– Хорошо, только сначала мне нужно в туалет, – ответила Марта. – Где здесь туалет?
Я вызвался показать, заодно сказал:
– Можешь выбрать для себя отдельный санузел, – будет только твой – девчачий.
– Здорово, – обрадовалась Марта такой возможности.
– Вот здесь (на первом этаже, как входите – прямо) уборная с ванной, раковиной и, конечно, унитазом, – комментировал я, включая свет и открывая дверь ванного помещения. Здесь можно возлежать в пене, читая Вашингтон Пост. – А на втором – нечто похожее на душевую кабину, в которой моются стоя.
– Я выбираю эту, – сказала Марта, и в этот момент лампочка в выбранной ей ванной перегорела.
– Хорошо. Ступай в верхнюю пока, – трогая Марту за плечо, сказал я.
Вернувшись в гостиную к Глебу, я сказал:
– В список надо внести энергосберегающие лампочки и шторки для душа.
– Каркасы кроватей стандартные? – спросил Глеб. – Мерить будем.
– Лучше померить.
Через пять минут вернулась Марта, и с порога воскликнула:
– Воды нет!
– Ой, прости, я сейчас включу, – сказал я и поспешил в подвал, где повернул рычаг воды, а заодно и газовый.
Вернулся к Глебу, который зачитал вслух список необходимого для жизни в этом доме.
Вернувшаяся Стальская, сказала:
– Кажется, придётся купить матрасы. IKEA работает до одиннадцати вечера.
«…На каждом столбе висят цветные листовки,
на них написано, что кто нас найдёт – получит награду,
но все нас видят, и никто не сдаёт. Я рад и ты рада…»
Знаки
Глава о фотоувеличении в переносном смысле, а также о «Голубом Кабриолете», который собрал двести тысяч просмотров
На следующий день – во вторник – в полдень мы подъехали по данному Дашей адресу, по которому располагалась фотостудия. Ещё в воскресенье Даша обратила наше с Глебом внимание на модный прикид Шнурова. Помню, она тогда сказала: «Вот, Аронов, тебя тоже так нарядим: кальсоны, майка и бархатный пиджак. А Глебу – то же самое, только засаленное пальто вместо пиджака».
Итак, когда мы парковались около фотостудии, которая занимала одно из помещений дома культуры имени Кирова в том же Вертолётострое, машина Даши уже была там.
С солнечной улицы мы вошли в полумрак дома культуры и на несколько секунд ослепли. Я даже споткнулся о ведро со шваброй, да так, что Стальским пришлось меня ловить, чтобы я не растянулся. Рассмотрев на стене указатели и следуя им, мы наконец открыли нужную дверь и оказались в фотостудии. Это было помещение с высоченным потолком и задрапированными окнами. Яркое освещение обеспечивалось исключительно за счёт электричества. В глубине зала, между двумя передвижными вешалками со множеством одежд, Даша отчаянно спорила с невысоким ухоженным мужчиной тридцати пяти-тридцати восьми лет с трёх-четырёхдневной небритостью на лице. Даша трясла перед носом мужчины рукавом, висящего на одной из перекладин, пиджака. Мужчина, в свою очередь, тряс перед носом Даши рукавом другого изделия лёгкой промышленности.
– Здравствуйте, – почти хором сказали мы трое.
– Здравствуйте, – почти той же интонацией хором ответили Даша и мужчина с небритостью.
– Сядьте – посидите, – сказала Даша, махнув в сторону дивана. – Привет, Марточка.
– Привет, Даша, – ответила Марточка на индивидуальное приветствие нашего продюсера.
*****
Всё закончилось быстрее, чем я предполагал, и вот мы уже стояли в небольшой пробке на выезде из Вертолётостроя.
– У меня тело чешется от этой чужой одежды, – сообщил я, поводя плечами.
Глеб начал прислушиваться к своим ощущениям. Марта с досадой проговорила:
– Теперь и братец начнёт жаловаться. Зачем ты сказал?..
– Чёрт! Надо поскорее принять душ, – заёрзал Глеб. – Интересно: это стираные вещи? Если стираные, то как давно?
– Думайте о чём-нибудь другом, – посоветовала Марта.
– Жалко, что тебе не пришлось переодеваться, – заметил я. – Сейчас бы у тебя чесалось в труднодоступных местах, и ты бы просила меня почесать, – с улыбкой до ушей, глядя на Стальскую в зеркало заднего вида, проговорил я.
– Блин, я так до крови расчешусь, – проворчал Стальский, елозя спиной и затылком по спинке и подголовнику кресла.
Я решил сменить тему, пока зуд и помывка не стали идеей фикс.
– А как фотограф яростно флиртовал с Глебом, заметили? – засмеялся я, вспомнив фразочки мужчины с трёх-четырёхдневной небритостью.
– Да. Братец ему явно пришёлся по вкусу, – согласилась Марта.
– Я такой. Всем нравлюсь, – приосанился Стальский.
– Там впереди авария что-ли? – опуская окно, задал риторический вопрос я.
– Кхе-кхе… – кашлянула Стальская. – Климат всё-таки куда удобнее, чем этот кондиционер. Хотя, я не привереда.
– А что мы едем, как не на кабриолете? – спросил Глеб. – Где тут кнопка.
– Вот, – указал я и сам же запустил механизм.
Крыша начала движение в сторону багажника. Стальская из полулежачей позы села по-нормальному и пристегнулась.
– А куда вы тогда ночью ездили, ну, в костюмах восемнадцатого века? – спросила Марта.
Глеб закрыл глаза ладонью. Он сказал:
– Чёрт, я снова вспомнил этот день, а ведь только-только начал забывать.