Это миг, воссоединения и всепрощения, им уже никогда не забыть.
Открыв глаза, они увидели, что на них смотрят растроганные Элизабет, Антон и Василий.
– Домовой! – закричал Василий и обнял Домового.
– Василий, мой юный друг! Как твои дела? Скучал по мне?
– Каждый день! Думал, ты уже бросил меня и мою сестру! Ты выглядишь моложе!
– Спасибо за комплимент, – ответила Домовой. – Странно, что ты подумал обо мне так плохо. Ты ведь знаешь, что я не бросил бы вас. Вы слишком дороги моему сердцу. Василий, твой образ был всегда со мной, когда мне было плохо и одиноко. Я вспоминал тебя. Твой звонкий дивный смех. Твою скромную и добрую улыбку. Твои красивые глаза. Мне становилось лучше.
– То есть я был рядом с тобой, когда ты отсутствовал? – Домовой кивнул. – Здорово! Домовой, а ты помнишь, как мы раньше собирались вместе конструктор?
– Конечно, помню.
– Так вот сейчас я собираю кое-что покруче! – восторженно сказал Вася.
– Что же это?
– Теперь я собираю целые корабли из крохотных пластмассовых и деревянных деталек, склеиваю их и крашу! Это так здорово и увлекательно, что я не замечаю, как время летит! Ты поможешь мне?
– Естественно помогу! ТЫ меня заинтриговал!
– Класс! – обрадовался Вася. Засмеялся и пустился в пляс, рассмешив Домового до слез.
– Как же мне этого не хватало! – сказал Домовой и поднялся с колен.
Он посмотрел на Виктории, Элизабет и Антона; они разговаривали.
– Домовой мне рассказал о ваших отношениях, Элизабет, – сказала Вика. – Я рада за тебя, за вас!
Виктория обняла Лизи.
– Ты рада? Я увела у тебя парня! Я думала, ты меня возненавидишь за это! Думала, что ты перестанешь со мной общаться! А ты… ты… ты рада?
– Безумно! Я счастлива, что Домовой нашел свое счастье. И это счастье – ты, Элизабет. Как я могу сердиться на тебя?! Как я могу ненавидеть тебя? Я знаю, что, если бы Домовой не ответил тебе взаимностью, ты никогда бы не помешала нашей любви. Ведь, так?
– Так. Но…
– Виктория, подожди, я не понял, – вдруг сказал Антон, который явно находился в шоковом состоянии от того, что происходило вокруг. – Домовой и Элизабет любят друг друга? Я правильно понял?
– Да, милый, – ответила Виктория.
– Я, наверное, да… особенно, после того, когда ты побежала к нему и упала на колени, став говорить с пустотой. Прости, с Домовым.
– Он не верит, – сказал Домовой. – Главное, что он любит тебя. Со времен он поверит, Вик.
– Домовой сказал, что тебе нужно дать время. И ты поверишь. Возможно, даже увидишь, если, конечно, захочешь увидеть то, чего бояться видят обычные люди.
– Где он сейчас стоит? – спросил Антон.
– Рядом с Элизабет, слева.
Антон протянул руку и сказал:
– Приветствую тебя, Домовой. Надеюсь, мы будем друзьями.
– Он тоже тебя приветствует, – сказала Виктория. – Его рука в твоей руке. Он ее сжимает. Но ты не чувствуешь. Это нормально.
– Нет. Я что-то чувствую. Дрожь. Вибрацию. Тепло, – ответил Антон. – Мне, наверное, кажется.
– Тебе не кажется. Домовой передает тебе, что он твой друг.
– Значит, теперь мы друзья. – Антон смотрел в пустоту, и на мгновение ему показалось, что пустота дышит, выпуская облака пара.
– Давайте уже обнимемся! – предложил веселый Василий.
– Давайте! – согласилась с братом Виктория. – Ознаменуем новый виток нашей жизни теплыми объятиями, чтобы больше никогда не расставаться.
– Хорошо сказала! – похвалил ее Домовой.
– Согласна! – сказала Элизабет.
Они обнялись и почувствовали, что стали едины.
Они стали Семьей.
Том 2
ЧАСТЬ 2
Глава 1
Прошло пять лет. Быстро, неуловимо, безвозвратно. Пять лет – взлетов и паданий, сюрпризов и разочарований, рутинности и ярких впечатлений. Пять лет в долгом пути по витиеватой, заснеженной дороге жизни.
Зазвенел будильник. Виктория нехотя, ленно, открыла глаза. Зевнула. Потянулась. За окном – тихая и сладкая ночь. Звездное небо. И луна, ярко освещающая серебристым светом одинокий город: дороги, улочки, парки, дворы.
Перевернулась на бок. Посмотрела, с любовью и преданностью, на его сонное лицо, которое лежала на пуховой подушке. Он тихо посапывал, как невинный, робкий ребенок после бурного и насыщенного дня – дня приключений. Он что-то пробормотал во сне, почесал нос и снова засопел, шевеля пальчиками волосатых рук.
Виктория каждое утро, в течение последних двух лет (именно столько времени они жили вместе в двухкомнатной квартире в центре города), смотрела на него и не могла налюбоваться его красотой, нарадоваться своему счастью, что она просыпается не одна в кровати, что с ней Антон.
Она поцеловала его в щечку, чуть косая губами, чтобы не разбудить. Он поморщил носиком, вытер щеку рукой и засопел.
Мой плюшевый медвежонок, подумала она про себя, и поднялась с кровати, опустив ноги на мягкий ковер. Приятное ощущение, когда хлопок впивается в ноги, окутывая их нежностью, мягкостью и какой-то неописуемой легкостью.
Виктория сходила в душ; холодный и ободряющий. Умылась. Выпила стакан холодного апельсинового сока. Съела сдобную булочку с шоколадной конфеткой. Накрасилась. Высушила волосы феном. Сделала прическу. Оделась.
Все как обычно. И так – пять раз в неделю, двадцать раз в месяц, двести сорок раз в год.