Войны эволюции: враг за спиной

Он вышел из своей спальни, как обычно в семь часов утра по местному времени, и улыбался всем встреченным сотрудникам «Биокиберии». Никто и не подозревал, что им был послушан один из главных секретов проекта «Эволюция». И уж тем более никто не догадывался, что Александр разработал схему противодействия программе биочипа. И придуманная им схема оказалась вполне работоспособной. Он помнил все, каждое слово, услышанное вчера. Задача противостоять биочипу казалась чрезвычайно сложной, но ради результата Александр был готов терпеть и больше, и дольше и даже видеть странные, почти реальные, сны.

Свежий, выбритый, сияющий Александр стоял в своей белой робе перед массивной дверью лифта, ведущего вниз в лабораторию. Улыбка не покидала его лица.

– Назарет. Лифт на первый уровень.

Лифт можно было вызывать как кнопкой, сканирующей отпечаток пальца, так и голосовой командой. Александр выбрал второй способ, поэтому металлический голос, как ему и полагалось, ответил:

– Обработка голоса. Запрос принят.

Лифт непродолжительно пискнул, почти бесшумно открылись двери, приглашая биокиборга внутрь. Двери захлопнулись, и Александр нажал на кнопку с надписью «-1». Спустя мгновение лифт вновь издал противный писк, двери подались в стороны, и Александр ступил в чертоги лаборатории.

– Доброе утро, Алекс, – тут же заговорил с ним живой женский голос.

По громкой связи с ним общалась дежурная по лабораторному комплексу – Дарья Симонова.

– Доброе утро, Даша, – опять заулыбался Александр.

– О-о-о-о, мы сегодня не хмуры! Что-нибудь произошло? Выспался или просто вчерашний день прошел удачно?

– Не знаю, можно ли назвать вчерашний день удачным? Наверно, просто хорошее настроение, чего и тебе желаю!

– Спасибо. Как любил говорить да Винчи: «Как хорошо проведенный день приносит счастливый сон, так плодотворно прожитая жизнь доставляет удовлетворение».

– Тебя тоже потянуло на мыслителей?

– Нет, – засмеялась Симонова, – это профессор Фрост заходил сегодня и философствовал.

– Тогда все понятно, – улыбка тут же сошла с лица Александра, – что там у меня сегодня?

– У тебя тестирование в девять часов в кабинете №1-19. Но сначала, зайди к профессору Ермолову. Он у себя. Очень хотел с тобой пообщаться.

***

На взлётно-посадочную площадку приземлился легкий аэромобиль желтого цвета с пометкой «Марс-такси» и традиционными «шашечками» на вертикально открывающихся дверях. Рядом с «шашечками» красовался слоган «С нами хоть на войну!!!». История умалчивала о том, какой умник придумал это, но корпорация «Марс-такси» уже целое столетие была лидером пассажирских перевозок на красной планете.

На площадку из транспорта вышла девушка с небольшим металлическим кейсом и дамской сумочкой. На вид ей было не больше двадцати пяти лет.

Отлетающее такси всколыхнуло её огненно-красные волосы, но девушка о прическе думала меньше всего, её большие изумрудные глаза смотрели исключительно на величественный особняк «Биокиберии».

Уверенной походкой она направилась к дверям. Из здания навстречу ей проворно выскочил Орландо Фрост. Пока девушка преодолевала последние метры, Фрост не сводил с нее глаз. Он пожирал её глазами, смотрел так, как смотрят на по-настоящему красивых людей – восхищенно и где-то немного завистливо.

– Добрый день, профессор Фрост, я – Катерина Дворжакова. Но лучше просто Кэт, – ничуть не смутилась взгляда девушка, протягивая профессору руку для приветствия.

Фрост легонько пожал руку девушки и расплылся в улыбке:

– Добро пожаловать, миссис Дворжакова… Кэт.

Катерина очаровательно улыбнулась.

– Ваши родители – чехи?

– Да, я родилась в пригороде Праги, практически всю жизнь провела на Земле. Но долг перед наукой заставил перебраться меня на Марс.

– Это очень интересно, но пройдемте в лабораторию, – зазвал Фрост свою гостью внутрь, – а по дороге будете рассказывать мне о себе.

– Действительно, чего тянуть.

Они вошли в дом и последовали к лифту. Катерина с восхищением глядела по сторонам, жмурилась и машинально открывала от удивления рот. Особняк заслуживал такого внимания. Многие исторические музеи позавидовали бы здешнему интерьеру. Девушка, делая огромные паузы между предложениями, осматривалась и с трудом продолжала связный рассказ:

– Как вы знаете, наша фирма сотрудничает с министерством обороны. Мы проводим обследование людей, работающих в условиях тяжелых психологических испытаний. Вот, скажем, дальние космические заставы. Военные там дежурят по полгода, находясь в замкнутом пространстве, немногочисленными группами. Наша задача по прилету выявлять группу риска.

Прямо перед ними ожил лифт. Пропищал сигнал, и открылись двери. Спустя несколько секунд Фрост и его гостья оказались в лаборатории, где говорить Катерине стало гораздо легче. Величественная атмосфера особняка больше не сбивала ход её мыслей.

– Изучение психологических рисков и есть наша основная работа, – продолжала она, – ведь представьте: человек в скором времени заступит на дежурство вновь. А если он в группе риска? Да он мало того, что может покончить жизнь самоубийством, так еще могут пострадать его коллеги. Неизвестно, что в приступе агрессии или страха сделает человек. Этот психологический феномен мы называем «боязнью невозвращения». И таких рисков в нашей действительности очень много.

Катерина остановилась в нерешительности, рассматривая расходящиеся перед ней стерильные коридоры лаборатории, и замолчала. Фрост указал направление в этом лабиринте и понимающе улыбнулся.

– Тут все просто, к местным ориентирам вы привыкнете быстро. А пока нам сюда.

Девушка благодарно кивнула, сделала шаг и продолжила:

– Признаюсь, я была немного удивлена, когда меня отправили в «Биокиберию» по линии Агентства Безопасности. По служебной информации я более-менее ознакомилась с вашей деятельностью, но от того, что узнала, еще больше удивилась. Зачем я вам? Правда, когда контракт с АБК и министерством обороны был уже подписан, а я поставила свою подпись под документом о неразглашении, мне показали отчет о вашей работе. Сказать, что я пребывала в шоке – ничего не сказать. Вы проделали такую колоссальную работу с человеком…

Фрост перебил ее:

– Простите, но мы предпочитаем говорить биокибернетический организм.

– Хорошо, пусть будет организм. Но все равно, мне как можно быстрее хочется приступить к работе с этим феноменом.

– Приступите, приступите, Кэт! Есть только одно маленькое но. Вы должны, помнить, что перед вами не совсем человек. Делайте на это поправку. И помните, что он может вас легко обмануть, легко вами манипулировать. Не буду здесь углубляться. Но будьте начеку. Комната, где будете находиться вы, располагает абсолютным минимумом вещей. Так на всякий случай. Для вашей же безопасности. Но вы не бойтесь, мы будем находиться с вами рядом.

Слова Фроста заставили Катерину напрячься. Ей никак не хотелось подвергать свою жизнь опасности на плевом с виду тестировании. От мрачных мыслей девушку отвлекла внезапно выросшая перед ней преграда в виде очередной двери. Цифровая надпись на ней гласила «Комната психологической разгрузки». На дисплее дверного терминала горела зеленая надпись «Открыто».

– Вот мы и пришли, – сказал Фрост.

По-видимому, это было приглашением войти внутрь, и Катерина им тут же воспользовалась. В комнате оказалось минимум вещей: два мягких пуфика и небольшой белый столик. На столике лежал её бейдж-пропуск, а на пуфе – белый халат.

– Да уж, психологическая разгрузка у вас тут, – засмеялась девушка.

Фрост совсем не оценил её юмора:

– Вы знаете, порой, чтобы отдохнуть, нужен не комфорт, а тишина. Располагайтесь, скоро начнете, – профессор подмигнул Катерине и отправился восвояси.

***

Едва Александр оказался перед кабинетом Ермолова, открылась бронированная дверь-слайдер. Кабинет профессора входил в число избранных объектов лаборатории, отключенных от центрального пульта управления дежурного. Для входа внутрь здесь использовалась трехуровневая система защиты: экспресс анализ ДНК по прикосновению руки к сенсорной панели, сканирование антропоморфологических данных лица и семизначный цифробуквенный код. Впрочем, на крайний случай существовал альтернативный способ открывания двери, но его за все время работы лаборатории использовали разве что при испытаниях во время строительства, к тому же о его существовании почти никто и не знал.

Александр нисколько не удивился, когда на пороге кабинета перед ним застыл сам профессор.