Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

Автор

Татьяна Николаевна Зубачева

Жанр

Социальная фантастика

Год написания книги

2021

<< 1 ... 159 160 161 162 163 164 165 166 167 ... 399 >>

На страницу:

Перейти

163 из 399

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

– Ох, хорошо-о! Играться не вздумай!

– Отстань. Помять тебя?

– Нет, спасибо, брат. Завтра, ладно?

– Ладно.

Они, несмотря на тесноту, всё-таки потёрли друг другу спины и выключили воду.

– Ох, щас завалю-усь…

– На смену не проспи.

– Да ни в жисть, братик. Готов? Открываю.

Андрей щёлкнул задвижкой на двери.

В квартире тихо и темно, только под дверью спальни узкая светящаяся полоска. Эркин машинально, засыпая на ходу, повернул задвижку на двери, сбросил халат на пуф и лёг. Женя сразу отложила на тумбочку со своей стороны журнал, выключила лампу и повернулась к нему.

– Устал, милый? Спи, Эркин, спи, мой родной.

И уже во сне Эркин ответил:

– Ага, Женя, я сплю.

Женя тихо засмеялась, целуя его в щёку и в висок, погладила по груди. Эркин протяжно вздохнул и улыбнулся, не открывая глаз.

Тетрадь семьдесят вторая

122 год

Лето

Россия

Царьград

Конец июля выдался дождливым, чему Майкл, как и остальные парни, радовался. В жару учиться, да ещё экзамены сдавать уж слишком тяжко. И так времени ни на что не хватает, от работы же их никто не освободил, дыхнуть некогда, а если б ещё и жара… Но вот всё позади: и экзамены, и выдача аттестатов, и дожди, как по заказу, кончились. Голубое, промытое дождями, блестящее, как кафель – а ну его, хотя вроде уже привыкли, и не боятся, но всё равно не слишком приятно – небо, сочная, словно заново живущая листва…

В первый же выходной после экзаменов Майкл поехал в Царьград. Собирались ещё парни, но каждый сам по себе и за себя. И теперь он сидел за столиком кафе-мороженого и не так ел, как разглядывал город. Красные черепичные и серебряные цинковые крыши домов, между ними зелёные кудрявые кроны, шпили и купола церквей и дворцов. Крепостной холм – самый высокий, да, правильно, Царьград – город на семи холмах, а холмы? Крепостной, Царский, Лесной, Лысый, Галочий, Сухов и… да, правильно, Ишкин холм. Сколько всего он за этот месяц вызубрил, аж голова пухнет и трещит. А вот дальше-то что? И вроде бы, всё ясно и думать не о чем. Месяц каникул и с сентября снова в школу, уже в трёхлетнюю, чтобы иметь полный аттестат. Ну, этого ему на три года во как хватит, а потом? Техникум? Институт? Университет? А зачем?

Народу в кафе немного: день-то будний, а туристы сюда по вечерам заходят, чтобы столицей в огнях полюбоваться и поговорить, что вот кончилась война, затемнение до самого конца держали и как хорошо. И закат, говорят, отсюда самый красивый.

Майкл не спеша доел мороженое и, оставив на столе деньги, встал. Сейчас, может, сходит в кино или просто погуляет, ни в одежде, ни в чём ещё он не отличим, разве только… цветом, но тут уж ничего не поделаешь, он – не мулат, не трёхкровка, а негр, чёрный. Но… но здесь это не опасно. Попыталась их как-то местная шпана зацепить, так обошлись без милиции, наглядно, нет, наглазно и позубно объяснили, что драться мы умеем и нас лучше не цеплять. Теперь в упор друг друга не замечаем. И здесь, парни рассказывали, было пару раз, и так же обошлось.

По крутой полутропе-полулестнице он спустился с Крепостного холма к мостику через ров. По прозрачно-чёрной воде важно плавали белые лебеди и шныряли неброские утки. Рассказывали, что птицы здесь исстари, и даже в войну, когда было голодно, птиц никто не трогал, рыбу только на удочки, да, ловили, а птицы так и жили себе. Майкл остановился и так постоял, облокотившись на перила. Птицы подплыли, ожидая подачки, но у него ни хлеба, ни печенья с собой нет, и они быстро перестали его замечать. Воду рябило, и разглядеть своё отражение он не мог, да и не пытался. Нагляделся он на себя в зеркалах… до отвращения.

Майкл с силой оттолкнулся от перил и пошёл дальше. За рвом переплетались узкие улицы, застроенные маленькими – в один-два этажа – домиками, между домами каменные, в рост человека, ограды с фигурной решёткой по верху. Над оградами и крышами вздымаются деревья. Дома все жёлтые, с белыми лепными украшениями, окна закрыты изнутри белыми занавесками, да, кисейными называются, Тётя Паша так говорила, и между стеклом и занавесками уставлены цветами. Майкл не один уже раз гулял по этому кварталу и прохожих никогда не видел. Странно, в Царьграде каждый квартал как свой особый город, совсем не похожий на остальные. Интересно, почему так?

Подумал и тут же забыл об этом. Такая сонная, солнечная тишина на этих улицах. Глухие резные двери с кнопочками звонков. А если взять и позвонить? Зачем? А просто так, из озорства! И зная, что никогда такого себе не позволит, тихо посмеялся над собой.

Ещё поворот, ещё… И Майкл с ходу оказался на шумной улице, полной вывесок, витрин, машин и прохожих. Во, ну, совсем другой город!

Майкл шёл теперь быстро, будто спешил куда-то, будто по делу, но сам понимал, что просто подстраивается под окружающих, привычно стараясь не выделяться. Магазины, лотки, киоски, шум, толкотня, машины на мостовой в четыре ряда, ещё не пробка, но едут медленно, и прохожие, если надо на другую сторону, то до перехода не идут, а просто перебегают, с явно привычной ловкостью лавируя между машинами. И он перебежал. Ни за чем, просто так. Эта сторона ничем не лучше той. Но и не хуже.

Пожалуй, вот это, бесцельное и безопасное блуждание ему и нравилось в России больше всего. Там, в Спрингфилде, он тоже ходил в город, но только с парнями, и с опаской, зорко поглядывая по сторонам, ни на секунду не забывая, кто он и чем ему опасна встреча… со знающим. А здесь… ну, совсем другое дело… Нигде ему не было так хорошо. Всюду могло вспомниться прошлое: питомник, Паласы, хозяева, но не здесь, не на этих улицах. У него же никогда такого раньше не было. Никогда… а… что это? Чёрт, это же…

Она шла так же быстро, как все, и одета, как все, но он не мог ошибиться. Чёрные кудри до плеч, плечи, талия, бёдра… и… да нет, дело не в волосах и фигуре, а в том, как она идёт, танцуя, играя бёдрами и спиной, не завлекая, не разжигая, а просто иначе не умеет.

Майкл прибавил шагу, побежал, ловко лавируя между людьми. Догнал, почти догнал, поравнялся и пошёл рядом. Она думала о своём и не замечала, что её разглядывают, или настолько привыкла к чужим взглядам. Тёмная, темнее мулатки, но не чёрная. И джи, не элка. Надо же, и чего её в Россию понесло, спальницы все устроились и гореть не стали, а эта чего?

Она по-прежнему не замечала ничего и никого, и Майкл тихонько свистнул по-питомничьи.

Она вздрогнула и остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Остановился и он. Теперь они стояли и рассматривали друг друга, а толпа обтекала их. Оба высокие стройные, и оба как негативы: светлая одежда и тёмные лица и руки.

– Еды тебе, – улыбнулся Майкл.

– И тебе от пуза, – кивнула она, настороженно оглядывая его. – Джи?

– Да, – согласился с очевидным Майкл.

Она усмехнулась.

– И кто тебя привёз?

Её вопрос и удивил, и как-то обидел его.

– Я сам приехал.

– Ловок, – кивнула она. – А меня привезли, – и вдруг: – Пожрать купишь? А то, – и по-русски: – Ни копья.

– Хорошо, – кивнул он. – Пошли.

Они шли рядом, но не касаясь друг друга. Майкл замедлил шаг у первого же кафе, но она покачала головой:

– Слишком шикарно. Дорогое заведение.

Он упрямо мотнул головой.

– Деньги есть.

– Ну, как знаешь, – пожала она плечами и повторила: – У меня ни копья.

– Я слышал.

В кафе они сели за столик, и он взял листок меню.

– Ого-о! – протянула она, видя, как он водит глазами по тексту.