La Critica (первая книга казанской трилогии)

Может я начну слишком издалека, но дело было так. Когда – лет десять назад – в нашем славном городе начали возводить разные амбициозные архитектурные сооружения, – для проведения спортивных, культурный и чисто развлекательных мероприятий, – почти с тех самых пор каждый год в начале лета большинство этих площадей ангажировались «всемирно известными компаниями» под проведение конгрессов, собраний, фестивалей и всякого рода сходок. Конечно, я говорю о сетевом маркетинге. В эти погожие летние деньки количество неадекватных людей на улицах, в парках, в ресторанах и гостиницах (всех звёзд) города зашкаливало. Легко было, прогуливаясь по улице, нарваться на двоих или троих взрослых людей, которые пристанут к тебе с нескромным предложением вроде: «А, молодой человек, а здравствуйте. А не хотите ли за следующий а финансовый год заработать миллиард рублей? А?» Эти дамы и джентльмены съезжались в нашу третью столицу со всей России-матушки, дабы повидаться с братьями по разуму, точнее по отсутствую оного. Косметическо-…, фармацевтическо-…, дието-…, програмнообеспечительско-…, кухоннопосудо-…, бытовохимо-…, личностноростовые… и даже hi-tech-аферисты заполонили наш город подобно саранче из художественного произведения про египетские казни. Конечно же, город посетили и некоторые гуру MLM, чтобы лично нассать в уши своим адептам. Эта ситуация явилась благодатной почвой для издания под названием La Critica, ибо эти с нездоровым блеском в глазах граждане прямо таки напрашивались на критику. Следующий вопрос был таким: в каком ключе писать статьи? Понятное дело, – в критическом. Если представить объект критики в виде жидкости, то сама критика подобна граненому стакану, – можно смотреть на жидкость под разным углом; а высшим пилотажем было бы: окрасить эту жидкость в какой-нибудь цвет, для пущего эффекта. Скажем, в сиреневый, скажем, марганцовкой.

Глеб, в отличие от меня, владел уже некоторыми теоретическими знаниями, благодаря одному ресурсу в Интернете, который он часто посещал. Именно об этом ресурсе несколько недель назад Глебом сказал: «Не пойму: то ли я действительно расширяю кругозор, то ли просто-напросто засираю себе мозг? Моск. Мозги!..»

Вернёмся в настоящее. Если Стальский кое-что разумел, то мне пришлось почитать. Мы с Глебом так углубились в вопрос, что даже проштудировали книгу Якова Перельмана «Живая Математика», хоть это было явным отступлением от темы.

Не разрешив до конца вопрос о «гранях», мы решили поднатореть в теории, для чего записались на несколько семинаров, которые предваряли основные шабаши адептов в многотысячных залах. Эти семинары и мастер-классы проходили в разных небольших офисных центрах и даже школах. В эти дни количество СПАМа с приглашениями на подобные мероприятия увеличилось стократно. Глеб просто зашёл в свой Контакт и выбрал три разных семинара. Для большего охвата, было решено разделиться. Я оделся ещё проще чем обычно и пошёл на семинар личностного роста, который длился шесть часов в первый бесплатный день, и двенадцать часов – в платный второй день. Стальская избрала самую популярную секту по реализации бытовой химии и средств личной гигиены. Глеб, как самый поднаторевший в вопросе, пошёл вникать в китайские биологические активные добавки. Но, это относится ко вторнику, а вначале был понедельник.

Понедельник шестнадцатого июня – согласно расписанию – для нас прошёл под знаком «Пьяного Дивана», в котором мы затронули тему мошенничества: сказали много добрых слов об Осе Бендере, а также много плохих слов о Серёже Мавроди. Этот выпуск будет показан только в конце недели.

На следующий день – на вечер вторника – как раз и были назначены эти три разный по названию и одинаковых по смыслу семинара, мать их, мастер-класса. Мой – по личностному росту – начинался раньше всех, – в четыре часа дня я спустился в гостиную, чтобы перекинуться несколькими словами с Гэ и Ма.

– В пять начало? – уточнил Глеб.

– Ага.

В комнату вошла Стальская в несвойственном ей облачении. Мы с Глебом переглянулись и посмеялись.

– Ты что как проститутка-тутка-тутка вырядилась? – улыбаясь во весь рот, спросил Глеб.

Марта молчала и смотрела на нас отрешённым взглядом, положив одну ладонь на бедро. Она была одета в: мини-юбку, туфли на среднем каблуке, топик (не сочетающийся с юбкой); видневшиеся бретельки лифчика были одного цвета, а видневшиеся части стрингов – другого, волосы были собраны какой-то пушистой резинкой в верхней левой части головы, яркий нелепый макияж, пластмассовые браслеты на обоих запястьях соседствовали с изделиями из жёлтого и белого металла; и даже большая чёрная Valentino на предплечье сейчас выглядела как какая-то хренота с бахромой. В дополнении к образу Стальская чавкала жвачкой, или делала вид, что жуёт жвачку. Всё, что осталось у неё от благородной девицы – это дорогой спокойный маникюр.

Несмотря на то, что мне пора было выезжать, я включился в игру:

– Опаньки!.. – нагло сказал я, пружинящей походкой приближаясь к Стальской. – Здрасте, девушка. Вы из какого села к нам в город, э?

– Из Чистополя, – чавкая жвачкой и кривляясь, ответила она.

– Знаем – бывали, – ломая комедию, продолжил я.

Стальский бесшумно хохотал, полулежа на столе.

– Тебя подкинуть, красавица, – не своими голосом и интонацией продолжил «общение» я.

– Давай. А куда поедем? – вульгарно спросила «девушка из Чистополя».

– На танцы вестимо, а потом ко мне – в общагу. Согласна, что ль?.. – тоже начав «жевать жвачку», проговорил я.

– Надо подумать, чёт ты какой-то странный, – почёсывая макушку, ответила «девушка из Чистополя».

– Так я это… городской парень. Поди не видела таких никогда? Да?

– Всяких видала…

Смех Глеба перешёл в кашель, и мы решили прояснить ситуацию. Я, глянув на часы, сказал:

– Ладно, мне пора. А ты что так вырядилась? Так на семинар поедешь?

– Думала загримироваться, чтобы никто не узнал, – своим голосом ответила Марта. – Мы же артисты. Да, братец?

– Да. Особенно ты, – всё ещё посмеиваясь, ответил Глеб.

– Думала так пойти, но мы же потом поужинаем где-нибудь. Верно?

– Да, в десять в «Суши “Вёсла”»? – ещё раз уточнил Глеб.

– Да, в десять. Промывка ваших мозгов заканчивается в половину десятого, а моих в десять, – снова посмотрев на часы, сказал я. – В пятнадцать минут одиннадцатого к вам присоединюсь.

– Тот, что в Московском. Самый новый, – ещё раз уточнил Стальский, о каком из трёх ресторанов этой сети идёт речь.

– Мартка, смывай с себя скверну, мы через полтора часа выезжаем, – пододвигая курительную шкатулку, объявил Глеб сестре.

– Поняла – не дура, – снова входя в образ, сказала Стальская и расхлябанной походкой начала уходить из гостиной.

Я вышел в прихожую одновременно с Мартой и, погладив её по пояснице, цитировал классика:

– Эй, красавица, «а я люблю шалав, – шалавы – май лав».

– Отдыхай, городской проходимец, – противным голосом ответила «девушка из провинции» и, замахнувшись своей огромной сумкой, стала подниматься на второй этаж.

Я несколько мгновений полюбовался удаляющейся Мартой и вышел во двор.

*****

Доехал до города довольно быстро, в смысле без пробок. Офисный центр, в котором проходило мероприятие был не в центре, а как раз в том районе города в который въезжаешь, следуя из Нового Чудино по ближайшей дороге. Такое недорогое офисное здание, с гостиницей (ночлежкой) и рестораном (рыгаловкой) под одной крышей. Как ни странно, едва я приблизился к шлагбауму, как он сразу поднялся. «Вот что значит понтовая тачка в стране третьего мира», – подумал я, проезжая на территорию и останавливаясь на ближайшем ко входу парковочном месте. Около дверей офисного центра стояла внушительная пёстрая толпа народа. Это были по-деловому и по-безвкусному одетые люди, и явно не знакомые друг с другом. Значит это не гости с банкета и не туристы. Это могли быть только страждущие просветления и самореализации, те, кто в четыре часа дня в будний день не работает, а просит научить его успеху и самодостаточности. Так и оказалось.

Я скромно и незаметно вышел из своей колесницы, предварительно нажав кнопочку «крыша появись», и затесался среди без пяти минут успешных людей. Конечно же, конечно же, конечно же, я чувствовал своё превосходство над этими господами, но хочу подчеркнуть вот какой момент: я, в отличие от большинства здесь присутствующий, – образованный и умный человек, – это во-первых, а уже во-вторых – удачливый, ну, и там в-третьих (что совсем ни на что не влияет) – получил наследство от предков. Но, как сказал Оскар Уайльд: «Наследник должен обладать искусством делать деньги, и тогда ему это поможет, а если нет, то…» Пафосненько, однако.

– Уважаемые студенты! – прервал мои размышления мужчина лет тридцати в белой рубашке с коротким рукавом и цветастым бейджиком. – Прошу за мной.

Паства молча побрела вслед за пастухом, а я оказался в числе замыкающих. Парень двадцати пяти-двадцати семи лет в клетчатой (крупная клетка) рубашке со стрелками на рукавах привлёк моё внимание вопросом:

– Молодой человек, молодой человек, а на том плакате, – он указал двумя пальцами куда-то в небо, – не вы случайно?

Я посмотрел в указанном направлении, щурясь от солнечного света. На огромном билборде был один из вариантов рекламы «Пьяного Дивана», – тот, где Стальские от ключиц до макушек, а я – от середины переносицы до макушки. «И как этот глазастик разглядел в фотоизображении меня? Ведь там я даже без очков».

– Похож на тебя… на вас, – кивая, махая, бледнея, зеленея и дрожа всем телом, крайне неуверенно констатировал парень со стрелками на рукавах рубашки.

«Да, малыш, тебе явно нужны тренинги личностного роста», – беззастенчиво рассматривая его, подумал я. Конечно, я ответил:

– Может и похож, не знаю. Я-то из Чистополя.

– А-а-а… – протянул стрелочник-рубашечник. – А я из Заи… я из Заи…

Под этот заикательный аккомпанемент мы протиснулись в вертящиеся двери офисного центра.

В конференц-зале было около десяти рядов самых простых стульев, на которых разместились все, кто пришёл за советом, а таких оказалось восемьдесят два человека, включая меня и парня из Заи…нска. Тот парень с бейджиком, который вышел за нами являлся ассистентом гранд-мастера, который в очках без оправы и стибджобской водолазке (несмотря на жару) поджидал всех в помещении облокотившись на трибуну. За трибуной висело полотно, на которое, вероятно, в скором времени будут спроецированы главные тезисы гуру в виде схем и графиков. Я протёр очки низом футболки и приготовился к «раскрытию потенциала своей личности» и «принятию и пониманию себя».

Магистр ушных макарон обвёл присутствующих внимательным и умным взором, сделал знак ассистенту, чтобы тот приблизился. Что-то шепнул ему на ухо; ассистент что-то шепнул на ухо боссу. Я на некоторое время отвлёкся от ведущих и начал рассматривать ведомых. На первый взгляд предельный возраст семинаристов составлял тридцать пять лет. Все без исключения эти люди чувствовали себя не в своей тарелке даже в обществе себе подобных. Подобными же чертами являлись: безвкусность в одежде и причёске. Да, так просто. А какие ещё индикаторы неуспешности могут отражаться в видимом спектре? В погоне за официозом некоторые из них облачились в тёплые многослойные одежды. Я сразу вспомнил сотрудников полиции, которые в знойный день вынуждены ходить одетыми по форме; но присутствовавших здесь людей никто не заставлял, – это их решение. Среди «неуверенных» было человек пять «уверенных», – это те, кто на своих работах в один прекрасных день был поставлен начальником над «неуверенными» и, решив избавится от атрибутов прошлой неуверенной жизни, превратно понял мировые модные тенденции. Тут находились как приезжие, так и местные жители в пропорции один к одному. Я повернул голову прямо и приготовился к началу представления. Оказалось, что пока я обозревал «студентов», ассистент Главного приблизился ко мне и теперь нависал над моим правым ухом, благо я сидел во втором ряду с самого края. Он прошептал: