Было видно, что он действительно рад познакомиться. Чтобы показать насколько он был рад, скажу, что самый крупный тираж, которым печаталась газета в нашем городе до сего дня – двести девяносто тысяч экземпляров. La Critica – два миллиона. Правда у La Critic’и всего один разворот, а у других газет несколько, но всё равно мы оказались очень крупными игроками.
В конце встречи наш менеджер Ильгиз призвал нас не беспокоиться относительно нотариальной заверки доверенности на Стальскую, сказав, что устной договорённости с ним вполне достаточно. Марта отдала ему флэшкарту с макетом, а Ильгиз в присутствии нас и человека, отвечающего за печать, проверил макет на соответствие требованиям, воткнув флэшку в стационарный Макинтош 5K разрешения. Всё было в порядке; Марта постаралась, и мы с Глебом одновременно погладили её по предплечьям, – я по правому, он по левому.
– Когда ждать аванс? – вкрадчиво спросил менеджер, поворачивая голову от монитора к Стальской.
– В течение ближайших трёх часов, – с улыбкой ответила Марта.
Дела типографские были улажены.
– А это не вы случайно на рекламных щитах? – спросил Ильгиз, провожая нас до парковки.
Оставалось ещё одно дело, а именно визит в адвокатский кабинет Бимерзкого.
«Этот человек – мой враг. Он желает мне зла. Он бы меня уничтожил, будь его воля. Он меня уничтожит при первой возможности», – такие мысли крутились у меня в голове, когда Марта несколько раз нажимала на звонок особым образом. Моя квартира была в двух минутах ходьбы от офиса Бимерзкого. У меня возник порыв убежать, но, естественно я никуда не делся.
– Привет, Марта, – раздался женский голос из динамика.
Дверь запищала, возвещая о том, что можно входить. Я шёл вслед за Стальскими и не знал, как себя вести.
Через полминуты Марк Бимерзкий протянет мне руку и скажет: «Привет, Вадим». Я пожму его руку и тихо скажу: «Привет…ствую». Мы рассядемся по креслам в его кабинете. Марк скажет: «Настоятельно советую: отныне и впредь вкладывать деньги в бивалютную корзину. Месяца через три нужно будет завести заграничные счета». Мы единогласно согласимся. Он спросит у нас паспорта, а я кину взгляд на Стальскую, которая вытащит из своей бледно-розовой Chlo? три книжицы в цветастых обложках и, очаровательно улыбнувшись, скажет: «Я – администратор труппы».
Первое лето
Когда испытываешь ненависть, нужно брать как можно выше
LaGrandeBellezza
Глава о том, что отныне кетчуп «Хайнс» только в стекле!
Время к вечеру; погода прелестная; воздух чище с каждым десятиминутием, – и всё это понедельник, второе июня. Я выхожу из стеклянных дверей торгового мола и направляюсь к Танку, в моих руках пакеты. Марта уже вернулась со своего шопинга и сидит за рулём. Я забираюсь на переднее сиденье и не знаю что сказать Стальской. Однако говорю следующее:
– А ты быстро, да… А Глеб ещё не подошёл? Мы с ним разделились.
Марта кивает и молчит. Потом спрашивает:
– Купил то, что хотел?
– Да, – отвечаю. – Мне нужно было нижнее бельё, и я купил нижнее бельё.
– Понятно, – ответила Стальская.
Она как будто не была настроена на пустую болтовню; в руках вертела телефон, – не иначе некоторое время назад имела неприятный разговор.
– И вот ещё: ремень. Кожаный, – я приподнял футболку и продемонстрировал пряжку ремня, – простую, незамысловатую.
– Мда… – произнесла Марта, кинув взгляд на аксессуар. – Что-то не выглядит как кожаный.
– Ну конечно он кожаный. За две с половиной штуки-то. Он даже пахнет кожей. Понюхай.
Марта деланно зло прищурилась.
– Ладно, – отставил шутки я. – Как насчёт ужина? Где там твой братец? Я думал, что он выйдет раньше меня.
– До дома доедем, – сказала Стальская, видимо имея в виду приём пищи.
– Помнишь, я тебе давал памятку, которую нам вручили в Роспотребнадзоре?
Марта, прищурившись, посмотрела на меня.
– Там, где информация об обязательном экземпляре и…
– А! Да. Всё готово, – ответила Стальская.
– То есть?
– Всё сделано. Я отправила все необходимые посылки, – рассеянным тоном проговорила она.
– А помнишь, Сицилия велела перерегистрировать адрес редакции с городской квартиры на дом? На дом…
– Я послала заявление об изменении данных в Роспотребнад… Я же тебе давала бумажку подписать.
– А! Да. Так это – то самое было?
– То самое.
Больше спросить было не о чем, и я задумался над тем, что бы такое приготовить, когда приедем домой. На горизонте появился Стальский с несколькими пакетами в руках. С некоторого расстояния он сделал жест сестре, чтобы она открыла багажник. Марта нажала кнопочку, – багажник открылся. Стальский кинул пакеты в багажник и сел на заднее сиденье.
– Аронов накупил трусов на одиннадцать тысяч! – поставил в известность Марту Глеб.
– У!.. – смешным голосом ответила Стальская.
– Как говорится: «Магия магией, но я могу носить только тонкие трусы», – смеясь, сказал я.
– Я тоже, признаться, на предмет underwear прогулялась, – сказала Марта, запуская двигатель. – Правда корзина покупок того же самого для девочек немного дороже выходит.
– Правда? – с нескрываемым любопытством спросил Глеб. – И сколько же?
– Сорок семь. Но там ведь комплектами.
По пути мы ещё заглянули в магазин «Fix Price», потому что забыли купить вешалки для одежды.
– Зацените что я приобрёл, – Глеб с хрустом вскрыл пластиковую упаковку с каким-то брелком.
– Что за хрень? – поинтересовался я.
Марта кинула взгляд на брата через зеркало заднего вида.
– Это – лазерный фонарик! – значительно и торжественно возвестил Глеб.