С.П.А.С. 107

– Как может быть несколько часов длиннее наших жизней?

– Не спрашивай, Ксеркс! Небо милостиво к тебе! Только тебе оно отдает Сенамотис. Она всегда останется только твоей!

– Пока я жив, любви оковы мне не сбросить!

– Поспешим, князь, пока на небе светят две звезды.

Молодому скифу не оставалось ничего другого, как согласиться

с судьбой. Он был вымотан длинной дорогой, мало ел и почти не спал от самой Ольвии. Ксеркс послушно двинулся следом за энареем, от которого исходил резковатый запах специй и пряностей, и это несколько бодрило юного князя.

Они прощались до завтра, они прощались навсегда

Человек побеждает в природе не физической

силой, он господствует в ней благодаря своему уму.

Гераклид

Не оборачивайся назад и не заглядывай

вперед, в одинокую ночь своего счастья.

Ученик ученика Абариса

Скифы застали царевну в слезах среди разбросанных вещей. Ее чувствительное сердце так горько оплакивало крушение их с Ксерксом юной мечты о счастье. Верная служанка Арго исчерпала все свои возможности, успокаивая девушку, и ушла в комнату для слуг. Увидев вошедшего в комнату энарея, царевна не поняла, что кто-то стоит сзади него, и продолжала горевать. Скорбь в ней совсем убила здравомыслие, приглушила красоту молодости.

– Какой невинной я была вчера. Не знала, что отец убьет мою надежду стать супругой Ксеркса. Пока орел преследует врагов, кулана мне в мужья определили. Зачем проснулась я сегодня утром? Лучше бы не наступал, новый день.

– Я подготовлю ее, – сказал Ахемен, подавая знак Ксерксу остановиться в дверях.

– Это ты пришел, дядя? Ты опять будешь поучать, как жить в Пантикапее? Знаю! Избегать людей, особенно тех, кто слаще всех улыбается и говорит ласковые слова. Рот держать на замке, ни с кем не делиться своими печалями и радостями. Еще ты обещал постараться приезжать ко мне. Все равно, решение отца иссушит мое сердце. С Гераклидом я быстро состарюсь и умру в безумстве.

– Не гневи богов!

– Они отвернулись от бедной Сенамотис.

– Не говори так! Дитя, взлелеянное мной. Табети снизошла к твоим молитвам, девочка. Умойся и приведи себя в порядок!

– Зачем, дядя? Ночь только наступает, но она никогда не закончится для меня теперь.

– Уже закончилась. Глупое мое дитя, – Ахемен подошел к царевне и погладил растрепанные волосы на ее голове.

– Вы с отцом виноваты в том, что растили нас Лонхатом вместе! В детской памяти крепко запечатлен его образ. Я выбрала Ксеркса, юного скифа, так похожего своей натурой и видом на Лонхата. И даже лица и стать их схожи! Только Ксеркс достоин любви моей!

– Успокойся, Сенамотис, говорю же, боги милостивы! Они приготовили большой подарок для тебя. Причешись. Вот зеркало, – и он подал царевне красивую вещицу с длинной ручкой, а также надел девушке на плечи ее любимую накидку с мехом горностая. – Мне суждено судьбой взять сторону влюбленных. Я выполню свой долг перед небом! Да исполнится предначертание самой судьбы! Раз ты решила, я привел его к тебе.

– Кого?

– Угадай!

– Ты привел ЕГО? Где Ксеркс?!

– Улыбнись, и он появиться.

– О, скорей, веди его ко мне, пока отец не прибыл.

– Страшен гнев Скилура, но для меня главней – сберечь огонь священной любви, – энарей отступил к двери, позвал князя и подвел его к удивленной царевне. – Ночной покров и звезды вам послужат.

Сенамотис бросилась в объятья любимого:

– Моя любовь, неужели это не сон? – царевна двумя руками обхватила голову князя и целовала его глаза, лоб, губы…

– Не могу наглядеться на тебя! – князь обеими руками крепко

держал девушку.

– Отец сказал, что я безумной стала! И запретил мне видеться с тобой, – она положила голову на его грудь и замерла.

Ахемен смотрел на них со слезами на глазах:

– О, юность безрассудная, как зла любовь, толкая вас на этот шаг!

– Нет, Ахемен, увидев Ксеркса мой разум просветлел.

– Царь приказал не оставлять тебя наедине с прекрасным Ксерксом.

– Дядя, ты самый добрый на свете человек! Помоги нам!

– Сочувствую я вам! Чтобы погасить терзания любви, нарушу приказ царя. Оставлю вас вдвоем, – произнес энарей, поворачиваясь к влюбленным спиной.

– Стыдиться нечего! Люблю я Ксеркса! – она подняла лицо к князю с такой готовностью, которой у нее никогда до этого не было.

– Уйди, Ахемен! Оставь нас с царевной одних, – Ксеркс сбросил походный плащ.

– Коль явится Скилур, то мне не сдобровать, – ответил энарей подавая серебряную чашу князю, – выпей этот напиток, он предаст тебе силы.

– Силы мне дает любовь прекрасной царевны, – сказал князь, но все же осушил чашу до дна.

– За тебя боюсь я, Сенамотис! Пойду и буду охранять покой дома, – энарей ушел, и заскрипела дубовая дверь, а за ней послышалось. – Пусть на мою голову падет вся злоба Скилура, если он внезапно явиться. Это будет для него таким ударом!

– Мы ведь правильно поступаем, Ксеркс? – тихо проговорила царевна, когда они остались одни.

– Да.

– Так лучше для нас обоих?

– Уже сейчас стало лучше, ты чувствуешь…, – обнимая любимую, горячо шептал ей на ухо князь.