– Ты их все прочитал? – листая первую попавшуюся книжку, спросила Стальская.
– Нет, конечно.
– Эту читал?
– Это же Эдгар По! Конечно читал, – ответил я.
– А эту?..
– Сказать тебе одну странную вещь, – с умным и загадочным выражением лица спросил я.
– Скажи-и-и, – протянула она, кладя Эдгара Алана в стопку с соразмерными форматами.
– По-твоему, для чего люди читают книги и вообще приобретают какие-либо знания?
– Чтобы научиться чему-то. Чтобы кем-то стать. Чтобы скоротать время, наконец, – предположила Стальская.
– Да, так и есть, – согласился я.
– А для чего ещё?
– Эта мысль мне пришла совсем недавно, и я даже не уверен, что она моя, – в качестве предисловия сказал я. – Я думаю, что главная цель приобретения знаний – избавление от иллюзий. В какой-то момент ты вдруг понимаешь, что всё, что ты узнал – ничего не стоит, и в этот момент ты становишься свободным отныне и впредь.
Стальская нахмурилась и через несколько секунд спросила:
– А нельзя сразу это осознать, не тратя время на учение?
– Видимо нельзя.
Перетаскав книги в багажник Танка, мы поехали в Вертолётострой, где районная библиотека была с низким крыльцом, на которое удобно выгружать книги прямо из багажника.
Сделав дело, мы отправились обратно. Проезжая мост, я обратил внимание Стальской на каток для автомобилей, – расчищенную техникой площадку на льду реки, чтобы можно было дрифтовать на машинах.
– Всегда хотел попробовать, – сказал я.
– Давай попробуем, – согласилась Марта.
– На Единичке, – она заднеприводная, – сказал я.
Подъехав к моему двору, мы забрали единичку и вернулись на каток.
– Что, девушка, хорошо плаваете подо льдом? – прибегая к образности и сарказму, спросил кассир автокатка.
– Думаете, лёд не выдержит три тонны? – деловито спросил я, подойдя к двери Мартиной машины.
– Милый, лёд даже твоё эго не выдержит, – нежно сказала Марта.
– Так вы вместе, – констатировал кассир и предложил: – Так катайтесь на легковой.
– Мы хотели в догонялки… – сказала Марта.
– Чтобы убиться? – на всякий случай уточнил молодой человек. – Я не беру на себя такую ответственность, – поставил точку в разговоре кассир.
Марта припарковала Танк в сторонке и села за руль «первой».
– Электроника отключается? – поинтересовалась Стальская, настраивая сиденье и руль.
– ХЗ.
– Держись крепче.
Я снял очки и положил их в карман. Марта улыбнулась, показав кончик языка между зубами. Покрутив список песен, я отыскал ту, под которую хотел кружиться на машине на льду. В течении нескольких минут мы скользили по льду реки под «L’amour n’est rien» Milene Farmer, а перед нами и за нами скользили другие люди, сидя в своих машинах и слушая свою любимую музыку. Наверное, сверху эта карусель выглядела ещё более красивой. «А ты ничего не забыл? – неожиданно проговорил мне на ухо голос моего второго (картавого) я».
– А что я забыл?
– Что, милый?
– Ничего, Крошка.
– «У мёгтвых кгаток сгок: они у нас в сегдцах скогее истлевают, чем в глубине могил» – продекламировал мой картавый двойник.
Я тронул ухо плечом и сказал Марте:
– Должен тебя кое с кем познакомить.
Стальская сбавила скорость. Я поспешил сказать:
– Нет-нет, не сегодня. Завтра утром.
*****
По прошествии часа.
Мы присели на скамейку перед Министерством Колхозного Образа Жизни и смотрели на панораму ночного города. Вид, что называется, завораживал: история, на полном ходу столкнувшаяся с будущим, плюс немного иностранной рабочей силы.
– Мы могли бы прожить всю жизнь в этой квартире под стенами тысячелетнего Кремля, – промолвила Марта, прикасаясь своим холодным носом к моей щеке.
– Мы проживём всю жизнь где-нибудь ещё, – ответил я довольно оптимистическим тоном.
Стальская улыбнулась.
– Что ты думаешь о такой пресловутой штуке как «смысл жизни»? – осторожно спросил я.
– Наверное, я, как и большинство людей, оставлю эту загадку потомкам, – не раздумывая, ответила Стальская.
Я был вполне удовлетворён таким ответом, хотя бы потому, что лучшего ответа у меня самого не имелось.
– Пойдём-ка домой. Что-то я замёрз. Ох уж эти русские зимы, – проговорил я, смеясь.