Искушение

Виталий осторожно, чтобы не потревожить даму, вынул затёкшую руку у неё из-под головы. Несмотря на довольно плотные пары алкоголя, аромат, исходящий от упругого тела девушки завораживал и будил первобытные влечения.

Мужчина напрягся, вспоминая детали  и подробности почти стёршегося из памяти вчерашнего вечера.

Гостью, кажется, зовут Софья. Или София. Белая бархатистая кожа с мраморными прожилками, острые плечики, рыжие вьющиеся волосы.

Виталий не смог удержаться от соблазна осмотреть обнажённое девичье тело, заглянул под одеяло. Упругие ягодицы, осиная талия, видение вдохновило и обрадовало. Ужасно захотелось близости, но…

Знать бы, что и как происходило накануне. Действие алкоголя на потенцию и поведенческие реакции непредсказуемо. Как жаль, что в памяти не осталось ни впечатлений, ни эмоций.

На столе стояли и лежали бутылки из-под шампанского, бокалы с недопитой жидкостью, обёртки от шоколада, махровое полотенце и девичьи трусики. На полу в беспорядке валялись мужские и женские вещи, подаренная друзьями концертная гитара.

Виталий прислушался к едва слышным звукам дыхания ночной гостьи.

Какая она, кто, почему оказалась в его постели?

Мужчина не мог вспомнить детали знакомства, обстоятельства, сблизившие его и нечаянную любовницу.

О чём говорили, чем делились, насколько близко познакомились?

Такого с Виталием ещё никогда не было. Всему виной коньяк без закуски, выпитый после сауны, которая ускоряет обменные процессы. Хмель проник внутрь мозга уже от первой порции, а ведь была ещё вторая и кто знает, возможно, третья и четвёртая.

В голове шумело, но близость шикарного девичьего тела оказалось замечательным антидотом. Естественным и верным решением было бы…

Виталька одним пальчиком, едва касаясь, провёл по бедру прелестницы, отчего мгновенно восстало его мужское естество. Сердце заколотилось, дыхание стало прерывистым и горячим.

Остановила его романтические устремления лишь мысль, что интимное продолжение может закончиться вполне резонными претензиями и притязаниями доверившейся ему дамы.

Обязательства и матримониальные стремления в его планы не входили. В двадцать пять лет слишком рано обзаводиться семьёй.

И потом… что, если она охотница за жильём, за статусом? Нет, нет и нет! Нельзя нырять с головой в омут, если не знаешь глубину и фарватер. Можно на что-либо неприятное напороться.

Но, хороша, зараза! Так бы и вдул…

Виталий лихорадочно соображал, как быстрее и без особых хлопот расстаться с гостьей, не потеряв при этом респектабельность и впечатление человека интеллигентного, глубоко порядочного.

Оставаться с Софией на весь выходной особенного желания не было. Виталий не любил сюрпризы. Особенно в долгожданный выходной, когда можно пару лишних часиков понежиться в постели, а потом…

Планы на субботу и воскресенье были определены заранее, отступать от привычного течения событий Виталий терпеть не мог, именно поэтому и не стремился к “семейному счастью”, которое считал преждевременным и нерациональным.

Вот если бы слегка покувыркаться по обоюдному согласию, обогатить утро позитивными впечатлениями и сразу же без сантиментов и донкихотства расстаться. Но как?

Самый лучший выход – приготовить кофе с парой бутербродов, разбудить и завить, что необходимо ехать на заранее запланированную встречу. Чтобы не вызвать подозрений, дать номер телефона в котором как бы случайно перепутать одну или две циферки.

Пусть хоть обзвонится. Главное, чтобы испарилась без эксцессов.

От этой мысли настроение слегка подскочило. Немного: на пару-тройку градусов, не более.

В этот момент София зашевелилась, перевернулась к Виталию лицом и во сне состроила уморительную рожицу. Аккуратные округлости с яркими восставшими сосочками смотрели на него во все глаза, вызвав взрывную реакцию внизу живота.

Пора было на что-то решаться. Пан или пропал. Смотреть на это неприлично раздражающее, назойливо залезающее в мозг зрелище было попросту невозможно.

Однако София спала сном младенца, не подозревая, какие гормональные страсти бродят во взбудораженной похотью крови незадачливого любовника.

Она опять повернулась, сбросив одеяло, бесстыдно явив взору Виталия цветущий над лоном куст рыжей растительности. Мужчина невольно принюхался, как кот, учуявший сметану.

Его лихорадило и трясло, заставляя помимо воли напрягать восставшее естество и напряжённые чресла.

София открыла один глаз, улыбнулась, послала губами воздушный поцелуй.

– Ты так плотоядно смотришь на мою интимную причёску, на животик и грудь. Не очень честно наблюдать за спящей девушкой без её согласия. Это похоже на подглядывание в замочную скважину. Скажи, хоть, что я тебе нравлюсь, не скупись. Ты же рыцарь.

– С чего ты взяла?

– У, бука! Я что, нарушила твои сокровенные планы? Есть что-то важнее общения и близости или ты меня боишься? Шалунишка! Я не ем мальчиков, которым больше восемнадцати лет. Ладно, не напрягайся, не собираюсь лезть к тебе в душу. Постель – не повод для знакомства, поняла. Кстати…

– Что ещё, я что-то натворил?

– Да нет. Просто хотела сказать… только не знаю, насколько это для тебя важно. У нас ничего не было, кроме вполне целомудренных поцелуев. То, что ты видишь, это бонус. Я могла бы потребовать сатисфакцию, но ты слишком напряжён. Не знаю почему, возможно тебе не понравилась моя внешность. Не важно. Мне, пожалуй, пора.

– Да-да, понимаю. Спешишь куда-то? Чай, кофе, душ… или сначала завтрак. Могу предложить пельмени и яичницу с беконом.

– Сначала в ванну. Секса у нас не было, но я была так возбуждена. От меня наверно за версту пахнет похотью. Стакан холодной воды и таблетку аспирина, если имеется, больше ничего не нужно.

Виталий сжался, отвернул взгляд. Ему ужасно хотелось предложить Софии остаться. Ненадолго. На часик или два, но ему вдруг стало стыдно своей физической несостоятельности как любовника.

Потенция и желание таяли вместе с уверенностью в себе.

София игриво посмотрела Виталию в глаза с искоркой озорства, намеренно чувственно потянулась, не пряча интимные подробности обнажённого тела, с придыханием огладила бока, бёдра и грудки.

Мужчина вспотел под её лукавым взглядом, стыдливо отвернулся, побрёл на кухню ставить чайник. Он был весьма благодарен гостье, что та не стала плести коммуникативные сети, забрасывать удочку вопросов с наживками “на слабо”, требовать приготовить завтрак.

София вела себя совсем не так, как Виталий привык видеть, когда приглашал девочек на ночь блаженства. Те обычно капризничали, требовали повышенного внимания, сходу начинали хозяйничать на кухне и в шкафу, надевали вместо халата его любимую рубашку, предлагали совместное купание в ванне, намекали на продолжение.

Гостья вела себя очень уверенно, но оставалась учтивой и вежливой, не пыталась  самостоятельно решать или предпринимать какие либо действия. Более того, София словно угадывала мысли Виталия, упреждая поведением и репликами его сокровенные желания.

– Извини, Виталик, что так вышло. Ты был перевозбуждён и пьян, только и всего. Мне понравилось у тебя в гостях, понравилось, как ты пел, да и сам ты понравился. Спасибо! Мне вчера очень нужен был спасательный круг, ты его бросил.

София вытащила из сумочки красный фломастер, взяла его ладонь и написала номер телефона. Виталий, покраснев до корней волос, ответил тем же, вместо шестёрки нарисовав девятку.

Девушка тряхнула огненными кудрями, поцеловала мужчину в щёку, послала в его сторону воздушный поцелуй и выпорхнула в дверь. Через пару минут хлопнула подъездная дверь, незнакомка оглянулась, поискала взглядом окно Виталькиной квартиры.

Нашла.

Интересно, о чём она думает, что чувствует?

Виталию было неудобно. Он боялся, что передумает, что оставит Софию у себя дома, что последствия такой слабости могут непредсказуемо, возможно драматически изменить судьбу, лишив раз и навсегда возможности выбирать и быть свободным.

Влюбляться и любить в ближайшие жизненные планы не входило. От Софии исходила таинственная энергия, которая показалась мужчине опасной.