– Молодожены, вы чего ссоритесь? – весело спросил Вася. – Где же ваша любовь? Скоро встретимся с Элизабет и все узнаем о судьбе Домового. Странные вы все-таки, взрослые! Вечно из мухи слона раздуваете! Я заявляю, что не хочу взрослеть!
– Ты уже взрослеешь! – решил сменить тему для разговора Антон.
– Нет, не взрослею! – возразил Вася.
– А вот и взрослеешь! Ты общаешься с первоклассниками?
– Нет, конечно. Они все какие-то недоразвитые, безумные дикари!
– Твой ответ меня полностью удовлетворил. – Антон обнял Василия, потом посмотрел на Викторию. Улыбнулся. Послал ей воздушный поцелуй. Вика просияла. И тоже улыбнулась. – Когда-нибудь, ты влюбишься, Василек, поэтому запомни одну простую истину: нужно всегда прощать друг друга! Понял?
– Что значит, когда-нибудь я влюблюсь? Я уже любил! И не раз! – возмутился он.
– Ха, – засмеялся Антон. – Молодежь всегда впереди! Я говорил, когда влюбишься по-настоящему! Раз и навсегда!
– Раз и навсегда? Это слишком долго! Я настолько не могу и вряд ли смогу. Девчонки уж слишком вредные и невыносимые, когда узнаешь их поближе! Вечно им подавай всякие поцелуйчики! Тьфу!
– Ты еще слишком молод, чтобы понять мои слова. Но ты хоть запомнил, что я тебе сказал?
– Да. Всегда прощать друг друга.
– Молодец.
– А не пора ли нам собираться? – вдруг спросил Василий. – Скоро уже час дня.
– Элизабет сильно была возбужденна, когда назначала место и время встречи? – спросила Вика.
– Не то слово, Виктория! Она была мега-супер-пупер-возбужденна и взволнованна! Я даже немного испугался за ее здоровье.
– Тогда нас ждет серьезный разговор, – подытожила Вика.
Они вышли из дома в полпервого дня.
На улице шел густой снег.
***
Он открыл глаза. Сначала было темно, как в пещере. Потом темнота рассеялась – черную тьму осветило утреннее солнце. Его глаза заслезились от яркого голубого света, пронизывающего землю, траву, деревья, воду, небо. Он снова закрыл глаза; в темноте было уютней и привычней.
Его тело обдал теплый летний ветерок, взъерошив его пушистые волосы. Он открыл глаз и увидел, что мир перевернулся с ног на голову. Он лежал на земле, утонув в зеленом лугу, усеянным желтыми одуванчиками, среди странных деревьев-великанов и вздымающих гор, сверху обрамленных снежным покрывалом, снизу – цветущей и яркой зеленью.
Он поднялся с земли. Почувствовал легкость в движениях. Никакой ноющей боли, которая сковывала на островах забвения. Свобода.
Он оттолкнулся от земли. Взлетел. И засмеялся, как ребенок.
Он огляделся по сторонам и увидел вдалеке, в горной расщелине, яркий цветок-огонек, который манил его к себе. Он, не задумываясь, полетел туда, глядя на девственные места загадочного леса, которые избороздили журчащие реки и сверкающие от солнца озера.
Долетев до огонька, до голубого шарика, парящего над землей в горной расщелине, он хотел дотронуться до него. Но тот отпрыгнул и полетел дальше. Он последовал за ним, шагая по узкому туннелю.
Он вышел из расщелины, а огонек, поднявшись сначала вверх, упал, растворившись в чистом утреннем голубом небе, озаренным лучами солнца.
Он не мог поверить, что такое реально. Что небо – внизу, а бурлящие воды океана – сверху. Он был восхищен.
Нырнул в воду; она была теплой. Вынырнув, он издал могущественный крик, полного счастья и удовольствия.
– Домовой? – спросил чей-то голос.
Он повернулся и увидел ее. Элизабет.
– Элизабет?! – закричал он
– Домовой, это ты! – воскликнула она, прильнула к нему своим дрожащим телом. И поцеловала. Она плакала и смеялась. Смеялась и плакала. – Я думала… думала… что ты умер. Я думала, что потеряла тебя. Я так сильно люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, – сказал Домовой.
Домовой не знал, почему он плачет. Возможно оттого, что соскучился по Элизабет. Возможно оттого, что он в полной мере осознал, что стал свободным, добрым духом. Возможно оттого, что он был счастлив, что обрел свое счастье, свою любовь, свою вторую половинку.
– Как ты сюда попал? – спросила Элизабет.
– Мне дали право выбора, – ответил Домовой.
– Право выбора?
– Он, Кирилл, предлагал мне либо остаться в Священной Поднебесной Трое, либо стать человеком, либо стать добрым духом. Я выбрал последний вариант.
– Почему? Почему ты не стал человеком? А как же Виктория? Ты ведь ради неё четыре года скитался на островах забвения?
– Она счастлива с другим.
– Счастлива с другим? О чем ты говоришь, Домовой? – изумилась Элизабет.
– Ты не знала?
– Нет, – ответила Элизабет.
– Теперь будешь знать.
Молчание.
– Ты разве не рада, что я стал добрым духом? – спросил Домовой.
– Я рада. Но… Домовой… неужели ты пренебрег своей мечтой ради меня?
– Да. Я понял, что моя мечта – это ты. Что мой мир без тебя – не существует.
– Правда?
– Да, любимая моя. Я понял это, когда потерял тебя.