Она заплакала от боли
(Не позавидуешь сей доле),
Пылали щёки, словно розы,
Из глаз её струились слёзы.
Артур был в это время рядом,
Своим сочувствующим взглядом
На Бетси посмотрел, страдая
От мук чужих как от своих.
«Тебе так больно, Бетси! Знаю…» —
Сказал он тихо и утих,
В бессилье боль её умерить,
Но на себе решил проверить,
Какая боль досталась ей,
Взял ложку, зачерпнул полней
И вылил прямо на ладошку
Себе пылающую ложку;
Бараний жир обжог мгновенно,
Его пронзила боль огнём.
«К врачу вам надо непременно!
Ну, Бетси, милая, идём!»
Врач Бетси перевязку сделал,
Велел немного потерпеть;
Работал врач тот так умело,
Что Бетси просто стала петь.
Когда же Бетси удалилась,
То из кармана появилась
У Грэя левая рука,
Та, что узнала кипятка
Крутого огненное жженье;
Любое малое движенье
Рождало боли сильной взрыв.
Напрягшись, чуть глаза прикрыв,
Грэй протянул больную руку
(Так постигаем мы науку:
То шишки лихо набиваем,
То лбом мы стены пробиваем,
Приобретая опыт свой,
Рискуя юной головой).
Врач перевязку сделал Грэю,
Боль отступила от него.
«Себе сказать теперь я смею,
Что не боюсь я ничего», —
В душе Артур так размышлял,
Когда повязку поправлял.
Десятилетний Грэй и Бетси,
Которой было двадцать лет,
Теперь бывали часто вместе
(Друзей на свете лучших нет!).
Артур рассказывал ей книжки,
Которые любил читать,