Проклятие Гермеса Трисмегиста

Родион. Просто ты меня не любишь.

Ольга. Я не могу уйти из этой комнаты, ты прав. Но ты можешь.

Родион. Да, я могу.

Ольга. Тогда уйди. Не мучай ни меня, ни себя. Все кончено.

Родион. Ты забыла добавить – мальчик. Скажи это, и я уйду.

Ольга. (Тихо). Мальчик. (Кричит, после паузы, с надрывом). Мальчик! Мальчик!!!

Родион уходит. Ольга падает в кресло и беззвучно плачет.

Входит Голышкин. Он в состоянии сильного нервного возбуждения.

Голышкин. Оленька! Почему вы в слезах?

Ольга. Вам показалось, Сталвер Ударпятович.

Голышкин. Правда? Может быть, может быть. Я с некоторого времени сам не свой. Мне все время чудятся какие-то голоса, шаги… (Озирается и крестится). Словно мой дом населили призраки. Знаете, что я думаю?

Ольга. Откуда мне знать, профессор!

Голышкин. (Таинственным шепотом). Это все он!

Ольга. (Со страхом). Кто – он?! Мышевский? Вы дога…

Голышкин. (Перебивая ее). Да при чем здесь Мышевский, Оленька?! Гермес Трисмегист. Я говорю о нем.

Ольга. Профессор!

Голышкин. О, не перебивайте меня, Оленька! Вы не понимаете, чей дух мы вызвали. Это величайший бунтарь всех времен и народов, просто ужасный! В одной из своих книг, в «Изумрудной скрижали», за несколько тысячелетий до нашей эры, он написал: «Как наверху, так и внизу, как внизу, так и наверху, и нет малого и великого, а все едино». Вы чувствуете, какая сатанинская гордыня скрыта в этой фразе?

Ольга. Но при чем здесь его гордыня?

Голышкин. Я упал в обморок и не простился с ним. Он обиделся и решил не возвращаться в потусторонний мир, пока не отомстит. И сейчас его дух бродит по этой квартире. Питается моей энергией. Я слабею, а он крепнет час от часу.

Ольга. Но если так… Что же нам делать?

Голышкин. Необходимо отправить его обратно. Иначе со временем он станет всесильным. И мы все умрем, один за другим.

Ольга. (Смущенно). Если так надо… Хорошо, я согласна на еще один спиритический сеанс. Думаю, и другие не откажутся. (Встревоженно). Но как вы себя чувствуете? Голова не болит?

Голышкин. (Не слушая ее). Нас слишком мало. За то время, пока я был без сознания, Гермес Трисмегист стал слишком могуч. Чтобы отправить его обратно помимо его воли, гексаграммы уже не достаточно. Необходимо соединение гексаграммы и пентаграммы. Микрокосма и Макрокосма, человеческого и божественного. Одиннадцатиконечная звезда является высшей целью любой истинной магии. Это утверждал еще великий Френсис Баретт в своей книге «Маг».

Ольга. Не соседей же звать! Нельзя ли обойтись теми, кто уже есть?

Голышкин. Число одиннадцать – это символ Великого Делания. Иначе ничего не выйдет.

Ольга. Тогда надо обратиться за помощью к Мышевскому. Ради спасения собственной жизни этот человек совершит невозможное.

Голышкин. Вы правы. Но меня он все равно не спасет. Я умру, как того хочет Гермес Трисмегист.

Ольга. Неужели вы верите в предсказание какого-то духа? Ведь и я могла ошибиться, записывая. Блюдце – такая ненадежная вещь!

Голышкин. (Мрачно и торжественно). Все сходится.

Ольга. Что сходится? Немедленно перестаньте изводить себя всякими домыслами!

Голышкин. Вы помните, что сказал Гермес Трисмегист?

Ольга. Еще бы! Каждое слово.

Голышкин. Он сказал: я хочу смерти того, чей отец умер, когда с вершины упал железный человек…

Ольга. Абракадабра какая-то!

Голышкин. Только не для меня. Мой отец, генерал Ударпят Родионович Голышкин, умер от разрыва сердца. Сразу после того, как в Москве мятежная толпа свергла с пьедестала памятник Дзержинскому, первому руководителю этого всесильного ведомства. Дзержинский был его кумиром. И он не пережил этого.

Ольга. Не сотвори себе кумира.

Голышкин. Все сходится. Я умру.

Ольга. Все мы смертны. И я тоже однажды…

Голышкин. Но Гермес Трисмегист назвал срок. «Не успеет земля одеть белый саван». То есть уже до наступления зимы.

Ольга. Сталвер Ударпятович!

Голышкин. Не утешайте меня, Оля! Я смирился с этой мыслью. А после того, что я сегодня услышал от Родиона… Своего родного, единственного сына, который был для меня смыслом жизни… Мне незачем жить. Я никому не нужен. Меня никто не любит.

Ольга. А если вы ошибаетесь?

Голышкин. Увы, это так!

Ольга. Но я точно знаю, что вы ошибаетесь.

Голышкин. И в чем же?

Ольга. В том, что вас никто не любит.

Голышкин. У вас есть доказательство обратного?

Ольга. (Подходит к нему). У меня есть только мое глупое женское сердце. И оно говорит мне, что любит вас.

Голышкин. Оля! Я не могу поверить!

Ольга. Я тоже. Может быть, испытать мое сердце на детекторе лжи? Или будет достаточно меня поцеловать? И если оно не забьется чаще, значит, оно лжет.