Майкл вздрогнул.
– На улице. Ловко управляешься, смотрю.
– Так я ж, – Андрей усмехнулся и перешёл на английский: – Сколько лет домашним был.
– И что? Так понравилось, что и сюда лезешь?
Майкл ждал выпада: за такое надо бить, но Андрей только с удивлённой насмешкой посмотрел на него.
– Ты что, так ничего и сейчас не понял?
Майкл недовольно дёрнул плечом, но промолчал. И снова внимательный взгляд, и тихие почти по-камерному слова:
– Не бойся, он её не прогонит.
– Дурак, – так же тихо ответил Майкл. – Я не этого боюсь. Она же джи, что я ей дам?
И замолчал, сам испугавшись сказанного. Андрей мгновенно отвернулся, переставил на столе маленькую вазочку с конфетами, поправил салфетки под чашками с блюдцами. Прислушался.
– В кабинет пошли.
Помедлив, Майкл кивнул. Андрей подошёл к плите и убавил огонь под закипающим чайником.
– Не психуй, всё будет в норме.
– Отстань… утешитель.
Андрей подошёл к нему и сел рядом на подоконник, благо, они здесь широченные. Теперь они сидели и слушали тишину.
В кабинете Мария сама прошла вперёд и села к столу. Жариков отметил про себя, что обстановка: шкафы и полки с книгами, обтянутый тёмной кожей диван и кресла, большой письменный стол и прочие причиндалы – не удивила и не смутила её.
– А… а как мне вас называть, сэр? – спросила она по-английски.
– Иван Дормидонтович, доктор Иван, просто доктор, – ответно улыбнулся Жариков. – И говори, как тебе удобнее.
– Спасибо… доктор, – ответила Мария по-русски и на мгновение опустила ресницы, сделав лицо детски-смущённым. – Я не всё могу сказать по-русски, – продолжила она по-английски.
– Говори, как тебе удобно, – повторил Жариков. – Я пойму.
Мария медленно кивнула. Он – беляк, врач, ему нельзя верить, но… но почему-то врать ему тоже не хочется. И начала она сама, не дожидаясь вопросов. Когда сама говоришь, то сама и решаешь, о чём и как сказать, а о чём и умолчать.
– Михаил правду сказал. Я сбежала. Сказала, что уеду на неделю, он мне денег дал, а я уехала… и не вернулась. Нельзя мне возвращаться. Он… он хороший, не подумайте чего такого, это я… обманула его.
– Кто он? – мягко спросил Жариков и, видя, что она замялась, уточнил: – Ну, как зовут, где живёт…
Мария вздохнула.
– Ох… зовут его… Степан Му-хо-р-тов, живёт в Корчеве, и… – она снова вздохнула и совсем тихо: – Он мой муж.
Жариков на секунду онемел, но только на секунду, а она продолжала, перемешивая английские и русские слова.
– Он меня из чёрного тумана вытащил, в Россию привёз, я ж горела ещё, он-то думал, что тиф, не побоялся заразы, а я… что я ему, ни родить, ни ублажить как следует не могу, перегорела же, ему жену нужно, настоящую, чтоб семья и детки, а я… неродиха, вот и сказала, что к врачу поеду, по женским делам… а сама… сюда… я не вернусь, пусть что хочет думает, его там уже обхаживают, пусть ему хорошо будет.
Она замолчала, заплакав. Жариков уже не раз видел этот плач, беззвучный, с широко открытыми глазами и струйками слёз по щекам. Он встал дать ей воды и, пока шёл к столику перед диваном, где стоял графин с водой и двумя стаканами, наливал воду, закрывал графин и нёс ей стакан, всё решил.
– Вот, выпей.
– Ага, – всхлипнула она. – Спасибо.
Она смотрела на него снизу вверх с доверчивой готовностью. Жариков улыбнулся, и Мария сразу ответно улыбнулась, блестя ещё мокрыми глазами.
– Сейчас пойдём на кухню, попьём чаю и поедем в Алабино, в госпиталь, – она, завороженно глядя на него, кивала, – там пройдёшь обследование, так что и никакого обмана не будет, – она ахнула, и он засмеялся её радостному удивлению. – Да-да, всё будет в порядке. А сейчас пошли на кухню.
Она послушно встала.
На кухне их встретили накрытый стол и встревоженные лица парней. Мария храбро улыбнулась Майклу, и тот сорвался с подоконника к ней.
– Как ты?
– Я в порядке.
– Всё в порядке, – кивнул Жариков. – Сейчас попьём чаю и поедем.
– Куда? – живо спросил Андрей.
– В Алабино, – ответил Жариков.
И парни сразу понимающе закивали. Ну, конечно, в Алабино, в госпиталь. Им там помогли, помогут и ей.
– Чай уже готов, – улыбнулся Андрей. – Наливать?
– Да, спасибо, – улыбнулся им всем Жариков. – Михаил, ухаживай за Марией.
– Можно? – удивлённо вырвалось у Майкла.
– Нужно, – серьёзно ответил Жариков.
– Я сыта, – тихо сказала Мария. – Меня Михаил накормил. Обедом.
– Чай – не еда, а удовольствие, – весело ответил Майкл.
К чаепитию приступили дружно и с видимым общим удовольствием.
Убедившись, что Мария и парни успокоились, Жариков встал из-за стола.
– Пейте на здоровье, позвоню в госпиталь, что мы приедем.
Парни снова закивали, демонстрируя понимающее согласие.