Я тебя… никогда!

Всё чаще Игорь Леонидович раздражался по поводу и без оного. Ему стал как воздух необходим друг, собеседник… эта девочка. Он хотел её видеть: больше, чаще, всегда. Как же мучительно, когда мысли тебе не подчиняются, когда живут собственной, обособленной жизнью, тревожа неопределённостью.

Мужчина читал трактаты по философии, перестав их понимать. Невозможно было сосредоточиться. Одно и то же предложение приходилось перечитывать множество раз.

Это было невыносимо обидно.

Душа разрывалась в клочья. В конце концов, он начал чувствовать физическое недомогание, даже боль.

В груди щемило и жгло.

Сердечные таблетки не помогали.

Мысли о девочке вытесняли всё и вся. Неожиданно Игорь начал мёрзнуть, во всяком случае, постоянно чувствовал озноб, хотя холодно не было.

Газовый котёл пришлось подкрутить на более высокую температуру. Градусник показывал двадцать восемь, а его колотило.

Игорь Леонидович страдал, но Лана ничего не замечала. Он нисколько не верил в равнодушие и чёрствость жилички, понимая и принимая, что ей надо учиться. Так ведь он ни на что не претендует. Только поговорить.

Немного общения, приветливый взгляд. Этого было бы вполне достаточно. Разве он так много хочет от жизни… и от неё?

Увы. Ланочка учила, зубрила день и ночь, словно от этого зависит судьба. Впрочем, почему нет?

В один из дней Игорь не выдержал. Решил посетить затворницу в её убежище под выдуманным предлогом.

В его доме всегда был идеальный порядок – мамка приучила обращать большое внимание на мелочи. Замки и петли всегда были смазаны. Он бесшумно прошмыгнул в мягких валенках на половину девушки, открыл дверь…

Ланочка сосредоточенно писала что-то стоя, наклонившись над самым столом. Сзади, совсем рядом, стоял работающий вентилятор, обдувая аппетитный зад.

Обнажённые ягодицы, над которыми взвивалась тонюсенькая, полупрозрачная ажурная ткань порхающего платья, предстали его взору в бесстыдной, порочной красоте.

Ланочке было жарко. Девочка остужала молодое, нежное, притягивающее внимание тело. Виляющая в такт неслышимой мелодии попка была прелестна.

Игорь Леонидович стоял и смотрел, застыв в неподвижности, на эту развратную динамичную картинку бесстыдно отплясывающей юности, мечтая, чтобы она продолжалась как можно дольше.

Девушка пританцовывала, двигая налитыми бёдрами, слегка меняла ракурс, демонстрируя упругие ягодицы.

Тихонечко, еле слышно, Лана напевала что-то весёлое, лёгкое, слушая звук через объёмные наушники. Мужчина застыл, любуясь молодым телом украдкой, как вор.

Ему было невыносимо стыдно, однако восторг перевешивал чувство вины.

Невыносимо захотелось дотронуться.

Наглядевшись вдоволь на танец, или устав от неподвижности Игорь кашлянул.

Невольно. Даже чертыхнулся в уме, сетуя на свою неуклюжесть.

Лана скосила глаз, увидела Игоря. Казалось, девушка даже не смутилась, хотя поспешно одёрнула сарафан, энергичнее, чем следовало бы.

На смену одной интимной детали вывалилась другая – ладненькая вибрирующая грудь. Всего на мгновение, но Игорь его запомнил, буквально сфотографировал, заметив бледно-розовую ореолу и виноградинку яркого соска.

Его лицо обагрилось, налившись моментально, приобрело цвет спелой вишни или, скорее, свекольного сока. Мужчина сделал усилие, успокоил мимику и невинными глазами посмотрел на квартирантку.

Девушка улыбнулась, погрозила пальчиком,

– Ай-яй-яй! Нехорошо подглядывать. нужно было постучать. Чем обязана столь неожиданному визиту? Не думала увидеть вас, Игорь Леонидович, на своей половине.

– Извините, Ланочка! Не хотел вас напугать. У меня затруднение. Четвёртый раз читаю трактат о дуальности и никак не могу взять в толк…

– Игорь Леонидович, я, конечно, прощаю вас. На первый раз. Думаю, что ничего существенного вы разглядеть не успели. Во всяком случае, надеюсь на это. Давайте перенесём наш диспут, ведь вы об этом, на время ужина? Мне так не хватает времени. Нет у меня обеспеченных родителей. Увы. Приходится пробиваться в жизни самой. Это так трудно, поверьте. Мне нужно учить. Если вас не затруднит, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны. Извините! И давайте договоримся на будущее – никаких сюрпризов.

– Да-да! Я вас так понимаю. Но…

– Все “но” перенесём на потом. Вечером, во время ужина, обсудим. Или вместо ужина. Как пожелаете. Договорились? Обещаю уделить вам… по крайней мере, час. Так вас устроит?

– Покорнейше благодарю! Буду ждать. С нетерпением ждать. Ланочка, вы меня обнадёжили. Весьма благодарен, весьма, да. Ещё раз простите старика.

– И да, Игорь Леонидович, ответьте предельно честно – что вы успели рассмотреть?

– Ну что вы, Ланочка! Я был настолько смущён, что не заметил ничего. Ну, разве только ножки и… совсем чуточку. В моём возрасте… можете забыть про это забавное недоразумение.

– Забавное? Ладно. Хотя… я вам не верю. Вы обманщик. У вас на лице было написано, что успели просмотреть весь фильм. Это нечестно. О, я вас не виню. Одинокий старик… я бы наверно тоже вылупилась на такое диво. У меня красивая попа, я знаю. Ладно, прощаю. До вечера.

Девушка помахала ручкой и даже послала подобие воздушного поцелуя.

В штанах у Игоря воспалилось и намокло. Сердце плясало ламбаду.

Он торжествовал. На такую удачу невозможно рассчитывать.

Сколько же всего интересного, возбуждающего, прекрасного пропустил он не по своей воле, исключительно из-за маменьки, в жизни. Не настало ли время наверстать упущенное?

Игорь Леонидович отыскал в столе новый альбом и рисовал, рисовал, пытаясь передать листам бумаги всё то, чему стал невольным свидетелем, выплёскивая на ватман эмоции и настроение.

Из-под руки выходили чудесные чувственные картинки, замечательные наброски темпераментных, озорных, кокетливых движений.

Хотя Лана практически не сдвинулась с места, явив его глазам лишь филейную часть, число рисунков выходило огромным. Он уловил, запомнил главное – сексуальную энергию небывалой силы и магнетизма.

Вот-вот… именно такая она и была: божественно-прекрасная, соблазнительная, зовущая, сексуальная, нагая…

Да, Игорь видел только одну деталь. Но какую! Теперь можно перенести на бумагу любое движение, любую эмоцию, настроение, порыв.

Так он чувствовал.

Душа ликовала, подбадривала, требовала полной творческой отдачи. Игорь старался.

Прекрасная женщина. Удивительная. Боже, какой же он был дурак. Ведь мог познать волнующие ощущения ещё тогда…

Мамочка, как же ты была неправа. Даже не представляешь, чего лишила единственного сына. Но ничего, есть время и желание. Игорь непременно попытается наверстать.

Он побежал в магазин, купил набор бритв, принялся удалять с лица растительность.