– А ты думала, – гордо хмыкнул Майкл. – Так тебе как, полный обед?
– Спрашиваешь!
К ним подошла официантка, и Майкл заказал два обеда. Его бойкая русская речь тоже произвела впечатление.
– Здоровско ты! – сказала она, когда официантка, спрятав свой блокнотик в карман фартучка, отошла.
Майкл самодовольно улыбнулся.
– А чего ж нет. Слушай, а ты чего так? Ну…
– Без денег? – она усмехнулась. – Приехала на неделю, полторы протянула, а теперь всё… как ни тянула… работы нет. Перегорела я, – и твёрдый насмешливый взгляд.
Майкл выдержал его и кивнул.
– Я тоже. Я Майкл, тьфу, Михаил. А ты?
– Ну да, – кивнула она. – Раз перегорел, то имя можно. А я Мария, по-русски – Маша. Чем живёшь?
– В госпитале, медбрат и массажист.
– Ого! Это ж…
Она не договорила, потому что им принесли салат. Майкл не собирался так рано обедать, но сидеть и смотреть, как другой ест, тоже не хотел.
– Здоровско устроился, – заговорила Мария.
– Не жалуюсь. А ты?
Она вздохнула.
– Было хреново, стало дерьмово. Я ведь… сбежала.
– Чего-о? – изумился Майкл. – Ты что?! Свободе уже… полтора года, а ты…
– А я вот только сбежала. Да не от хозяина. От мужа.
Майкл окончательно онемел. Но им принесли окрошку. С мясом, яйцами и сметаной. К половине тарелки Майкл немного пришёл в себя.
– Он что? Обидел тебя? Ну…
– Да нет, – Мария вздохнула, доедая окрошку. – Это я его обидела. Ладно. Ты как, один?
– Да нет, нас с госпиталем, знаешь, сколько приехало.
– С госпиталем? – переспросила она. – Слушай, как же ты исследования проскочил? Ведь трепали, что всех наших, ну, кто уцелел, на исследования вывозили.
– Трепотня, она и есть трепотня. Лечили нас, ну, кто раненый был, из горячки, из чёрного тумана вытаскивали, это да.
Она невольно поёжилась, как от холода.
– Чёрный туман… да, горячку ещё выдержишь, а из чёрного тумана в одиночку не встанешь.
Поджаристые котлеты с мелко нарезанными жареными картошкой и луком надолго прекратили их разговор. Завершал обед яблочный компот.
– Спасибо тебе, – взяла она стакан. – А то…
– Ладно тебе, – отмахнулся Майкл. – Если мы не за себя, то кто за нас.
Мария улыбнулась.
– Здоровско.
– И куда ты теперь? – спросил Майкл, когда они вышли из кафе.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Наверное, – и не договорила.
– Вернёшься?
– К мужу? – уточнила она. И вздохнула. – А больше некуда.
– Он что? – повторил свой вопрос Майкл.
– Он-то ничего, – Мария сердито повела плечом. – Он… а! Я это, понимаешь, моя вина. Вот уехала, сказала на неделю, а сегодня двенадцатый день. Нельзя мне возвращаться. Нельзя и всё. И жить здесь не на что и уехать некуда, и… – она усмехнулась. – И подушку просить не у кого.
– И незачем, – твёрдо ответил Майкл. – Пошли.
– Это куда? – насмешливо спросила она, но послушно пошла рядом.
– Увидишь, – пообещал Майкл. – Не бойсь, всё будет нормально. Выдумала тоже… подушку. Дура. Кто выжил, тот и победил. Я, знаешь, каких видел… без рук, без ног, глаза выжгло, и живёт, а ты… всё же на месте.
Он говорил быстро и сердито, но тихо, по-камерному. И она так же отвечала ему.
– Без рук, без ног… так он же беляк. А мы… я ж перегорела, кому я, такая, нужна?
– И я перегорел. Да чего там, мы все, кто в госпитале, перегорели. И живём.
– И кому вы нужны? – съязвила Мария. – Ну, вот ты, кому ты нужен?
– Я? – на мгновение растерялся Майкл, но тут же нашёлся, вспомнив, как однажды спорили ещё там, в Спрингфилде. – Я сам себе нужен.
– А зачем?
На этот вопрос он ответить не смог и угрюмо буркнул.
– Ничего, вот я сведу тебя, он тебе на все вопросы ответит.