Логика Аристотеля. Том 2

Утверждая, что цвета – это пассивные качества, оно конструирует и демонстрирует, что возникает из страсти.

p. 9b19

Поэтому, как много таких симптомов.

О цветах говорится как о симптомах, потому что они возникают из других страстей.

p. 9b27

Ибо подобным образом говорят о тех, о ком говорят в соответствии с этим.

Ибо качество – это то, благодаря чему они называются качествами: (если они поэтому не называются качествами) из легко отбрасываемых страстей ясно, что и они не называются качествами.

p. 9b33

Подобным же образом, относительно них, поступают и в отношении души.

Он говорит, что пассивные качества и страсти рассматриваются не только в отношении тела, но и в отношении души.

p. 9b35

Ибо, как хорошо сказано в поколении.

Ибо как о черноте в Аэтиопе говорится, что она является пассивным качеством от рождения, так и об экстазе и гневе от рождения говорится, что они являются пассивными качествами.

p. 10a2

Аналогично, все экстазы.

Опять же, как качество бесцветности, вызванное долгой болезнью, называется пассивным качеством, так же и экстаз или любое другое пассивное качество, возникающее из-за определенного симптома, называется пассивным качеством.

p.10a12

Четвертый род качества.

Кроме того, представлен четвертый вид качества, этот род вместо ранее упомянутого. Это форма и очертания. Кроме того, он относится к тому, что относится к роду. Форма формы. Ибо всякая форма имеет форму, но не всякая форма имеет форму; по этой причине Аристотель ставит во главу угла форму как более главную и универсальную; ведь форма говорится только о живых существах, тогда как форма может относиться и к неживым существам.

p. 10a12

Кроме того, в дополнение к этим.

По отношению к ним говорится также, каковы их участники, например, от прямоты называется прямая линия, а от кривизны – кривая, и есть качества прямой и кривой линии.

p. 10a16

Разреженное и плотное.

Он говорит, что так кажется, поскольку на самом деле они не являются качествами; ведь плотное означает то, в котором части лежат близко друг к другу, неспособные принять разнородное тело, а разреженное – то, в котором части разделены, что позволяет ему принять разнородное тело. Таким образом, получается, что в их частях более очевидно определенное расположение, в то время как разреженное приобрело значение искусно сделанного, как, например, если кто-то наполняет свою руку орехами, мы скажем, что тело, состоящее из всего, разрежено из-за разделения; ибо он сам в «Физике» определяет разреженное и плотное по-разному.

p. 10a25

Возможно, следовательно, есть и другое.

Представив нам четыре вида качества, он приходит к выводу и утверждает, что это и есть виды качества. И, желая, чтобы мы не останавливались на сказанном древними и не бездействовали, а искали самостоятельно, он предполагает, что, возможно, появится и другой способ качества.

p. 10a27

Действительно, есть упомянутые качества.

Качества, говорит он, такие, как белизна, чернота и подобные им,| какие виды существ обладают этими качествами, например, белое тело, черное, сладкое и другие. Некоторые качества причастны, а виды причастны и называются своими именами. Однако так обстоит дело не со всеми, как, например, с добродетелью (ведь причастник называется добродетельным не от этого, а от серьезности), поэтому он сказал об этом по-другому.

p.10a34

Например, бегун.

Ибо плотное, о котором говорится, что оно ради полезности, которое он сам называет силой, не называется ни от какого качества, так как оно не от плотного; это действительно наука. Более того, те, кто полностью и по-настоящему приобщается к ней, называются «плотными» по имени. Точно так же и бегун называется по качеству.

p.10b5

Иногда также, когда имя установлено.

Часто, когда имя установлено, обладатель качества не называется по имени от него: ведь мы говорим не «добродетельный», а «серьезный».

стр.10b12

Что касается справедливости.

Она участвует в специфической природе качества: так, говорят, что характерной чертой качества является его восприимчивость к оппозиции. Она исключает ее: ведь не все качества обладают противоположностью, так как бледный цвет по своей сути не имеет ничего противоположного, как и огненный цвет, как и другие подобные качества. Очевидно, утверждает он, что к какой бы категории ни относилось это качество, другое из противоположностей относится к этой категории; а другое относится к этой категории из-за нашей неспособности отнести его к другой категории.

p. 10a26

Оно получает большую степень.

Другой аспект качества – восприимчивость к большему и меньшему. И справедливо, что это не относится ко всем; ведь замечено, что там, где наблюдается оппозиция, присутствуют и большее, и меньшее, а там, где она отсутствует, нет ни большего, ни меньшего. Поскольку внутри качества действительно существует оппозиция, то большее и меньшее существуют; а поскольку это не относится ко всем, то и большее и меньшее не существуют для всех. Ведь справедливость, как говорят, не часто приписывает себе большее и меньшее; однако о тех, кто причастен к справедливости и здоровью, говорят, что они причастны к ней в меньшей или большей степени.

p. 11a2

Несомненно, она восприимчива.

Однако, что бы ни говорилось по этому поводу, принято считать, что она допускает большее и меньшее. Задавшись вопросом о том, что не сказано – является ли справедливость большей или меньшей, – он оставил это без комментариев. Поэтому мы говорим, что справедливость принимает и больше, и меньше: ведь когда мы говорим, что этот справедливее того, то ясно, что, поскольку он участвует, этот справедливее того; таким образом, справедливость принимает и больше, и меньше.