Проклятие Гермеса Трисмегиста

Голышкин. Как же, как же, я понимаю. И не смею удерживать. (Встревоженно). Оленька! Неужели вы тоже покидаете меня?

Ольга. Мне надо выспаться. И привести себя в порядок. Посмотри, во что я превратилась за эту ночь! Как можно любить такую женщину?

Голышкин. А я не замечаю этого. Ты так прекрасна!

Ольга. Вечером я вернусь. Учти, я не привыкла ужинать дома. Мы идем в ресторан!

Голышкин. И там все обсудим? Наше будущее?

Ольга. Разумеется! Не забудь днем обналичить чек. Или вот что. Отдай его мне. У меня он будет сохраннее. Мы вместе пойдем в банк. А то тебя еще обманут. Или ты все перепутаешь. Ведь ты же у меня философ! Не от мира сего. А я земная женщина. Тебя это не пугает?

Голышкин. (Отдавая чек). Меня это радует.

Ольга. Тогда… (Целует его в лоб). До вечера!

Голышкин. До вечера, Оленька! До встречи, друзья! Жду вас всех в гости. В любой день и любой час. Мой дом… (Спохватывается). То есть что это я говорю? Теперь это ваш дом, господин Мышевский. Когда же мне съезжать?

Мышевский. Я не тороплю вас, профессор. Месяца вам хватит? За это время можно оформить визу и отправиться в путешествие. Вас ничто не держит в этой стране. Отныне вы будете гражданином мира, Сталвер Ударпятович. Вы бы знали, как я вам завидую!

Голышкин. Правда?

Мышевский. Слово Мышевского! Прощайте, профессор!

Огранович. Всего наилучшего, счастливчик!

Выхухолев. До скорой встречи! Мне кажется, она неизбежна.

Голышкин. До свидания, друзья! Оленька, я не прощаюсь!

Все уходят. Голышкин, закрыв за ними дверь, медленно идет по квартире, заглядывая в комнаты и выключая освещение. Наконец он доходит до комнаты Родиона, отворяет дверь и входит. Спустя мгновение раздается пронзительный крик: «Будь ты проклят, Гермес Трисмегист!»

Как только крик смолкает, в прихожей начинают бить старинные часы. Во тьме звук кажется грозным, как тревожный набат.