La Critica (первая книга казанской трилогии)

Крепкие руки конферансье задали мне направление движения – вон со сцены. Через несколько секунд я очутился рядом с партнёрами.

– Позорище!.. – прошипела мне на ухо Стальская и оглянулась по сторонам.

– Отличная речь, – подбодрил Стальский.

– Вы слышали, как ведущий похвалил мою поэму?!.. – якобы умирая от гордости, спросил я.

В конце церемонии начались фотосессии и коротенькие интервью для разных СМИ на фоне двухместного автомобиля Smart белого цвета, на обоих бортах которого было наклеено название нашей газеты. Шрифт надписи был такой же, как и выбранный нами, а выбранный нами шрифт был такой же, как в титрах у Аллена. Смотрелось неплохо. Глеб, как самый далеко зашедший в расщеплении алкоголя среди нас двоих, вызвался перегнать машину, но организаторы сказали, что мы сможем забрать машину через несколько дней.

– Ну и чёрт с ней! – обижаясь, сказал Глеб нам с Мартой. – В эту тачку даже мои яйца по весне не поместятся! Нах она нам вообще нужна. Если только для Аронова.

– А у меня есть машина, а в эту тачку даже моё одно яйцо не поместится! Не говоря уже о моём «удаве, длиной в тридцать три попугая». Да-да, – заверил я партнёров, вызвав на лице у Марты ироничную улыбку.

Мы расстроились и, помахав на прощание в теле и фотокамеры, удалились с праздника.

Когда мы уже почти подъезжали к Вертолётострою, на мобильный Марты позвонила Даша и велела по возможности скорее приехать к ней в офис, чтобы преодолеть последнее препятствие, которое мешало второго июня снять первый выпуск «Пьяного Дивана». Нам не хватало музыкального сопровождения, и Даша рискнула положиться в этом вопросе на наш вкус.

В семнадцать часов пополудни, я задумчиво смотрел из окна кабинета Дарьи-продюсера на дорогу, по которой проезжали многочисленные машины. За моей спиной (в прямом смысле) шло обсуждения вариантов музыки, которую теоретически можно положить на заставки программы «Пьяный Диван». В обсуждении принимали участие Стальский и Даша, а Марта, подбросив нас до дома, где мы пересели в «Единичку» (которую Глеб окрестил «Копейкой», напомнив мне старую песню кое-кого), уехала по работе. Вариации простирались от классики до модерна, от халявы до дороговизны, объясняемой копирайтом. Мой взгляд блуждал по мелким объектам инфраструктуры, которых из окна Дашиного кабинета видно было не так уж много.

– Аронов, идеи!.. – орала Даша время от времени.

В какой-то момент мой взгляд упал на рекламный щит, который то и дело заслоняли от моих ясных очей снующие туда-сюда автомобили. На щите красовался знакомый всем горожанам логотип популярного ресторана «Минимус», где каждую неделю выступали российские и зарубежные музыканты, или комики, или фокусники или ещё кто-нибудь.

– Аронов, идеи!.. – передразнивая голос Даши, выкрикнул Глеб.

– Слышь, подь сюды, – махнул я Стальскому.

– Чаго?! – ответил Глеб.

– Подь, подь.

Стальский подошёл ко мне и посмотрел в окно в направлении моего взгляда. Даша, почти не дыша, следила за нами. Прошла минута. Прошла ещё одна минута, в течение которой в глазах Стальского взвешивались все за и против моей идеи, о которой он догадался сразу, как только понял, куда я смотрю.

– Что там? – тонким голоском пропищала Даша.

– Ладно. Давай попробуем, – повернувшись ко мне, кивая, сказал Глеб. – Может что-то выйдет.

Даша вскочила со своего стула, подбежала к окну и уставилась на улицу.

– Кого?! Кого?! – приговаривала она.

– Вон его, – пальцем указал Стальский на плакат с рекламой сегодняшнего концерта в «Минимусе».

– Кого? – Даша прищурилась, вглядываясь в изображение. – Шнур что-ли?

– Да, – ответил я. – Сможете связаться с его менеджером?

– Он и сам сегодня в нашем городе, – счёл нужным заметить Глеб.

– Минуту, – сказала Дарья, стремительно направляясь к двери. – Никуда не уходите.

Мы остались в кабинете одни. Сели на диванчик.

– А?! – спросил я, имея в виду свою находчивость.

– Да, молодец, – подтвердил Глеб, кладя ноги на придиванный столик.

– Если доведётся встретиться лично со Шнуром, спрошу его: как может быть в одной песне и «Мыслей нет и денег нет», и «Я богат и знаменит».

– Ага, спроси. Пропишет тебе с «вертушки» за умничанье, – сказал Глеб, прикрывая глаза.

– Тогда не буду, – сказал я и тоже откинулся на диване и закрыл глаза.

Только наши дыхания стали ровными и плавными, как в кабинет буквально ворвалась продюсер-Дарья и радостным голосом сообщила:

– Уматывайте домой и думайте над тем, какую композицию хотите использовать. Завтра в девять утра ко мне, без опозданий. У Сергея будет немного свободного времени до вылета в Питер.

Мы прикрыли рты, открывшиеся от удивления, и Глеб спросил:

– Что? Дозвонилась так быстро?

– Имею связи, – гордо объявила Даша.

– А если будет дорого? – на всякий случай поинтересовался я.

– За спрос денег не берут, – парировала Даша. – Всё, мне пора. Людям нужен прогноз погоды.

Мы попрощались с продюсером Дашей и, на крыльях вдохновения, полетели в сторону дома. На завтра ещё был назначен переезд в загородный дом.

«…самое прекрасное впечатление, остающееся у нас от музыкального произведения, часто рождается фальшивыми звуками, извлекаемыми неискусными пальцами из расстроенного рояля»

М. Пруст

«…и не попадаем мы друг в друга бывает…»

С. Шнур(ст)

Глава о встрече со Шнуром и о переезде в загородный дом

Всю ночь напролёт мы со Стальским слушали группу «Ленинград» (особенно тщательно изучали ранний период творчества), чтобы к девяти утра сегодняшнего дня представить вниманию Даши выбранный саундтрэк. Примерно к двум часам ночи мы начали разговаривать между собой строчками из творчества Шнура, а к шести утра начали думать целыми куплетами. Естественно мы страшно нажрались. Мы сильно шумели всю ночь, мы старались не шуметь, но не могли не шуметь.

Бедняжка Марта совсем не выспалась но, ни разу не пожаловалась. Мы же с Глебом не ложились вовсе.

Результатом нашего бдения стал список из пяти композиций (могла быть любая), которые подходили к выбранной тематике, а с первых же строк становилась очевидна параллель между сюжетом музкомпозиции и месседжем нашей телепередачи. Повторю, что абсолютно любая композиция группировки «Ленинград» могла стать саундом к «Пьяному Дивану», тем сложнее было выбрать. Ещё обязательным условием мы решили сделать стопроцентную узнаваемость мелодии среди широкой публики, но, в то же время, чтобы песня не была сильно «затёртой». Да-да, даже насквозь пропитанные матом песни «Ленинграда» иногда были «затёрты». Ещё саундтрэк не должен быть слишком уж заводным, но и не совсем меланхоличным, как например «Мне бы в небо». Короче, сломали всю голову. Вот эти пять композиций: «1. Дай мне любви; 2. Дикий мужчина; 3. Когда нет денег; 4. Бляди (это фаворит) и 5. Money». И ещё мне нравилась песня «Танцы», но она не подходила по параметру «заводности». «Я пришёл к тебе на ДР; не из любви, а чтоб салатов пожрать. Водки хлобыстнул, и стало настроенье, – музыку включай, я буду танцевать». Здорово!

*****

Марта заехала на парковку телекомпании «Кефир» и велела выметаться. У меня в голове шумела какой-то коктейль из ритмов «Ленинграда», я был всё ещё пьяный. На Глеба мне смотреть не хотелось.