На краю пропасти

– Вот теперь я узнаю тебя, Лью! – улыбнулась Нэрин.

Еще немного пообщавшись с хозяином клуба, Нэрин направилась к одному из черных постаментов, за которым проводилась игра. Невысокого роста ваарнийка, с бордово-коричневой кожей, помахала Нэрин маленькой перепончатой рукой.

– Неужели! Сама Первая! Какая честь… – таинственно проговорило существо.

– Вновь ты здесь, Эиресс, – отозвалась Нэрин.

Если бы не одежда из вольфрама, ваарнийка расплавила бы половину заведения жаром своего тела, достигавшим температуры порядка тысячи шейтов[4 - Шейт – единица измерения термодинамической температуры, равная двум градусам по Кельвину. В вымышленной вселенной измерения температуры начинаются с 0,3 Кельвина.].

– Теперь здесь скучно, – пожаловалась Эиресс. – Уже совсем нет по-настоящему хороших авантюр.

– Спокойная жизнь – это не самое худшее, что может нас ожидать, – возразила Первая.

Встретившись взглядом с желтоглазой Эиресс, Нэрин подошла ближе к постаменту и громко объявила: «Ставлю десять тысяч, что соберу куб меньше, чем за тридцать эйнсов!»

Многие посетители обратили на Первую свое внимание. Несколько игроков поставили против Нэрин, скорее просто ради интереса, а не из-за сомнений в ее интеллекте. Нэрин подошла к постаменту и оценила ситуацию: ребра куба длиной по двадцать сантирийтсов, двадцать пять блоков из различных материалов, и всего тридцать эйнсов времени.

Как только Первая прикоснулась к темно-серой матовой проволоке каркаса куба и взглянула на блок из чистого кобальта, ей показалось, что она переоценила свои силы. Прозвучал щелчок, Нэрин быстро вращала небольшие шестерни, прикрепленные к проволоке, регулируя силу искусственного притяжения. Уверенность быстро вернулась к Первой – партия оказалась не такой сложной, и Нэрин удалось завершить игру меньше, чем за двадцать три эйнса. На лице Первой появилась самодовольная улыбка, когда она увидела восторженные взгляды посетителей заведения.

– Похоже, в моем клубе установлен новый рекорд, – сказал Лью.

Нэрин не успела насладиться небольшим триумфом – ей пришло голографическое сообщение от Бена. Маленькое, размером не больше сантирийтса, устройство, напоминавшее по форме тонкий диск, стало тускло светиться фиолетовым цветом. Черный блестящий голографический приемник был прикреплен на тонком ремне на запястье Нэрин, что позволяло носить его с собой при необходимости.

Первая отошла подальше от шумной толпы, будучи уверенной, что это сообщение от Бена не должны услышать посторонние. Голографические приемники не были снабжены системой безопасности – при желании сообщения мог прочесть любой, поэтому эти устройства редко оставляли без присмотра или сообщали с их помощью что-то чрезвычайно важное. Все же эти приспособления обладали преимуществом – пучок сверхтионов с закодированной в их последовательности информацией было невозможно перехватить никакими способами.

Нэрин осторожно надавила на твердый металлический корпус, вся поверхность диска заискрилась светло-голубыми огоньками. Эти лампочки испускали лучи, которые быстро переплелись в воздухе и изобразили стоявшего в полный рост Бена. Позади него виднелись украшенные невысокими статуями просторы – скорее всего, Бен был неподалеку от Алат.

«Ты неизменна, как Центр Вселенной, Нэрин! – начал Бен с общепринятого приветствия. – Извини, что опять втягиваю себя в свои проблемы… Но надеюсь, ты не забыла о собрании Илиат раз в пять тысяч ктайтов? Очередное будет проходить всего через четыре трикса, и я бы хотел, чтобы ты пошла со мной, как делала всегда. Рассчитываю на твою поддержку и понимание, хоть я уже не вправе на такую снисходительность». Светло-голубая мерцавшая голограмма смогла в точности передать смущенную улыбку Бена.

Нэрин не подозревала, как умудрилась забыть о таком важном событии, поэтому быстро провела пальцем по ребру устройства и сказала: «Можешь всегда рассчитывать на мою помощь».

Так быстро, что жившая уже триллионы ктайтов Нэрин даже не успела заметить, прошло четыре трикса, и нужно было собираться на мероприятие Илиат. Вскоре Нэрин посадила корабль в небольшом понижении рельефа на южном полюсе Алат. Ее внимание издали привлекло грандиозное сооружение – специально для проведения этой встречи построили подобие шатра, переливавшееся желто-золотыми бликами в ярких лучах четырех Центральных звезд. Этот шатер был щедро украшен узорами из дорогих материалов, и создавалось впечатление, будто все ценности Центра были собраны сейчас на Алат. Неподалеку от одного из сотен входов, напоминавшего тонкую металлическую дверь, Нэрин увидела Бена. Он, как и сама Нэрин, был облачен в дорогую вольфрамовую одежду.

Поприветствовав друг друга, они стали любоваться красотой шатра.

– Я все не могу привыкнуть к этому великолепию, – пожаловалась Нэрин.

– Мне кажется, или с каждым разом убранство становится все роскошнее? – усмехнулся Бен.

– Я знаю, что ты не мог не прийти, – прошептала Нэрин, ставшая вдруг очень серьезной, – но не слишком ли рискованно появиться здесь? Вдруг кто-нибудь узнает о наемниках? Твои враги только и ждут любого повода. Им будет достаточно и малейшего подозрения, не то что плохо оспоримых фактов…

– В любом случае, я здесь, – сказал Бен.

Бен вместе с Нэрин неспешно подошли к металлической двери, наблюдая, как плавно открылись две ее створки. Внутри шатра было еще красивее: повсюду статуи из редких металлов и минералов. Нэрин, невольно оценивая стоимость предметов вокруг, удивлялась, зачем так украшать ради одного трикса приема это сооружение. Здесь можно было увидеть почти всех пантэйров Центра – только парламентер Глауз никогда не посещал данное мероприятие.

Бен и Нэрин старались быть незаметными. Их всегда возмущал обычай устраивать подобные собрания, являвшиеся, по сути, только лишним поводом продемонстрировать свое богатство и могущество. Многих приглашенных на этот прием удивляло присутствие Нэрин – все знали о ее старой дружбе с Беном, но официально она была грабительницей в розыске. Всегда все, связанное с Первыми, не поддавалось логике. Почитание, благодарность, а иногда и страх заставляли все виды не замечать изъяны в некоторых Первых. Или, если сказать вернее, обвинения в изъянах.

Нэрин оглядывалась по сторонам, ее терзали нехорошие предчувствия. Прибывших на Алат политиков никто не досматривал, поэтому Первая не побоялась принести с собой свой верный родсп, тщательно замаскированный в складках платья. Бен то и дело приветствовал знакомых пантэйров Центра, с некоторыми даже кратко обсуждал важные для Илиат новости.

Вдруг за большой статуей Нэрин увидела, как мелькнуло довольно знакомое светло-фиолетовое лицо. Первая насторожилась, но это существо пропало из виду, будто его и не было. Несмотря на перенапряжение от происшествия с наемниками, Нэрин была настороже – померещиться что-либо ей не могло.

Последующие несколько тысяч эйнсов все было спокойно, несколько пантэйров успели выступить с речью. Наблюдение за мельканием политиков в дорогих одеждах быстро наскучило Нэрин. Она замерла, глядя вдаль, как резкий хриплый голос прозвучал недалеко от Первых так громко, что многие находившиеся рядом обернулись.

– Как Разум смеет здесь находиться?!

Этот голос был хорошо знаком Нэрин. Его обладатель – высокое надменное существо с фиолетовой кожей и короткими светлыми, почти прозрачными волосами – не кто иной, как сам Минкспикс, пантэйр Центральной галактики Глауз. Он носил прозвище Доблестный, хоть никогда не обладал подобным качеством. Столь высокой должности он добился лишь ухищрениями и наглостью. Минкспикс обращался к Нэрин уважительно, используя общепринятое выражение «Разум», но понять, что он замышлял, было сложно даже одной из Первых.

– Не думал, что Разум осмелится появится здесь! И куда только смотрят все пантэйры!

– Не стоит создавать провокационные ситуации, – сказал Бен. Он не решился более грубо ответить самому влиятельному существу во Вселенной, но и выслушивать оскорбления в адрес подруги не был намерен терпеть.

– Вот именно! – прищурившись, ответил Минкспикс. – А именно Бен эти ситуации и создает, приводя на столь важное мероприятие существо, нарушившее десятки статей Кодекса.

– Вовсе не десятки! Всего восемь, если я не ошибаюсь, – с издевкой прокомментировала Нэрин. – А Разуму лучше не учить гораздо более опытных разбираться в политике, – на лице Первой появилась ухмылка.

– Разум рискует, – сказал Минкспикс. Было не понятно, к кому именно он обращался: к Нэрин или Бену.

Нэрин привыкла не рассчитывать на щедрые приемы, но перспектива конфликта с пантэйром Глауз не вызывала воодушевления. Доблестный быстро скрылся, а встревоженная Нэрин повела Бена за руку поближе к выходу из шатра, туда, где было мало существ.

– Нам не повезло, Бен, – прошептала Первая. – Еще не хватало, чтобы Минкспикс начал за нами следить!

– Это моя вина, – отозвался Бен, – мне не нужно было брать тебя с собой.

– Ты не виноват. Ведь на прошлых собраниях Илиат его не было! Но почему он «осчастливил» всех своим присутствием?

– Об этом может знать только он сам, – тихо сказал Первый, – но сейчас основная забота – незаметно вывести тебя отсюда. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня появились проблемы.

– У кого еще они могут появиться! – возмутилась Нэрин. – Это как раз компания в моем лице с легкостью способна подорвать твой авторитет.

– Тише… Наш разговор привлечет ненужное внимание.

– Вот как? Эх, сомневаюсь, – Нэрин кивнула в сторону толпившихся богато одетых существ. – Готова поспорить на миллион, что все твои союзники уже скрылись, а эти решают, как сдать меня рутенам, не вызывая при этом сопротивления.

Нэрин буквально физически ощущала, что оказалась в западне. Все сенсоры кожи указывали, что отряд роботов, прозванных рутенами, скорее всего, уже зашел в шатер – концентрация рутения вокруг возросла в разы. Именно этот металл и дал название механизированным конструкциям, которые служили для поддержания правопорядка и ликвидации опасных ситуаций.

– Будь начеку, – предупредила Нэрин, ища оружие в складках одежды.

Не прошло и несколько эйнсов, как, сопровождаемые криками испуганных пантэйров, неподалеку появились несколько сотен рутенов.

– Вряд ли Минкспикс запрограммировал их на мирное задержание неугодных, – крикнул Бен, схватив Нэрин за плечо и с силой бросив на пол.

Тут же послышались первые выстрелы, еще более громкие крики приглашенных политиков и треск поврежденных статуй.

Снаряд из родия мог насквозь пронзить даже самый прочный материал, поэтому приходилось быстро перемещаться, чтобы повысить шанс на спасение. Толпа существ ринулись из шатра, сбивая некоторых рутенов на пути, что дало Первым небольшое преимущество.

– Их около четырех сотен, – заметил Бен, – я беру на себя тех, что слева, а дальше – как получится!

Бен с легкостью отломал часть одной из статуй, будто та была сделана из гипса, а не из платины. С силой он бросил этот обломок в нескольких рутенов – рутений был легче платины почти в два раза, поэтому корпусы роботов со скрипом изогнулись, системы управления ими были серьезно повреждены. Нэрин ловко выбралась из укрытия и стала стрелять без остановки в металлических охранников выполнения статей Кодекса. Скорость реакции Первых превосходила аналогичный отклик системы прицеливания рутенов. В сложившейся ситуации, несмотря на значительный перевес в количестве, рутены не могли смертельно угрожать Бену и Нэрин. Но все же риск травмироваться был очень высок.