– Ничего мы не знаем. Думаешь, она встречается со своим адвокатом?
– Думаю, да. С нашим адвокатом, – уточнил Глеб.
Моё настроение было испорчено. До следующего понедельника делать как будто было нечего. Хотя как сказать.
– Слышь чё, – привлёк я внимание Глеба, усаживаясь напротив него. – Не будем откладывать в долгий ящик сбор материала для следующего номера. Лучше пусть будет что-то лишнее, что мы сможем потом выкинуть, заменив чем-то более интересным, чем будет сплошная вода. Да?
– Да-а-а!.. – снова зевнув, ответил Глеб. – Да. Да. Да. Чем займёмся? У нас куча желающих поместить рекламу. Можем с этого начать.
– Да, согласен, – перемещаясь на диван напротив камина, ответил я.
– Холодильник нужно купить. Бейджики можно сделать, такие, знаешь, с фотографиями, ламинированные, – рассеянно рассуждал Глеб, глядя на экран своего лэптопа.
– Точно, – принимая горизонтальное положение и прикрывая глаза, ответил я.
– Вот прям завтра и начнём, – утухающим голосом сказал Глеб.
– Ага, прям завтра, ни свет ни заря, часа в три дня… – погружаясь в дрёму, ответил я.
*****
Второй раз за этот день я проснулся в два часа дня. Выглянув в прихожую, я заметил, что обуви Глеба нет. Вышел во двор. Он был там, собирал сухие ветки то ли для камина, то ли для мангала.
– А что нам мешает забабахать шашлыки? – риторическим тоном спросил Стальский, поднимая взгляд от земли.
– Ничего, – ответил я.
– Ошибаешься, нам мешает отсутствие нормальных дров. Или угля.
– Можем до Чудино прокатиться. Или Марте сказать, чтобы привезла, – предложил я, а потом, резко сменив тему, сказал: – Надо бы моего квартиранта выселять.
– Вадим, колесо спущено, – показывая пальцем на заднее левое колесо, сказал Глеб.
Я приблизился к единичке и убедился в том, что колесо действительно спущено.
– Бле-е-еа-ан! – досадливо протянул я. – Что там, докатка есть шоль?
– Ты ему уже звонил? – спросил Глеб, имея в виду моего квартиранта.
– Да. Договорились, что он живёт до седьмого июля. А потом умирает, аха-ха-ха! – рассмеялся я пришедшему на ум каламбуру.
– Смешно.
– В общем-то, так и получается, – прикинул я, припоминая: когда он поселился и сколько уже заплатил. Что там за голоса?
Я подошёл к забору и забрался на стопку кирпичей. В начале нашей улицы – метрах в ста пятидесяти от нашего дома – стояли два одинаковых чёрных внедорожника. Трое парней в одежде спокойных тонов стояли около машин, беседовали и бросали взгляды в сторону нашего дома. Я спустился вниз, подошёл к Стальскому и, скрывая тревогу, тихим голосом спросил:
– Эй, Стальский, любишь марку Range Rover?
– Кто ж не любит, – ответил он. – А что?
– Да там… – показал большим пальцем через плечо я.
Стальский взобрался на прислонённые к стене кирпичи и глянул через забор. Я тоже вскарабкался на горку кирпичей, и теперь мы с Глебом вместе украдкой рассматривали подозрительных типов. Мы не хотели, чтобы нас заметили, поэтому, когда кто-то из них бросал взгляды в сторону нашего дома, мы приседали, скрываясь за оградой. После нескольких минут таких вот гляделок, мы с Глебом сползли вниз и затаились, усевшись на груду кирпичей и прислонившись спинами к ограде.
– Думаешь, они по нашу душу? – спросил Глеб, заставив меня побледнеть от ужаса.
– Да с чего бы?.. – промямлил я.
– Кого ты там обосрал в своей статье на последней странице?
Я напомнил Глебу фамилию фигуранта.
– Это тот, который…
– Да.
– Это тот, у которого ещё…
– Ну, да.
– Нам конец. Это точно за нами, – с усмешкой фаталиста подытожил Глеб, а потом, повернув голову в мою сторону, нарочито писклявым голосом спросил: – Что же нам теперь делать, партнёр?
– Парабеллум, – не к месту блеснул эрудицией я.
Стальскому явно не понравился мой ответ, потому что он сердито спросил:
– Позволь спросить: до какого момента ты будешь строить из себя крутого? До первой оплеухи?
Стальский злился, а злость редко сочетается со страхом; этот факт меня немного успокоил. С другой стороны: раз уж сам Великий и Ужасный Стальский начал рассуждать как разумный человек, то дело действительно серьёзное; этот факт меня снова растревожил.
– Может забронирУем мартовский Hammer?..
– Для тебя всё это игра?! Да?! Если с Мартой что-нибудь случится, то я убью сначала себя, потом тебя. Договорились?
– Глеб… – в моём горле встал комок обиды и отчаяния. – Глеб, давай позвоним Сицилии.
Глеб приложил телефон к уху и посмотрел в небо. Секунды ползли еле-еле.
– Что там? – сморщившись, стоял я над душой у Стальского. – Что там, а?
– Не берёт, не берёт, – не своим голосом ответил Глеб и скинул вызов.
– Давай посмотрим ещё раз, – может они уехали, – предложил я.
Мы снова встали ногами на кучу кирпичей. Два чёрных Range Rover по-прежнему стояли в начале нашей улицы, и теперь уже не трое, а четверо мужчин смотрели в нашу сторону. Один из них смотрел (даже!) в бинокль. А у одного из них (я отчётливо разглядел!) под пиджаком виднелась двойная кобура. Мы «стекли» по забору и сели на стройматериалы. Зазвонил глебовский телефон, заставив нас вздрогнуть.
– Сицилия? – с надеждой спросил я.