Врата вечности

Девушка открыла багажник, и они увидели двух связанных длинными крепкими лианами рарогов, которые смотрели на них умоляющими глазами. Рты у них были забиты кляпами из обрывков тех же лиан.

– Освободи им рты, Харуми, – сказал Акеми.

– Зачем? – удивилась девушка. – И без того в этом мире слишком много говорят те, у кого вообще нет права говорить. Рароги из их числа.

– Прошу тебя, Харуми, – произнес Фергюс. – Я должен кое-что узнать от них о Джеррике.

Девушка вынула кляпы, не забыв предупредить рарогов:

– Одно лишнее слово или даже звук – и я лично утоплю вас на дне озера Титикака, любители женских прелестей. С превеликим удовольствием. Не нужно много слов, чтобы сказать правду. Но тот из вас, кто будет отвечать охотнее, останется жив. Вы меня поняли?

Рароги часто закивали, глядя на девушку с нескрываемым ужасом. Но не проронили ни звука, видимо, не сомневаясь, что она способна выполнить свое обещание.

– Вас направил Джеррик? – спросил Фергюс.

– Да, – разом ответили оба рарога.

– Пусть отвечает один из вас, – потребовал Фергюс. – Где он?

– В Пуно, – ответил тот, что лежал сверху. Перед этим он ударил головой своего напарника, чтобы тот молчал. От удара кровь потекла из его рассеченной брови, заливая лицо. Но зато потерявший сознание второй рарог уже не вмешивался в разговор, значительно повысив его шансы на жизнь, обещанную одному из них Харуми.

– Кто остался с ним?

– Филипп Леруа и трое рарогов из его личной охраны. А еще люди. Юноша и девушка. Джеррик сказал, что это заложники.

– Где они?

– В доме на окраине Пуно. Рядом с оврагом. Там жила какая-то семья, но мы ее вырезали ночью. Джеррику понравился этот дом. Он стоит в отдалении от остальных, вокруг всегда безлюдно. Очень удобно, когда есть заложники…

– Много слов, – угрожающе проронила Харуми, с отвращением глядя на рарога. И тот испуганно замолчал.

– Ты сможешь показать этот дом?

– Да, – ответил рарог. И жалобно взмолился: – Я сделаю все, что ты скажешь, повелитель Фергюс! Только не отдавай меня на растерзание этой аяуаска!

– Даже маленькая мышь имеет право на ярость, – вмешалась в разговор девушка. – Ты сам виноват, рарог! Зачем ты со своим приятелем набросился на меня, когда я села в вашу машину? Я хотела узнать, зачем вы следите за аэропортом, и все. А вы попытались меня изнасиловать. А если бы это была не я, а какая-нибудь другая беззащитная девушка?

– Ты имеешь право на ярость, Харуми, – успокоил ее Фергюс. – Но сначала пусть он покажет мне дом, в котором прячется Джеррик.

Он повернулся к Акеми.

– Ты сможешь помочь мне? Рарогов оказалось больше, чем я предполагал.

Аяуаска с обидой ответил:

– Ты мог бы и не спрашивать меня об этом, Фергюс! Твой враг – мой враг. Даже если бы это был не Джеррик.

– Тогда в путь, – кивнул Фергюс. Он с улыбкой взглянул на Харуми. – Слишком много слов было сказано, слишком много времени потеряно.

– Я тоже так считаю, – заявила девушка, опуская крышку багажника. – Но я не жалею. У меня было только два рарога, теперь их будет пять или шесть. Ох и славно я развлекусь сегодня!

Спустя несколько минут над аэропортом взлетела стая больших птиц, своим красно-сине-зеленым оперением напоминающих птицу кецаль, которую древние майя и ацтеки считали священной. Поднявшись высоко в небо, она направилась в сторону города Пуно, сопровождая отъехавшую от аэропорта кавалькаду автомобилей. Птицы были почетным караулом правителя здешних мест, которым справедливо считал себя аяуаска.

В сентябре в Перу приходит весна, солнечная и мягкая на равнине и дождливая в горах. Буйно цветущая дикая природа этой местности поразительно отличалась от того скупого на краски цивилизованного ландшафта, к которому Фергюс привык. И в любое другое время он восхитился бы видами, которые открывались ему из окна автомобиля. Но за то время, которое продлилась поездка, он ни разу не открыл глаза. Он не спал, а напряженно размышлял, взвешивая каждый свой будущий шаг. Он не имел права на малейшую ошибку.

Сидевший рядом Акеми не отвлекал его разговорами. За все время аяуаска задал только один вопрос:

– Те юноша и девушка, которых Джеррик держит в заложниках – они кто?

– Мой внук, – ответил Фергюс. – И мать его будущего ребенка.

Акеми нахмурился и нажал на педаль газа. Автомобиль взвыл и значительно прибавил скорости.

Домик, который выбрал Джеррик, был небольшим и ветхим. Он утопал в зарослях древовидных папоротников. Над его крышей возвышались пальмы, а от земли тянулись к солнцу низкорослые искривленные деревья и кустарники. Могло показаться, что Земля вернулась в то время, когда она принадлежала только растениям. Не было заметно даже признаков живых существ. Дом казался заброшенным своими хозяевами, и уже давно. Изнутри не раздавалось ни звука.

Обо всем этом доложила Харуми, которую Акема послал разведать местность.

– Рарог обманул нас, – воскликнула девушка, яростно сверкнув темно-зелеными глазами. – Я убью его!

– Надо войти в дом и убедиться, что он пуст, – глухо сказал Фергюс, не поднимая головы. Он вдруг почувствовал страшную усталость при мысли, что опоздал. – Я пойду.

– Ты прав, повелитель Фергюс, только пойдешь не ты, а я, – решительно возразила Харуми. – Если там нет никого, то это не опасно. А если есть, то я подам сигнал и нападу на Джеррика. Вы подоспеете мне на помощь, а рароги, оставшись без своего предводителя, не окажут сопротивления.

И девушка поинтересовалась с самым невинным видом, который она умела принимать, когда считала это нужным:

– Ведь правда, Акема, я замечательно придумала?

– А если мы замешкаемся? – спросил Акема, нахмурившись. Он питал явную слабость к этой девушке, которую пытался скрыть. – Что будет с тобой?

– Ты хотел спросить, что будет с Джерриком? – мило улыбнулась Харуми. – Неужели тебе жалко этого гнусного кобольда, который ненавидит наш народ?

Против этого аргумента Акема устоять не смог.

– Иди, девочка, – сказал он. – Но будь осторожна. Я беспокоюсь за тебя.

– И совершенно напрасно, – гордо заявила девушка. – Я такая же аяуаска, как и ты. А разве может кто-нибудь тебя одолеть, Акема? За это я тебя и люблю.

Поцеловав смущенного аяуаска в щеку, девушка направилась к дому, осторожно пробираясь через заросли древовидного папоротника.

– Хорошо сказанное слово лучше метко брошенного топора, – сказал Акема, словно отвечая на немой вопрос Фергюса. И добавил в сердцах, не сдержавшись: – Сладу нет с этой девчонкой!

Но Фергюс уже был в нескольких шагах от него. Пригнувшись, эльф тенью скользил от дерева к дереву, не выпуская Харуми из поля зрения. Недовольно покрутив головой, Акема махнул рукой, и лианы, опутавшие стволы окружающих его деревьев, будто ожили. Извиваясь, словно змеи, они начали переползать на стены дома. Это были аяуаска, принявшие вид растений.

А Харуми уже взошла на крыльцо дома и попыталась открыть дверь. Но та оказалась заперта изнутри. Тогда девушка сильно постучала. Затем еще раз, уже ногой. Но только когда она взяла в руки камень, который подобрала около крыльца, и ударила им в дверь, ей открыли. На пороге встал рарог, преграждая ей путь. Его злобные глазки бесцеремонно обшарили фигурку девушки, чуть дольше задержавшись на ее груди и бедрах. Закончив осмотр, который его явно удовлетворил, рарог ухмыльнулся и сказал:

– Ты камень-то брось, se?orita! А то убьешь ненароком.

– Такого-то красавчика? – обворожительно улыбнулась Харуми. – Да никогда!