Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)

Через пять минут я сказал: «Смотри, Тони, вот машина Эн! А там её окна».

– Слушай, а сколько сейчас времени?.. О! Два часа ночи без пяти. Давай езжай на Чистоконкретнопольскую дом девять литера «а». Олеся сейчас заканчивает работу! – Тони от предвкушения романтических переживаний задрыгал ногами и затеребил ручку переключателя передач.

– Путь неблизкий, Тони, – нарочита вальяжно проговорил я и манерно прикурил сигаретку. – Но (пых-пых), мы успеем, доверься мне и… пристегнись.

For your lo-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-ove.

For your love.

Мелькающие объекты инфраструктуры, после последнего глотка, приобрели гротескный вид. Жажда скорости была нестерпима, но на этом транспортном средстве, её, увы, не утолить. Через неопределённое количество времени (но очень скоро) мы резко остановились рядом с увеселительным заведением, в котором работала подружка Тони.

Foryourlove.

– Я сейчас, – сказал Тони, и выпал из машины, как парашютист из самолёта.

Я остался наедине со своими мыслями. Глянул в окно, – мир пошатнулся, заставив меня покрепче вцепиться в руль. Я облокотился на подголовник и прикрыл глаза.

– Трогай! – Тони каким-то неведомым образом оказался на заднем сиденье, а рядом с ним сидела девушка.

«Смотрите, что я прихватила с работы», – девушка, подняла к нашим глазам бутылку вина и пощёлкала языком. – «Только штопора нет…»

– Спокойно, я сейчас пальцем продавлю, – нашёлся Тони.

Я тем временем уже ехал в сторону нашего района.

For your love, for your love,

I would give the stars above.

«Давай ещё пива купим?» «Ну, разумеется, мсье!»

For your love, for your love,

I would give you all I could.

Я закладывал крутые виражи, а пассажиры на заднем сиденье визжали и смеялись. Потом я заметил Тони сидящем на открытом окне и орущим что-то другим машинам. Потом, краем глаза, я заметил чьё-то нижнее бельё, развивающееся на боковом зеркале; может быть это был флаг, может быть мы сдались. Меня немного затошнило.

Foryourlove.

For your love.

For your love.

В какой-то момент девочка – подружка Тони – исчезла. Мы ехали с Тони в незнакомом и неважном направлении и передавали друг другу пиво. Потом мы поравнялись с престижным авто в котором интеллигентная семья ехала из оперы (?!); Тони высунулся из окна и начал орать: "Купите героин, хороший афганский героин; дядя! Купи своей семье героин". Он и другие гадости кричал: «Оба Малаховых! Ипотека, дядя! Возьми ипотеку! Елена Малышева рекомендует!.. Счёт от управляющей компании! Проложено огромное количество новых дорог! Казань – город достойных людей!» Потом начал блевать на нашу и их дверь. А может это я орал и блевал, а может Бенисио Дель-Торо.

I'd give the moon if it were mine to give.

For your love.

I'd give the stars and the sun 'fore I live.

For your love.

To thrill you with delight,

I'll give you diamonds bright.

There'll be things that will excite,

To make you dream of me at night.

*****

На сетчатке отпечаталась кухня нашей квартиры. Моя рука открывает крышку у сковородки. Пальцы хватают что-то, по-видимому, съедобное и суют в область лица. Потом картинка исчезает, но новая картинка не появляется.

*****

– Ну, вот, Тони, это, очевидно, приличное заведение, – говорю я; по его лицу видно, что он соглашается.

Красивая девушка-хостес препровождает нас к столику.

– Господин Гончаров, ваш любимый столик свободен, пожалуйста, – девушка указывает на укромное местечко в углу зала.

– Ого, Тони, ты это видел, – меня здесь знают! – я смотрю изумлённым взглядом на своего друга.

Лицо Тони не меняет выражения. Я замечаю, что гости ресторана украдкой смотрят в нашу сторону и перешёптываются. Мы располагаемся и начинаем вполголоса беседовать. Подходит официантка и советует нам блюдо. Мы соглашаемся, так как нам лень изучать меню. Скоро нам приносят еду, и мы приступаем.

– У! Форель с шампиньонами! – я перевёл взгляд на Тони.

– За такие деньги могла быть с трюфелями, – привередничает Тони.

Я искренне недоумевал, почему Тони не радуется прекрасному ужину и дивной музыке.

Мы почти доели. В меня не лез последний кусочек запеченной рыбы, и я решил подождать, скоротав время беседой с Тони. Мы чокнулись и отпили из бокалов. Закурили. Официантка мгновенно принесла пепельницу. Я всегда чувствую себя неуютно, когда мне прислуживают, и был рад, что в этом ресторане не принято официантам стоять за спинами гостей и ловить каждый жест. Я немного огляделся и заметил, через два столика от нашего, девушку неземной красоты. Наши взгляды встретились, и я, смутившись, перевёл взгляд на Тони.

– Смотри, – с досадой сказал Тони и кивнул в сторону.

Я посмотрел в том направлении: к нашему столику направлялась та самая красавица, взгляд которой я недавно перехватил. Она приблизилась к нам и очень деликатным тоном заговорила:

– Господин Гончаров, простите, что отвлекаю, просто хотела сказать спасибо; я и мои близкие очень вас любим; мы следим за вашим творчеством и ваша последняя работа, по моему мнению, просто замечательна. Могу я вас попросить расписаться в моём блокноте, – она протянула мне блокнот на пружинке и шариковую ручку.

Последние её слова я дослушивал с открытым ртом, глядя на Тони. Тони сидел с таким видом, что ему подобные истории уже надоели. Я скрипнул мозгами и сказал то, что, на мой взгляд, могло быть возможно и уместно.

– Спасибо вам, большое, девушка, я ведь для вас – людей – стараюсь! Кто я без вас?! – я прослезился. – Спасибо, что читаете мои книги… Спасибо… Я буду писать ещё лучше, ведь теперь я знаю, что меня читают такие красивые и умные люди, – я понимал, что перегибаю палку, но ничего поделать не мог.

– Книги? – девушка вопросительно уставилась на моего спутника, ища в нём поддержки в этом недоразумении.

Тони, тем временем, смотрел на меня и отрицательно качал головой.