Последний отзыв
отлично написал
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Виктория
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– А где они – моя семья?
– Внизу. В зале. Константин поставил два стола, накрыв их белой кружевной скатертью. Мария приготовила изумительные блюда: салаты, картошку с мясом, к чаю – запеченные орешки со сгущенкой, на десерт – йогуртовый торт. Василий вымол пол, пропылесосил запылившийся ковер, помог маме расставить на стол: ложки, тарелки, бокалы, вазы с салатами, подносы. Для семьи Шолоховых приезд Виктории всегда праздник. Правда, удивительно?
– Ничего удивительного, – сказала Домовой, спускаюсь вниз по лестнице. – Более того знакомо. Если было бы по-другому, я бы непременно расстроился. А так я рад, что ничего не изменилось.
Домовой зашел в зал. И остановился. Улыбнулся. По щекам стекали слезы – слезы радости. Слезы безграничного счастья, которое накрывают тогда, когда человек обнимает друга, возлюбленного, ребенка, внука после долгих лет разлуки.
Домовой смотрел на них и не мог налюбоваться. В правом углу стола сидел веселый и постаревший Константин. Среди черных, как смоль, волос на голове прослеживались серебристые пряди; макушка почти полностью облысела. На лбу и вокруг глаз появились морщинки, которые с годами будут углубляться, прорезая кожу лица, словно шрамы. Уставшие глаза. Рядом с Константином сидела прекрасная, немного поправившаяся Мария. Ей было за сорок, но выглядела она моложе. Все тот же неуловимый блеск в изумрудных глазах, пьянящий чуждый взор поражал глубиной и простотой, наивностью и непосредственность, смелостью и страхом, серьезностью и озорством. Все та же мимолетная улыбка. Все та же осанка и грация. Домовому хотелось прыгнуть в ее объятия и признаться, что он любит ее, как маму – маму, которой никогда у него не было.
Он вытер слезы со щек. Собрался. И посмотрел на повзрослевшего Василия и изумился, как быстро он вырос. Наверное, выше отца. Вася о чем-то неугомонно рассказывал Марии, размахивая руками и смеясь; видно было, что он поглощен собственным рассказом. Еще несколько лет и он превратится в крепкого юношу.
Наконец Домовой остановил свой блуждающий взгляд на Виктории. Он упал на колени. Его искренние чувства, наполняющее духовное тело – душу – дрожью и теплом, вышли из-под контроля. Он не мог стоять, не мог говорить, не мог дышать, не мог видеть, ибо его ослепила вспышка. Когда зрение вернулась, он прижал рот руками, чтобы не закричать, глядя на ту единственную, которая долгое время была его опорой, надеждой, верой, спасением и любовью. На ту единственную, которая стала еще прекрасней за прошедшие годы. Она была подобно лепестку лотоса, который завораживал своей неземной красотой и одновременно околдовывал таинственностью, непокорностью, нежностью. Ее светлые локоны спадали на голые плечи (она была в платье); пухлые, розовые щечки; влажные глаза, полные любви и благодати; скромная, волнующая полуулыбка. Она сидела рядом с Антоном: Домовой знал его со школьной скамьи. Антон смотрел на нее нежным взглядом, за которым скрывались благоговейное обожание, желание, любовь.
– Как ты красива, Виктория, – прошептал Домовой. – Жаль, что ты уже не моя. – Домовой посмотрел по сторонам и спросил. – Кирилл, помоги мне!
– Конечно, помогу. Поэтому я и здесь.
– Я смотрю на Викторию и на Антона. И… и вижу… вижу, что они друг друга любят. Это правда? Или мои глаза отчаянно врут? Или я хочу принять желаемое за действительное?
– Ты прав. Они, действительно, влюблены друг в друга, – ответил голос. – Мне жаль.
– Ты видишь их будущее?
– Будущее – изменчиво.
– Значит, видишь?
– Да.
– Скажи мне, пожалуйста, только одно, будут ли они счастливы, если останутся вместе?
– Я не должен тебе об этом говорить. Это священная тайна.
– Не обязательно говорить все…
– Ну, хорошо, – сдался он. – Если все пойдет по плану, то через год… с небес на землю спустится Он и подарит душу тому, кто будет в утробе Виктории. Это все, что я могу тебе сказать.
– О боже!
– Тебя это расстроило?
– Нет. Я счастлив!
– Осталось три минуты, – напомнил ему голос.
– Время. Время. Время. Все мы заложники времени.
– Такова наша учесть.
Виктория и Антон вышли из-за стола, поблагодарили Марию, Константина, Василия за вкусный ужин, потом взялись за руки и поднялись наверх, в ее комнату, пройдя мимо Домового и Кирилла.
– Я хочу вернуться, – сказал Домовой.
– Ты принял решение?
– Почти. Сколько у меня осталось времени?
– Две минуты.
– Тогда покажи мне комнату Элизабет. Я хочу ее увидеть перед тем, как мы окажемся в Трое.
– Как скажешь, – покорно согласился голос.
Когда Домовой увидел расстроенную Элизабет, которая плакала, уткнувшись лицом в подушку, лежа на причудливой кровати, он принял окончательное решение.
– Я больше не могу видеть, как она страдает.
– Возвращаемся? – осведомился голос.
– Да.
– Ты уверен?
– Более чем.
– Принятое решение – окончательное?
– Да. Сколько еще будет вопросов?
– Еще один, – сказал голос и мгновение ока, они очутились в небесной Трое. – Кем ты хочешь стать?
– Я хочу…
Глава 17
Они лежали на постели, обняв друг друга. С каждой минутой, проведенной вместе, их чувства крепли, как хорошее ароматное вино. Они становились друг для друга родными людьми, заботливыми и понимающими. Им были не страшны прихоти властной и своевольной дамы – жизни, которая подкидывала на их тернистый путь ворох проблем и неприятностей. Когда они обнимались, все проблемы стирались, превращаясь в прах.
– Я переживаю за Катерину, – сказала Виктория. – Либо у меня неприятное предчувствие, либо очередной приступ паранойи. А что, если она…
– Вика, не думай об этом, – перебил ее Антон. – Ты сама мне говорила, что наши мысли материализуются. Катерина, умная и сильная девочка. Я уверен, она не пойдет на это.
– Все мы слабые и ранимые, женские существа. Мы просто хотим казаться сильными и уверенными женщинами, которые могут на равных с мужчинами властвовать этим миром. На самом деле, нас постоянно одолевают сомнения, терзающие струнки души, неуверенность, страх и сплав чувств, которые порой преобладает над здравым смыслом. Я боюсь, чтобы чувства Катерины…
– Она справится, – успокаивал ее Антон.
– Я надеюсь на это… но в ее глазах, наполненных страхом и непониманием, я прочла: «Виктория, я больше не могу терпеть этих тупых насмешек, водопад шуток, неоправданного жестокого отношения, льющегося как из рога изобилия! Все хватит! Я – пташка с подстреленным крылом, которая упала на холодный тротуар. И она умерла с чувством свободы и облегчения». Может, мне это только показалось. А может, и нет. Если честно, я виню себя в другом.
– В чем?
Другие электронные книги автора Василий Васильевич Пряхин
Последний отзыв
отлично написал