Методология организационной психологии

2. Какие достоинства и ограничения содержит механистический подход в понимании механизмов функционирования организации и потенциала ее кадрового ресурса?

3. Перечислите достоинства и ограничения подхода классической бюрократии в понимании механизмов функционирования организации.

4. Какие достоинства и риски функционирования организации можно выделить с позиции структурно-функционального подхода?

5. Охарактеризуйте основное направление психологических технологий, ориентированных на укрепление кадрового ресурса организации.

6. Охарактеризуйте уровни методологии организационной психологии и укажите взаимосвязь и последовательность переходов между ними.

7. Какие недостатки моносистемного видения организационного поведения наиболее часто присутствуют в обсуждении организационных проблем?

8. Какие условия определяют механизм становления образа мира личности, и определяет ли образ мира компетентности организационного психолога?

Глава 2. Системный подход в исследованиях организационной психологии

Рассматриваются специфические особенности функционирования организации как системы, сохраняющей единство постоянства и толерантность к изменениям и к неопределенности. Организация и человек как субъект организационного поведения анализируются как открытые системы. Объективность неопределенности и субъективность детерминизма обсуждаются как единые проблемы в континууме экономико-социально-психологического пространства-времени.

2.1. Системные описания социально-психологических феноменов

Системный подход, начиная со 2-й половины 20-го столетия, стал широко использоваться в решении изменившихся задач социально-экономической практики. Так, в управлении вместо решения локальных, отраслевых задач возникла необходимость теоретического анализа крупных комплексных проблем, требующих взаимного увязывания экономических, производственных, социально-психологических, организационных аспектов развития промышленности, городов, охраны природы. Этот подход как средство познания и управления разнообразными явлениями природы и общества зарекомендовал себя во многих науках. К нему обращаются исследователи, когда возникает необходимость создать целостную картину изучаемой многомерной реальности. В настоящее время в научном познании социально-психологических и социально-экономических явлений и феноменов методологическая специфика системного описания занимает ведущее место. Обращение к системной методологии отражает современную тенденцию развития науки.

Попытки прямого внедрения концепций человеческой психики и поведения в практику наталкиваются на сложно преодолимые трудности. Актуальной является задача разработки понятийного аппарата и соответствующей методологии, которые позволили бы конкретизировать научное знание применительно к реальной жизни и к реальной деятельности людей.

В основе системной методологии лежит идея системы как упорядоченной, структурированной совокупности элементов, находящихся в связях друг с другом и образующих целостность, их согласованность и единство. Эту исследовательскую стратегию можно понимать, как стремление развить некий «надобъектный» взгляд. Входящие в систему исходные объекты (элементы, части) могут иметь собственную специфику и сложность, однако они рассматриваются как «системный объект», созданный своей целостностью. Например, энтомолог может изучать строение и поведение отдельного муравья, а может поставить задачу изучать «надиндивидный уровень» и рассматривать сообшество муравьев, муравейник как особый объект, который ведет себя как нечто целостное и единое [68].

Людвиг фон Берталанффи, австрийский биолог-теоретик, явился одним из основателей международного общества по исследованию общей теории систем (1954). Если первоначально он разработал системную стратегию изучения живых организмов, то в дальнейшем это методологическое основание было перенесено им на познание процессов общественной жизни. Он сформулировал основные принципы и законы поведения систем для того, чтобы утвердить единство методологии конкретных исследований. Среди введенных им понятий важное место занимает понятие изоморфизма, под которым он понимал существенное сходство между явлениями совершенно разной природы (социальными, природными, техническими). Он поставил задачу формирования единого теоретического каркаса для описания систем различных типов и выявления изоморфных законов в различных областях [7]. Развитие тематики конкретных исследований показало, что совокупность проблем системной методологии исследования существенно превосходит рамки задач общей теории систем. Для обозначения более широкой сферы методологических проблем познания и решения исследовательских задач стали применять термин «системный подход».

Широкое распространение идей системной методологии породило массу литературы. В широкомасштабном «системном» движении выделились такие термины как системный подход, системный анализ, общая теория систем, принцип системности, которые употребляются довольно свободно, так что выявить четкие границы между ними, как считают некоторые авторы, практически невозможно. Как считают другие исследователи (А.Г. Асмолов, В.А. Барабанщиков, Ю.П. Зинченко и др.) такое разведение имеет насущную необходимость. За системным подходом закрепилась такая специфическая особенность, что объектом его анализа являются развивающиеся системы. Исследователи стали отчетливо осознавать, что прямое наложение универсальных закономерностей на конкретную область изучения социально-психологических феноменов столь же недопустимо, как стремление на уровне философской методологии найти готовые решения, касающиеся переживаний человека.

Содержательная стратегия системного подхода ориентирована на выполнение критическо-конструктивной функции анализа, что позволяет выявить недостаточность предшествующих традиционных схем объяснения в решении новых задач. Например, современных психологов и в наше время различает признание систем с разными центрами или точками отсчета в познании психологии человека – птолемеевской и коперниканской. Центр птолемеевской системы отсчета в исследовании психологии человека – это изолированный индивид (или индивиды плюс общество). Индивид наделен сознанием, потребностями, социальными ролями и т. д. Центр коперниканской системы – бытие человека в мире, включающее поступки человека как автора жизненных событий. К. Маркс и Ф. Энгельс, критикуя попытки объяснять сущность человека из самого себя, весьма образно, убедительно и с иронией спрашивали: «…что это вообще за «человек», который рассматривается не в своей исторической деятельности и бытии, а может быть выведен из своей собственной ушной мочки или какого-либо иного признака, отличающего его от животных? Этот человек заключен в самом себе, как свой собственный нарыв» [35, С. 414].

Системный подход не существует в виде жестко заданной концепции. Он выполняет эвристические функции, смысл которых состоит в соответствующей ориентации конкретных исследований. Реализация этой функции сопряжена с большими трудностями. Границы социально-психологических явлений как системных образований и их состав далеко не очевидны и требуют специального исследования и специальных методов в каждом конкретном случае. Помимо выявления разнотипных связей необходимо это многообразие представить в операционном виде, т. е. представить выделенные связи как однородные и допускающие сравнение и сопоставление. Тезис о многообразии выделенных связей допускает несколько расчленений и возможность выбора критериев анализа систем. Сложные системы состоят из большого количества элементов или подсистем, но их количество не является главным критерием в объяснении механизмов успешного (или неуспешного) функционирования. «Определяющим фактором здесь является, – пишет Е.Н. Князева, – нетривиальность, запутанность, оригинальность отношений между элементами. Именно отношения (или связи) (тот «клей», который соединяет элементы в единое целое) делают сложное сложным. Отношения между элементами можно соотнести с функциями системы как целого. Сложными являются те объекты (системы, объекты, организации), описать функции которых на порядок сложнее, чем само строение этих объектов (систем и т. д.)» [40, С. 76]. Системная методология разделяется большинством современных психологов. Однако ее реализация связана с разным пониманием механизмов развития, обусловленных преобразованием систем, переструктурированием и согласованием связей. Отмечается, что сам системный подход необходимо рассматривать системно, дабы не сводить его к анализу всего лишь одного аспекта. Эффективный подход предполагает изучение системы, как части некой метасистемы, в которую она вписана и в которой она функционирует. Системный анализ подобен двуликому Янусу: он смотрит и в недра исследуемой системы, и в окружающий эту систему мир [22].

Б.Ф. Ломов конкретизировал системный подход к объяснению психики как множеству внешних и внутренних отношений, в которых она существует как целое. Признание этой основополагающей идеи предполагает, что реализация системного подхода требует, во-первых, рассмотрения психического (социально-психического) явления или феномена в аспектах микро- и макроанализа. Во-вторых, эти явления или феномены необходимо рассматривать как многомерные; рассмотрение одного плана не должно закрывать все другие возможные планы. В-третьих, психическое (или социально-психическое) явление или феномен необходимо рассматривать как иерархическое и многоуровневое образование. В-четвертых, множественность бытия влечет за собой множественность и разнопорядковость его свойств. В-пятых, системный подход связывается с изменением в объяснении принципа детерминизма. Полисистемное бытие не может иметь универсальной формы детерминации. И линейный детерминизм, и вероятностный представляют собой лишь частные случаи детерминации. Детерминация может рассматриваться и в качестве биологической, и социальной, и в качестве каузальной связи, и в качестве некаузальных типов связи. Методологические идеи Б.Ф. Ломова подводили к принципиально новой стратегии познания. Было показано, что эпоха классических теорий, претендующих на объяснение психических феноменов на основе проработки всего лишь какой-либо одной из областей науки, заканчивается [32].

Б.Ф. Ломов совершенно справедливо отмечает сложности реализации системного подхода в психологических исследованиях и необходимость того, что в связи проникновением в психологию методов и понятий из других областей науки «особенно острой становится потребность в разработке ее философских, методологических проблем. Прямой механический перенос методов и понятий из других наук может привести и в действительности приводит к упрощению и вульгаризации психических явлений, к игнорированию их специфики. Каждое понятие и каждый метод, заимствуемые из других наук, должны пройти через «горнило методологии» [33, С. 188]. Не меньшую опасность, по мнению Ломова, представляет попытка прямого переноса научных результатов, например, полученных в лабораторном эксперименте, без глубокого анализа их оснований в практику. Попытки решать практические задачи без теоретического осмысливания, могут привести к результату, прямо противоположному, ради которого они предпринимаются. Вместе с тем психологическое понятие, как только начинает использоваться в связи с решением практических задач, приходит в движение и начинает рассматриваться в различных системах других понятий. Понятие проходит ряд метаморфоз, изменяется, обогащается и становится более четким, поскольку этого требует практика [32].

В.А. Барабанщиков в качестве ориентиров развития системного подхода в современной психологии выделяет две задачи: во-первых, построение на основе системного подхода ее предмета и, во-вторых, разработку системного метода познания психических явлений; полнота и эффективность решения этих задач определяют уровень развития системных исследований. Как считает автор, выявление структуры, состава, иерархической организации, способов функционирования и т. п. является проявлением скорее специфики, характерной для общей теории систем. К ее объектам можно отнести: поведенческий акт (П.К. Анохин), доминанту (А.А. Ухтомский), гештальт (К. Кофка), психологическую систему (Л.С. Выготский), интегральную индивидуальность (В.С. Мерлин), интеллект (Ж. Пиаже), познавательную сферу (Д. Норман), перцептивный цикл (У. Найсер) и др. В.А. Барабанщиков пишет: «Особенность текущего этапа состоит в том, что наряду с организацией (структурой, уровнями) и функционированием целостных образований на передний план выдвигается изучение их становления и развития. В результате доминирующим оказывается генетическое направление системного подхода» [33, С. 273]. Объект часто отождествляют с эмпирическим объектом (вещью, событием), либо со стимуляцией. Объект, или совокупность жизненных обстоятельств и деятельности человека объединены в систему, включающую не только элементы вещи, события, но и субъекта жизнедеятельности. Жизнь человека соткана из ситуаций. Ситуации редко выступают в чистом виде: это клубок событий разного уровня, разного времени жизни, разного содержательного и смыслового наполнения. И далее: «И субъект, и объект жизнедеятельности органически взаимосвязаны и выступают как компоненты одного и того же фрагмента бытия, или события жизни, включающего психические явления в единстве с условиями их существования и развития» [33, С. 277].

Реализация системного подхода связана с разным пониманием деятельностного подхода, поскольку сложились разные его варианты (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, В.В. Давыдов, О.А. Конопкин, Г.В. Суходольский, В.Д. Шадриков И др.), что приводит к непростым схемам соотнесения понятий. Как совершенно справедливо отмечает В.П. Зинченко, кажущаяся простота деятельности создает иллюзию легкости ее проектирования, программирования и управления; задача построения деятельности является фантастической по своей сложности [10]. Тем не менее, необходимость организационного порядка предполагает операционализацию деятельности применительно к конкретным обстоятельствам и ее исполнению. В деятельности решающее значение имеет ее технология, которая формируется у человека-деятеля в ходе обучения, опыта работы и поддерживается в необходимой готовности текущим трудом. Опыт создается, возникает и разрушается, функционирует и требует усилий со стороны субъекта и других субъектов совместной деятельности.

2.2. Организация как открытая и сложнодинамическая социально-психологическая система

Организации как социально-психологические образования функционируют в сложноорганизованной и активной среде, реализуя сложную полисубъектную активность. И. Р. Пригожин пытается включить человека в «новый диалог» со сложным миром [46]. В коллективах большой численности возникают отношения социальной иерархии, неравенства и сложности. Относительно простое поведение социально-психологической системы вырастает из сложности, из разнообразия активности на уровне элементного строения. Компании, поддерживающие коммуникативные инновации, вытесняют с рынка те компании, которые не способны к управлению сложностями диалогов, взаимодействием, согласованием интересов.

Методология системных исследований исторически предопределена логикой развития научного знания. Обсуждая механизмы изучения социально-психологических феноменов, М.С. Каган, вслед за У. Уивером, утверждает, что научное знание за последние столетия прошло три этапа. На первом этапе, представленном наиболее ярко классической механикой, исследовавшиеся объекты сводились к чему-то простому, к какой-то однородной основе. На втором этапе, представленном, прежде всего, теорией вероятности и статистической физики, мир предстал в необычайной сложности. Сложность воспринималась как дезорганизация и отсутствие внутренней упорядоченности. Только на третьем этапе (в середине ХХ века) наука столкнулась с проблемой «организованной сложности». Развитие сложных систем стало пониматься как замещение одной сложной структуры другой [22].

Успешная организация не может оставаться закрытой системой. Чтобы преуспевать, она должна сохранять открытость для взаимодействий с другими системами. Все организация являются системами, функционирующими в пространстве социально-экономических обстоятельств. Независимые от социальных и экономических обстоятельств внешней среды организации скорее представляют собой теоретические допущения, чем реальную практику существования якобы «закрытых» систем.

Любая организация является подсистемой в рамках более крупных систем и зависит от нижележащих и вышележащих уровней иерархической структуры социально-производственных связей. Обеспечивая свою целостность и реализуя свою деятельность в сложных обстоятельствах, организация выступает как бы объектом по отношению к вышележащему уровню, выполняющему собственную деятельность со своими целями и задачами. Ю.П. Зинченко сравнивает иерархию уровней с образом «матрешки», отмечая ту лишь разницу в этой метафоре, что в каждой «матрешке» могут находиться несколько «матрешек» одного уровня. Отношения между уровнями подвижные и функционируют по принципу обратной связи, в результате чего все деятельности конкретных систем включены в динамическое взаимодействие, а совокупность их активности не является суммой слагаемых, так как цели и потребности разных уровней могут совпадать, а могут и противоречить друг другу [20].

П.К. Власов с соавторами организацию рассматривают как «открытую социально-экономическую систему, которая образована для того, чтобы достигнуть определенного комплексного эффекта в течение желаемого времени путем непрерывного отбора необходимых элементов, а также специфического упорядочивания структуры и отношения между ними в процессе взаимодействия с внеорганизованной средой» [42, С. 157]. Качества ресурсов и сложность продукта связаны между собой в замысле организации и определяют различия в пропускной способности взаимосвязей и деятельностей организаций как открытых систем. Основополагающая идея теории открытых систем заключается в том, что взаимодействие организации с внешним миром является непрерывным процессом взаимодействия, а не односторонним процессом приспособления организации к внешнему миру (внешней среде). Важнейшее условие их взаимодействия заключается в том, что внешняя среда способна влиять только на доступные организации. Другое важное условие функционирования организации как открытой системы заключается в пропускной способности: обработке производственных сигналов для достижения некоторого результата, который в дальнейшем использует внешняя группа или система. Этот цикл описывают в терминах: сигнал, пропускная способность, результат.

Иногда данный цикл описывают в технологических или экономических терминах. В этом случае происходит неправомерное отделение цикла от вовлеченных в него людей. Для всех организаций один из наиболее важных внутренних ресурсов – это целенаправленные, скоординированные и интегрированные человеческие усилия и мотивация. Д. Бунстра обобщил переменные средовых воздействий и представил их влияние на модель функционирования организации. Важнейшей составляющей качества деятельности организации являются имеющиеся у нее представления о способе обмена и восполнении ресурсов: временных, энергетических, информационных, сырьевых, финансовых, трудовых, интеллектуальных и т. д. Первоначально результат воплощения идеи отсутствует, но в дальнейшем объективируется опытом и служит основой для «ресурсной модели» организации, обеспечивающей системную организацию ее безопасности [42].

Центральная подсистема для организации как социально-экономической системы – это преобразование первоначальных ресурсов в продукт, который привлекателен для окружения. При этом продукт оказывается средством для нового цикла привлечений ресурсов в другом количестве и качестве. Различия между организациями обусловлены, в частности, тем, что они выстраивают разные ресурсные модели.

Выработка общих основ организационной теории является процессом чрезвычайно трудным и исторически медленным. Об этом писал еще автор первого учебника по организационной психологии Г. Левитт. Он констатировал, что разработчики организационной психологии располагают серией идей, развиваемых в различных областях, многие из которых далеки от промышленности. Так, психология и социология внесла идеи о сложности человеческих мотивов, о процессах воздействия, о групповом поведении. Математики и инженеры представили теорию о системах управления и информации. Экономисты, и не только они, изучают, как люди принимают решения. Организационные исследования в будущем предсказывал он, будут больше связаны с людьми и цифрами, будут более психологическими и в то же время более аналитическими [43].

Разнообразие возникающих конкретных ситуаций и условий не вписывалось в рамки традиционных теорий организаций и потому не всегда могли служить опорой и системной основой принятия решений, столь необходимой менеджерам в обсуждении реальных дел, поскольку обнаруживались противоречия интересов и системные рассогласования. Многие исследования и публикации не сумели предложить менеджерам действенные рекомендации. Оказалось, что раз и навсегда установленных принципов, рассчитанных на всеобщее применение, недостаточно. Так в решении проблем анализа и проектирования организации используют ситуационный подход.

Ситуационный подход, лидером которого считают английского индустриального социолога Дж. Вудворта, выявил взаимозависимости между организационными подсистемами, между организацией как системой и внешней средой. Он раскрыл механизм соответствия и динамического функционирования организации, ее поведение в различных ситуациях и обстоятельствах, обеспечивающих наибольшую вероятность успеха. Процессы управления не являются универсальными для всех организаций. Оперативное принятие решений диктуется быстро меняющейся ситуацией, непредсказуемыми изменениями внешней среды. Средовая неопределенность обусловлена технологическими и рыночными изменениями, спросом на продукты, которых раньше не существовало и т. д. [43].

Стремление создать единую организационную теорию в настоящее время должно учитывать необходимость признания объективно существующей неопределенности и возможных рисков для безопасной деятельности организации. Противопоставление конкретного и общего, несомненно, вряд ли оправдано. В то же время, нельзя не учитывать важность анализа конкретных условий деятельности организации. Конкретная система имеет начало своего возникновения и может иметь конец своего функционирования во времени, оказавшись преходящей формой, если ей все-таки не удалость спрогнозировать систему безопасности с учетом множества возникающих рисков.

Функционирование системы можно определять по многим критериям, которые обычно объединяются в три группы: системные, энергетические, информационные. Системные критерии характеризуют систему с точки зрения числа и упорядоченности элементов; оценивается степень дифференциации и интеграции. Дифференциация приводит к увеличению неоднородности в системе, а интеграция сопровождается подчинением элементов целому. Энергетические критерии указывают на увеличение экономичности и эффективности функционирования. Информационные критерии характеризуют уровень совершенства системы со стороны получения и накопления информации о среде за счет действия подсистем управления.

Сложность систем уязвима и хрупка. Хрупкость сложных систем описывается в различных аспектах. Во-первых, чем сложнее система, тем она более неустойчива и уязвима по отношению к малым событиям и флуктуациям. Во-вторых, сложная организация существует конечное время. Внутри жизни имманентно заключена смерть. Один из законов эволюции состоит в том, что лишь смертное способно к самоорганизации. В-третьих, сложные системы функционируют как на «лезвии бритвы» (эта метафора появилась в связи с развитием теории самоорганизованной критичности С. Кауфмана). В-четвертых, в случае незначительных отклонений механизм гомеостазиса возвращают систему в состояние равновесия, обеспечивая регенерацию и самодостраивание. Эти тонкие механизмы не терпят внешнего вмешательства. Попытки вмешательства могут разрушить остатки гомеостазиса [38; 40].

Методология сложных систем применима к системам различной природы, в том числе, к человеческим, социальным, финансовым, информационным. Благодаря проникновению в понимание динамики сложных систем возникает необходимость развития новых технологий управления и прогнозирования будущего.

2.3. Системное описание человека как субъекта событий и организационного поведения

Сознательное выделение себя из среды делает человека субъектом, познающим и способным целенаправленно изменять себя, свой опыт и окружающую среду.

М. Хайдеггер, немецкий философ, является автором одной из наиболее ярких метафор, позволивших схватить человека в понятии «присутствие». «Присутствие» следует отличать от «наличия». Если вещь наличествует, то человек – присутствует. Хотя сидящий в комнате человек может порой и отсутствовать, если происходящее вокруг него, никак ему неинтересно и не является его «домом». Человек присутствует в том пространстве, которое ему небезразлично. Пребывание в бессмыслии и в беспристрастности может принимать разные формы социального (или асоциального) поведения.

Присутствие отмечают события. Событие раскрывается как личное истолкование и соотнесение его темы с глобальными темами человеческой жизни. Событие воспринимается как субъективно неизвестное, непроясненное в происходящем, но выступающее толчком к дальнейшему жизненному движению и поискам [55].

Подчеркивая пристрастность и избирательность восприятия, С.Л. Рубинштейн писал, что человек сам определяет не только локализацию предметов по отношению к себе, но и себя по отношению к пространству предметов. Выбирая свои указатели, человек создает свое социальное, культурное, историческое пространство. Рубинштейн указал на двусторонность сознания: с одной стороны, оно представляет собой «познавательный снаряд», включенный в бытие; с другой стороны – рефлексию бытия и практическое отношение индивида к его отображению. Рубинштейн выделил два вида бытия, два основных способа существования. Первый – это жизнь, не выходящая за пределы непосредственных связей. Главной особенностью такого бытия является невозможность рефлексии отношений внутри этого пространства. Второй способ существования связан с появлением рефлексии, которая как бы приостанавливает непрерывный процесс жизни и выводит человека за ее пределы. Сознание выступает здесь как разрыв, как выход из полной поглощенности непосредственным процессом жизни для выработки соответствующего отношения к ней [50].

Положение С.Л. Рубинштейна о двух способах жизни послужило методологической основой для построения двух моделей организационного поведения. Первая модель – адаптивная, в которой доминирует тенденция подчиняться внешним обстоятельствам в виде правил и норм. Второй, основанный на механизмах самоопределения и самореализации, позволяет выйти за пределы непрерывного потока повседневности и превратить свой труд в предмет творчества и практического преобразования. Это позволяет внутренне оценивать трудности и противоречия, разрешать их в соответствии с ценностными ориентациями, рассматривать возникающую трудность как возможность преодоления собственных пределов.

Неотъемлемым компонентом социального и организационного поведения являются социальные установки. Считается, что термин «социальная установка» использовался в социальной психологии У.Томасом и Ф. Знанецким (1918) в связи с описанием разницы в повседневном поведении между фермерами США и Польши. В отечественной психологии термин «установка» связан с именем Д. Узнадзе и осваивался благодаря его усилиям и экспериментам. В 1955 г. в Москве обсуждалась проблема установки с участием ведущих методологов: А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, Д. Узнадзе. Леонтьев поставил вопрос о необходимости определить первичность механизмов в происхождении деятельности и установки. Он решительно был не согласен со следующим положением Узнадзе о том, что всякая деятельность вызывается не непосредственно воздействующими объективными условиями, а вызывается через особое звено, через установку. Первично возникшая в субъекте установка определяет направление поведения и содержание деятельности. С точки зрения Леонтьева, данная схема Узнадзе противоречит, во-первых, теории отражения, а, во-вторых, рефлекторному пониманию психики. Возражения Узнадзе были сосредоточены на том, что психологи не раз обнаруживали новые феномены, но затем выяснялось, что это всего лишь разновидности все тех же знакомых познавательных и эмоциональных явлений сознания. Не было случая, пишет Узнадзе, чтобы кто-нибудь сделал попытку прорвать обычные границы. Происходит отрицание существования целостного, активного субъекта жизни, а личность сводится всего лишь к совокупности переживаний.

Во время этой дискуссии теория Д. Узнадзе нашла понимание и поддержку со стороны С.Л. Рубинштейна. С.Л. Рубинштейн признал, что коль скоро установка представляет собой «принцип жизни» и основополагающий механизм деятельности (поведения), она не может быть вторичной. Даже самое наивное поведение (иди плохо организованная деятельность) предполагают установочный механизм. Близость методологических взглядов Узнадзе и Рубинштейна в литературе объясняют, в том числе, и тем, что оба они получили высшее образование в Германии; оба учились у одних и тех же авторитетах, таких как В. Вундт, Э. Шпрангер и др.; они оба защитили докторские диссертации по философии и были профессиональными философами [21].

В современной зарубежной психологии обстоятельный обзор по исследованиям социальных установок дали Д Штальберг и Д. Фрей. Они показали, что популярность установки в социальной психологии объясняется тем, что их цель заключается в предсказании поведения. Установки используются в качестве предсказателей поведения. Например, реклама старается создать (сформировать) позитивные установки и убедить в достоинствах товара, отвлекая при этом от реального состояния в экономической ситуации. Это свидетельствует о том, что установки можно активно воспитывать и активно воздействовать на внутренний мир человека, корригируя его эмоционально-мотивационную сферу. Культивирование негативных социальных установок (типа предрассудков, предубеждений) по отношению к определенным группам (к эмигрантам, к гомосексуалистам или другим социальным группам людей) может привести к таким последствиям и решениям, как например, отказ в приеме их на работу.

Важное исследование, устанавливающее связь между установками и поведением, принадлежит Р. Лапьеру (1934). В начале 30-х годов Лапьер путешествовал с китайской супружеской парой по США. Лапьер пребывал в сомнениях по поводу того, будут ли все трое путешественников допущены в отели и рестораны по причине распространенного существования антиазиатского предрассудка (или установки). Исследователи выявили, что из 100 ситуаций, в которых они участвовали, было отказано в обслуживании китайской паре только один раз. Шесть месяцев спустя Лапьер написал письма во все сто мест с вопросом о том, допускаются ли представители китайской расы в качестве гостей на законном основании? На этот раз оказалось, что в 92 % случаев ответы оказались категоричными и отрицательными [43].

Исследование Лапьера часто в дальнейшем цитировалось как свидетельство связи между установками и поведением. Однако последующие исследования не всегда подтверждали эту связь. Среди критических замечаний, адресованных методологии измерения, были указания на отсутствие конкретности вопросов. В конце 60-х годов исследователи стали уточнять вопросы, чтобы иметь возможность учитывать такие нюансы как «при каких условиях коррелируют?» и «каким образом влияют?».

Айзен и Фишбейн (1977) выделили четыре необходимых элемента, объясняющих влияние установок на поведение. Во-первых, необходимо определять вид поведения (например, поведение покупателя). Во-вторых, необходимо характеризовать объект, на который направлено поведение. В-третьих, необходимо характеризовать контекст, в котором осуществляется поведение (например, публично или конфиденциально, с полным бумажником или с пустым). В-четвертых, необходимо указывать время, в период которого осуществляется поведение. Согласно Айзену и Фишбейну, связь между установками и поведением высокая, если оба параметра согласованы по степени их конкретности. Некоторые авторы считают, что установки включают когнитивные и аффективные компоненты, и их соотношение может быть противоречивым. Если компоненты установок рассогласованы, то они отличаются неустойчивостью. Когда человек начинает осознавать рассогласованность, он вынужден мотивировать это для себя и тогда в результате рефлексии согласованность восстанавливается [43].

Каждый человек может иметь тысячи установок, однако в организационной психологии изучается ограниченное их число, имеющее отношение к служебной деятельности. Среди них, прежде всего, исследуется удовлетворенность трудом. Удовлетворенность трудом как определенный стиль установки и установочного поведения имеет особую значимость для человека, поскольку половину времени он проживает на работе, а также для организации, поскольку является основанием профилактики текучести кадрового ее состава.

А. Фернхейм с сотрудниками изучали связь между личностными параметрами и удовлетворенностью работой. Получено, что низкая удовлетворенность работой персонала является причиной низкой продуктивности индивидуальной деятельности и снижает качество деятельности организации. Отсюда очевидна необходимость и постоянство таких измерений для организации деятельности компании в целом, а кроме того такая необходимость задается запросами менеджеров. Именно для менеджеров необходима обратная связь о качестве их работы. В 30-е годы стало формироваться представление, что продуктивный работник – это счастливый работник [62]. Именно в этот период стала оформляться европейская и американская традиция оформления основ организационной культуры. Компании стали организовывать совместные выезды на пикники, создавать спортивные команды, центры обучения и консультирования, т. е. активно создавать дизайн производственной среды, способный инициировать вовлеченность персонала в жизнь организации. Если до 70-х годов образцами эффективных организаций выступали американские корпорации, то с начала 80-х годов значительных успехов достигли японские компании. Именно японский менеджмент явился образцом вовлеченности персонала в жизнь организации.