– Чтобы вас возить, дворники нужно поставить внутрь, – вместо напутствия промолвила Марта.
– Ты с нами? – сквозь стиснутые зубы спросил Глеб сестру.
– Поднимусь через пять минут, – ответила она.
Мы вскарабкались на четвёртый этаж и дали знать о своём появлении секретарше Дарьи. С тяжёлыми выдохами уселись в кресла и прикрыли глаза.
– Сергей Шнуров уже в кабинете с Дарьей Николаевной, – сообщила секретарша.
Мы снова открыли глаза.
– Тогда мы войдём! – взволновано сказал я и начал приподниматься.
– Нет, сидите, – ответила секретарша. – Дарья Николаевна сама вас позовёт.
– А она знает, что мы здесь? – спросил Стальский.
– Ага, – сказала девушка и со звонким смехом добавила. – Когда ваша машина въезжает на парковку, окна дрожат!.. Ха-ха! Хи-хи!..
Мы снова утвердились в креслах и попытались расслабиться. Выглядели мы неспавшими, помятыми и пьяными, – в общем как надо.
– Я так волнуюсь, – признался я через минуту молчания.
– А что?.. – задал какой-то непонятный вопрос Глеб.
– Всё-таки это не кто-нибудь. Ну, не какой-то там политик или бизнесмен, а Шнур, – я нервно постукивал пяткой по полу, чем сильно нервировал Стальского.
Глеб вперился в пол и молчал. Я сказал:
– Сейчас зайдём, и я скажу: «Здравствуйте, уважаемый Шнур, я вырос на ваших песнях!..»
– Нет, лучше я скажу, что я вырос на его песнях; ведь ты не сильно вырос, – предложил Глеб.
– Да, ты прав, – согласился я. – Тогда я скажу, что рано остался без родителей, а воспитало меня его творчество. Тем более это почти правда.
Глеб закивал. Даша открыла дверь и махнула, чтобы мы заходили.
*****
Спустя час Глеб, Марта и я подъехали к одной сетевой кафешке, чтобы полноценно позавтракать.
– Расскажете, как прошла встреча, – с искренним интересом спросила Марта.
– Позже, – ответил Глеб.
– Да, когда домой приедем, – расскажу. Умираю с голоду. И с похмелья, – сказал я.
Через десять минут нам уже начали приносить наш заказ. Семьдесят три грамма в пустой желудок пришлись кстати; меня одолело желание нести пургу: глядя на мартовский салат, я продекламировал:
– О, Цезарь с Курицей – салатов император, кумир гурманов, инстаграммов завсегдатай, тебе грозят бедою зубы Марты, падёшь несчастной жертвой соляной кислоты желудка девы красной… енот-кисель-каминные щипцы-блэкаут-фаэрплэй-сашими-егерь…
Я закашлялся и отхлебнул томатного сока.
– Извините, не обращайте внимания, – беззаботно махнул рукой я перед озадаченными взглядами коллег.
Марта с преувеличенным удивлением посмотрела на брата, видимо, желая услышать комментарии к моему экспромту. Глеб не подвёл, сказав «Аминь». «Приятного аппетита», – в свою очередь сказала Стальская. Мы приступили к еде.
Естественно, что в этот день ни о каком переезде речи быть не могло.
*****
Вечером этого же дня.
– Отличный ужин, – благодушно сказал Глеб, отодвинув тарелку.
– Мм… Да, – подтвердил я, пережёвывая пищу.
– Да, спасибо братец, – отреагировала Стальская, отпивая из своего стакана.
Глеб всегда старался хвалить свои блюда первым, чтобы на всякий случай иметь моральное право обвинить всех в неблагодарности.
– Так какую композицию выбрали? – задала Марта давно ожидаемый нами вопрос.
– «Без тебя…» – ответил я.
– «…Пиздец», – закончил Глеб.
– А?.. – непонимающе акнула Марта.
– «Без тебя пиздец», – пояснил Глеб.
– Мм… – задумчиво протянула Стальская, а потом спросила: – Хорошая песня?
– Хорошая, – подтвердил Глеб.
– Да ладно, сейчас я тебе поставлю, – послушаешь, – сказал я, вставая; секунду поколебавшись, добавил: – Прямо про нас с тобой, Крошка.
Когда избранная композиция отыграла, Марта на наших улыбающихся лицах прочитала недоговорённость.
– Что-то ещё?.. – неуверенно спросила она, переводя взгляд с одного на другого.
Глеб щёлкнул языком. Я сказал:
– Да. Кое-что ещё…
– И что же это? – тоже начав улыбаться, спросила Стальская.
– А то, что Шнур напишет для нашей передачи специальную… – начал я.