об игре, которую он сам придумал и от которой мы были в полном восторге; один участник игры исполнял роль Короля, спрятавшего золото в заколдованном лесу, остальные – играли индейцев, ищущих золото с помощью загадок и ребусов, придуманных Королем. Бывало, мы целыми дня только и делали, что искали золото в лесной тиши, разгадывая одну загадку за другой. Больше всего нам нравилось, когда Гриша играл роль Короля, потому что у него здорово получалось морочить нам голову. Гриша попытался научить меня и Степана чинить сломанную аппаратуру; но ничего не вышло; мы были безнадежны в этой ипостаси (или просто-напросто не хотели вникать в замудренные дебри, когда по миру бродило и хохотало оранжевое лето). Открыл нам глаза на книги, которые мы обходили стороной, избегали, наивно полагая, что если нет нескончаемых путешествий по диким уголкам Вселенной, то они точно будут неинтересными и скучными, не для наших умов. Наш миф развеял Гриша, когда предложил почитать всем вместе «Иву над обрывом». Мы прочитали ее в один присест, словно не было больше других дел, а когда закончили, погрузились в молчание, не зная, что сказать и как описать то, что мы чувствовали. Я точно помню, что книга меня растрогала; я еле как сдержал слезы, чтобы не разрыдаться, как это сделала Настя (но ей было позволительно, статус обязывал). Эта была трагичная история двух братьев, на плечи которых после смерти отца легла ферма с перекошенным и трухлым домом, в котором помимо них жили мать и две сестры. Героям придется пройти через множество трудностей, чтобы ухватиться за звезду удачу. И вот когда все должно было закончиться хорошо, одного из брата, старшего, сбивает насмерть пьяный тракторист, поехавший поутру за добавкой. Младший брат, сам не свой от горя, несчастный и сломленный, оказавшийся первый раз без поддержки брата, без его мудрости, наставлений и учений, без его внимания и сочувствия, решается на нечто ужасное – убить тракториста. Но он не смог лишить жизни того, кто лишил жизни его брата. Просто не смог. От отчаянья, от чувства неполноценности, он уходит в лес и вешается. Как от такой книги не расчувствоваться, особенно когда герои так похожи на нас, со своими комплексами и грезами. После «Ивы над обрывом» мы взяли за правило читать каждый вечер, не считая тех вечеров, когда мысли в разброс и голова думает обо всем и ни о чем (да-да, и такие вечера бывали; обычно мы пили газировку и получали удовольствия от общения, друг от друга, от того, что мы вместе). Еще мы взяли за привычку, которую нам привил Гриша, каждый вечер готовить супа и каши на костре, а так же жарить мясо, хлеб и картофель. Гриша вообще был спецом по части кулинарии, готовил так, словно прирожденный повар, пальчики оближешь. Знал сколько положить тех или иных ингредиентов, чтобы супа стали наваристыми и вкусными; ох, мы уплетали их за обе щеки и всегда просили добавки! Знаете, я до знакомства с Гришей, не питал особой любви к супам и уж никак не считал оное блюдо лакомством, как допустим шоколад или пирожное. Но как только «Дитя» сварил нам уху из щуки, пойманной в местной реке, я изменил свое мнение. Честное слово, мне не надо было шоколада, если варился на мерно полыхающем огне супчик, приготовленный Гришкой.

Я добрался до той части повествования, когда на моем пути замаячил густой непроглядный туман, в оковах которых я был счастлив, как никогда прежде. Когда я вырвался из его молчаливых и умиротворенных объятий, я потерял то хрупкое счастье на долгие-долгие годы и одно время думал, что больше не способен обрести эти возвышенные, окрыляющие чувства. Под туманом я подразумеваю «самый счастливый день», который уже никогда не повториться и который застрял в моей памяти огромной, грубой льдиной, часто напоминающей мне о бренности бытия. После тумана – «самый несчастный день», изменивший хоть и не все, но многое: мою жизнь, мою судьбу, мое будущее.

Но не буду плести тайны, а непосредственно перейду к тем событиям, без которых не было бы этой истории. Без самого счастливого и несчастного дней – она потеряла бы всякий смысл.

Глава 2

Два долгих и в тоже время мимолетных дня, проведенных в лесной тишине и благодати, мы окрестили шаблонным «самым счастливым днем». Почему? Да все потому, что два дня слились воедино, в один бурный поток событий, отчего отделить одного от другого было невозможно. К тому же обычный ограничитель дней – ночь – была не в счет, дабы мы практически не спали; болтали до утра, усевшись возле уютного и согревающего костра; какой тут сон?

По правде говоря, сколько бы я не пытался повторить «самый счастливый день» по истечению многих лет, но я никогда не добивался такого же эффекта. Видимо, не зря говорят, что в одну реку дважды не войти. Самый-самый остался самым-самым – ярким пятном в юношеских воспоминаниях, дивной песней среди унылых звуков, фейерверком в неги бездушия и жестокости того времени, когда люди потеряли человечность – и мир сошел с ума.

Мы договорились встретиться в полвосьмого утра у домика; штаб есть штаб. Все пришли вовремя, без опозданий, даже раньше положенного времени; Питер, наш четвероногий друг, естественно собрался с нами поход, а как без него. Ничего удивительного: мы прибывали во власти томительного ожидания, каждый из нас торопил события и хотел поскорее прикоснуться к задуманному, стать частью этого дня, растворится в нем и забыть о несущих проблемах, которых в то время у нас и не было, но мы считали иначе. Наивные дети!

– Все на месте? – ради галочки спросил Гриша, которого мы не сразу признали. Мы привыкли к его экстравагантному одеянию, что не ожидали увидеть его в бейсболке, низко опущенной на лицо, в спортивных заштопанных на коленях штанах, в зеленой футболке, поверх которой была накинута хлопчатобумажная спецовка, замусоленная и старая. Правда, лицо он не рискнул обнажать; оно осталось таким же нарочно чумазым и грязным. – Все взяли то, что я просил?

– Надо проверить, – предложил я.

– Зачем время терять? Идемте! – Степка не обладал должным терпением; готов был броситься в любую авантюру, не удосужившись узнать, что эта за авантюра.

– Зачем да зачем. Сказано – проверяй, пока еще далеко не ушли, – настоял я, и Степка, с недовольной миной, начал проверять содержимое рюкзака.

Убедившись, что к двухдневному походу мы готовы и ничего не забыли, Гриша спросил:

– А теперь признавайтесь, только честно, всех отпустили родители в лес с ночевкой?

– Меня отпустили, потому что с нами идет Санькин папа, – улыбаясь, сказал Степа.

– Ха. А меня, потому что с нами пошел Степкин отец. – Я подмигнул другу– заговорщику; дал понять, что мы заодно.

– Эх, вы! Разве так можно? – шутливо ругал нас Гриша, а потом обратился к Насте. – А ты что сказала своим родителям? Тоже обманула?

– Пришлось обмануть. Кто бы меня отпустил в лес с ночевкой, да еще в компании трех мальчиков. Я сегодня ночую у подруги.

– А если твоя мама позвонит подруги, проверит?

– Подруга знает, что делать в таких случаях. А почему тебя так волнует: отпросились мы или нет?

– Если вы не отпросились, вас потеряют и как пить дать начнут искать. А я не хочу, чтобы вас искали и уж тем более нашли.

– И почему я сразу не догадалась?

– Так ты же девчонка! – заметил Степка и гоготнул.

– Что ты имеешь в виду?