Войны эволюции: враг за спиной

– Господа, мне пора. Я думаю, профессор Ермолов закончил свою часть презентации, и дальше продолжат наши военные эксперты, – указал он рукой на двоих своих спутников, – Прошу вас, профессор займите свое место в зрительном зале.

Ермолов медленно пошел к креслу. Ватные ноги подкашивались, но теперь все мысли были только об одном – о состоянии здоровья Александра. Он чувствовал, как Мильке провожал его взглядом, и представлял, что его мерзкое лицо расплывалось в своей хамской хитроватой ухмылке.

Навстречу профессору вышли два военных инструктора в строгих гражданских костюмах. Из-за своей одежды они выглядели несколько нелепо, не под стать образу: суровые лица, огромный рост, широкие плечи и бритые головы, – но дресс-код не позволял им заявиться на презентацию в штурмовых бронекостюмах. Строгой армейской походкой в ногу военные подошли к трибуне, и Мильке начал их представлять публике:

– Майор Джеймс Мартино.

Тот, кто был светлее, молча кивнул головой.

– И капитан Франсуа Тук.

Второй инструктор с чуть более смуглой кожей поприветствовал аудиторию аналогичным коллеге способом. Засвистел динамик громкой связи.

– Генерал Мильке, простите. Сообщение из криолаборатории, – проговорил сотрудник технической службы.

– Озвучьте.

– Объект №01121958 восстанавливается после полученных повреждений, последствий и угрозы для жизни нет. Сообщил заместитель руководителя «Биокиберии» профессор Орландо Фрост.

– О, сам профессор Фрост! Спасибо, передайте ему, что мы осведомлены!

С лица Мильке не сходила улыбка. Генерал многозначительно посмотрел в сторону Ермолова. Но профессору было не до него. Он уже закрыл глаза и опустошённо откинулся на спинку кресла.

– И так передаю слово нашим бравым военным инструкторам. Всего доброго, господа! – бросил Мильке напоследок и засеменил к выходу, по дороге погрозив пальцем Ермолову, – Профессор, я вас жду!

Майор Мартино, проводив взглядом Мильке до дверей, решился продолжить презентацию. Он заговорил четко, как будто докладывал по уставу вышестоящему начальству:

– Господа! Меня и моего коллегу уже представили. Поэтому сразу перейдем к делу. Объект №01121958 проходил обучение всем военным дисциплинам, предложенным в Военной Академии для диверсионных и разведывательных операций. По итогам обучения стоит отметить высокие показатели объекта. Объект №01121958 в совершенстве овладел навыками ближнего боя без оружия, обращения с холодным и стрелковыми видами вооружения. Показал самые высокие результаты по тактике.

Ермолов слушал сквозь уши. Ему поскорей хотелось отправиться в лабораторию и самому убедиться, что с Александром все в порядке. Всю остающуюся часть презентации он мысленно был вне стен Академии. Время тянулось бесконечно долго, пока профессор не услышал, что с ним кто-то заговорил. Это был Мартино. Капитан Тук стоял за трибуной. Профессор даже не заметил, что они сменили друг друга.

– Профессор! Профессор Ермолов? Вы меня слышите? Вам идти отвечать на вопросы. Мы заканчиваем, – полушёпотом забасил военный, склонившись над ним.

Ермолов встряхнул головой, удивленно хлопая глазами.

– Да-да, конечно.

Он направился к трибуне, растеряно слушая заключительную часть речи Тука:

– И, как видно, в условиях запрета на использование самообучаемого искусственного интеллекта объект №01121958 избегает всех правовых и юридических проволочек в данном вопросе. По сути дела, он – биологический робот, но в отличие от киборгов, способных выполнять лишь шаблонные задачи, робот без ограничений. Объект в девяноста девяти процентах случаев может руководить простыми киборгами посредством своего биочипа. За счет этого можно избежать больших издержек на массовое производство биокиборгов, но при этом по максимуму использовать простых киборгов. Спасибо, у меня все. На вопросы по протоколу ответит профессор Ермолов, – военный закончил и чуть ли не строевым шагом направился к своему креслу.

Ермолов вновь обосновался за трибуной. Со своего места поднялся мужчина азиатской внешности:

– Профессор, мы все восхищены вашей работой, – начал он и захлопал.

Зал взорвался аплодисментами. Но мужчина поднял ладонь и, как по команде, оборвал их.

– А теперь по говорим по существу. Я – министр обороны Ямамото Хагакурэ. И я думаю, что после нескольких часов презентации никто не будет задавать вопросы по столь разжеванному материалу. Но меня интересует еще один аспект, который вы грамотно обошли. Несмотря на то, что обоснование трат и представление результатов не вызывает нареканий, хотелось бы понять, кто этот ваш объект номер как там его? Что им движет? Для нас он – робот. Но вы сами обмолвились, что он, прежде всего, человек. Это же ваше мнение? Насколько опасно его человеческое начало? Не может ли он струсить или сломаться? И может ли он за Конфедерацию безрассудно рискнуть своей жизнью? И не станет ли он угрозой для всего общества, если выйдет из-под контроля? Ведь такая возможность есть – вы сами сказали!

Ермолов смотрел в пустоту, понимая, что у него нет ответа на эти вопросы.

– Так что же профессор?

Ермолов закивал головой:

– Да, мистер Хагакурэ, вы правы, что задаете эти вопросы. Но ответы на них лежат, прежде всего, в понимании ситуации каждым из нас индивидуально. Для меня он, прежде всего, человек. Тот мальчик, которого в два года принесли в нашу лабораторию. А для вас? Для вас этот вопрос решит комиссия психологов. Она и озвучит результаты, по которым и будет определена дальнейшая судьба проекта «Эволюция» и самого объекта №01121958.

– Я хоть и человек военный, но понять вас могу. И все же. Если он – человек, что может заставить его выполнить приказ, препятствующий его воле?

– В его биочипе, – после некоторого раздумья ответил Ермолов, – стоит ограничение на уровне гормонального контроля. Сложный механизм подавляет его волю, стирает ненужные воспоминания. Я уверен, что благодаря этому, он выполнит любой приказ.

– И все же я не понимаю. Почему нельзя было, как это у вас там делается, отрезать, пришить ему, ввести препарат, чтобы он вообще не испытывал никаких эмоций, а только выполнял приказы. Я же знаю, эксперименты такие проводились.

– Проводились, но не у нас. Мы делали совершенного человека и не хотели из него лепить биологического робота.

Министр напрягся. Он так и не получил ответы.

– Профессор, вы, верно, меня не хотите слушать. Я сошлюсь на ваш стресс, все-таки Мильке переборщил с последним тестом, и я видел ваши переживания. Но ответьте мне четко. Сейчас объект – больше робот или человек?

Ермолов, которому надоел этот бестолковый диалог, закрыл глаза, выдохнул и цокнул языком:

– С вашей точки зрения, я повторюсь, он – робот. Он выполнит все ваши приказы и даже не спросит ничего. Но человеческий потенциал в нем есть. И этот потенциал закрыт для него кодом. Но доступа к нему, как я уже говорил, у биокибернетического организма нет и не будет.

– Спасибо профессор, – удовлетворенно кивнул Хагакурэ и занял свое место.

Глава 2

Едва презентация закончилась, Ермолов поспешил избавиться от надоедливых слушателей, которые даже же после слов министра обороны осыпали его градом вопросов. Теперь же он спешил по коридорам Академии в кабинет руководства, располагавшегося на девяностом этаже здания.

Место строительства Военной Академии наук Конфедерации никогда не обсуждалось. Где еще, как ни на Марсе в городе Аресе было строить. Здание, возведенное более двух веков назад, по-прежнему считалось эталоном научной и архитектурной мысли. В его основании находился цилиндрический каркас из современных металлических сплавов, возвышающийся над землей на девяносто пять этажей. Каркас обрамляли конструкции из двух декоративных спиралей, которые по специальным желобам приводились в движение. Создавалось впечатление, что Академия, будто огромный бур, стремительно взмывала ввысь, вырвавшись из подземелья на дневную поверхность. Здание, облицованное тончайшим стекло-титаном, кружилось в завораживающем танце, искрясь мириадами огней в лучах марсианского солнца. Венчала башню воинствующая пика, а там, где окна здания выходили на стороны горизонта, двигались скоростные лифты, способные за несколько секунд домчать человека с первого этажа и до самых звезд. Именно до звезд, поскольку последний этаж Академии занимала самая совершенная во всей Конфедерации планетная обсерватория.

Внутри здание выглядело столь же необычно. Даже простые стены часто удивляли диковинкой. Вместо серых однотонных перегородок стены Академии зачастую представляли собой интерактивную площадку, на которую выводилась открытая для доступа информация. Это могло быть и изображение проводимых в стенах Академии экспериментов или прогноз погоды с его изменением, дополненный изображением атмосферы Марса из космоса.

Ермолов спешил, но понимал, что разговор с Мильке предстоял трудный. Заместитель директора Агентства Безопасности Конфедерации был личностью весьма закрытой и предельно своеобразной. Его на дух не переносили коллеги и подчиненные. Но его боялись. Он не щадил никого на своем пути. Мильке был прагматиком до мозга костей и к тому же, наверно, самым верным Конфедерации генералом. Отыскать более самоотверженного человека, столь ретиво отстаивающего государственные интересы, было не то, что трудно, невозможно. Если генерал находил себе мишень, то, как показывала практика, своего он уже не упускал. И теперь его мишенью почему-то стал Ермолов. Или Александр? Он хотел уничтожить Александра или отстранить от работы профессора? Какая в этом была выгода для него? Слишком много вопросов. Они мешали думать, мешали сосредоточиться.

Тяжелые мысли витали в голове Ермолова. Он вышел из лифта и оказался перед единственной внутри кругового коридора дверью девяностого этажа. Профессор не успел приблизиться к ней, как та открылась, впуская внутрь посетителя.

За огромным столом в необъятном рабочем кабинете сидели Мильке, отчего-то оказавшийся здесь раньше Ермолова Хагакурэ и руководитель Академии – доктор Брюс Чан. Чан – приветливый пожилой человек, отметивший свое двухсотлетие, бодро поднялся со своего места и устремился к Ермолову. Протянув ему свою сухую ладонь, он взволновано проговорил:

– Приветствую тебя, Алексей, мой славный ученик и последователь.

Ермолов ответил на его рукопожатие и в знак уважения слегка поклонился.

– Здравствуйте, доктор Чан, – он через плечо пытался разглядеть выражение лица Мильке, но оно, как и всегда было непроницаемым.

Его взгляд поймал Чан и прошептал:

– Ничего не бойся! Я не дам тебя в обиду!