Роман Брянский

– Ну, вот и ты, Додон, вернулся, – громко сказал князь Роман Брянский. – Что ж, рассказывай!

– Так вот, великий князь, – ответствовал гонец. – Я побывал у царя Ногая и сообщил ему о твоем походе на литовцев. Ну, на это царь сказал, что пусть-де князь Роман идет на ту мерзкую Литву, а к нему в этот год может не приходить. Он с радостью принял твои подарки и сразу же отдал твой браслет молодой царице. А царица так обрадовалась, что тут же, при мне и важных татарах, сбросила с себя всю одежду, не зная стыда! А царь схватил ее и быстро поволок в угол своего шатра…Я от этого остолбенел и стоял без движений, как дерево! А там – крики да стоны! Но все знатные татары даже не шелохнулись: дело привычное! После этого татарский царь вышел из угла и сказал, что я могу ехать или идти на отдых. И даже предложил мне какую-то там бусурманскую девицу! Ну, а я отказался: надо было спешить к тебе…

– Теперь ясно, что Ногай не против моего похода на Литву! – кивнул головой Роман Михайлович. – Вот бы знать, объявились ли в Литве сарайские татары…

– Объявились, великий князь, – ответил посланец. – Я встретил по пути, отсюда в одном дне, сарайских татар. Там не войско, а какой-то их сброд! Едут не только воины, но катят кибитки, которых, едва ли, не больше. Там и татарские жены, и дети, и рабы. Вот уж прожорливая саранча! Не позавидуешь тем землям, где прошли эти бусурмане. Даже всю траву обожрали. Их ведет воевода, по имени Ягурчин. Они задержали меня и наших людей. Но я сказал, что мы идем к тебе от самого Ногая. Тогда татары повели меня к тому Ягурчину. Он – такой жирный татарин, но еще не старый с небольшой жидкой бородой. Я сказал и ему, что еду к тебе от Ногая. Он же удивился и молвил, что шел к тебе навстречу, надеясь, что ты уже давно в Литве…Ну, я не стал говорить ему всей правды, а только пояснил, что ты в самом деле пошел на Литву, но вот, пока мне не встретился. На это их воевода сказал, что хорошо, если ты уже в Литве, но если еще не там, надо поспешить к нему на соединение, чтобы не рассердить их царя Мэнгу-Тимура. Вот я и помчался сюда побыстрей!

– Что ж, сват, – покачал головой князь Глеб Ростиславович, – пора нам, как я вижу, в дальний поход!

– Но, я думаю, нам нечего спешить! – возразил Роман Михайлович. – Кто такой этот Ягурчей? Так себе, татарин, и вовсе не знатный! Я о нем ничего не слышал! Не успели сюда придти, так уже выступать? Отдохни хоть с дороги. Повоевать всегда успеем.

– А может, батюшка, я пойду вперед? – сказал вдруг всегда покорный и молчаливый княжич Олег. – Встречу там этого татарина, как его, Ягурчея…И скажу, что ты идешь следом, чтобы не гневить татарского царя!

– И я тоже хочу туда пойти! – вскричал пылкий юноша Роман Глебович. – Вместе с княжичем Олегом!

– Пусть идут, – улыбнулся Глеб Ростиславович. – Так будет спокойней! Заодно посмотрят на татар и будут их знать не понаслышке.

– Ну, что ж, – кивнул головой князь Роман, – тогда собирай, Олег, свое воинство и выходи. Прихвати с собой заодно Милорадичей и лучников. Так мне спокойней на душе.

– Слушаюсь, батюшка, – ответил Олег и направился вместе с юным княжичем Романом к выходу.

Лишь на следующее утро три сотни князя Романа Брянского с двумястами смоленскими дружинниками князя Глеба выехали конно на встречу с союзниками. Вскоре они перешли Днепр и долго ехали по следам копыт конницы своих сыновей. Но только на другой день после ночевки в поле, обнаружив следы большого войска и повернув на северо-запад, они, наконец, заметили отдаленные клубы дыма.

– Неужели это горит Новогродок?! – с тревогой сказал ехавшему рядом с ним князю Глебу Роман Михайлович. – Значит, обошлись без нас татары и русские князья…

Однако, подойдя ближе, они увидели нерадостную картину.

По всему полю, куда только ни глянь, стояли многочисленные грязные татарские кибитки и арбы. Вокруг них бродили стада овец, метались с лаем собаки, мычали волы. Навстречу русским дружинникам выехали конные татары, которые, казалось, вели себя вовсе не воинственно.

– Десятка два, сват, – сказал с усмешкой Глеб Ростиславович. – Едут, как будто у себя дома, в Орде, даже не закрываются.

Первым подскакал к русским князьям высокий худой татарин, одетый в рваный бараний тулуп и большую рысью шапку, из-под которой выглядывали маленькие черные глазки.

– Есть ли тут коназ Ромэнэ? – вопросил татарский всадник.

– Я и есть князь Роман, – последовал ответ.

– Якши, – ответил татарин и бесцеремонно уставился на смоленского князя. – А это кто?

– А это – князь Глеб Смоленский, пришедший вам на помощь, – ответил по-татарски Роман Михайлович.

Князь Глеб Ростиславович, не понимая татарской речи, тем не менее, догадался о смысле сказанного.

– Поедем тогда к моему воеводе, – сказал, наконец, после недолгого раздумья татарин. – Мы все ждем вас и не начинаем приступ города…

– А что же там тогда дымится? – спросил князь Роман татарина, проезжая между кибиток. – Неужели вы подожгли литовский город?

– Только самую малость, – усмехнулся татарин, – да завязли там пока…Вот, заходите, – он показал рукой на вход в большой серый шатер.

– Эй, Добр! – крикнул князь Роман своему воеводе. – Поищи-ка тут место для стоянки наших людей, чтобы можно было развернуться. И расставь вокруг рогатки!

В мрачном помещении, куда вошли князья, освещенном лишь небольшим, прорезанным вверху оконцем, в самой середине восседал в большом плетеном кресле татарский военачальник.

Вокруг него на циновках сидели на корточках скромно одетые в сине-серые халаты приближенные и богато одетые русские воины. Присмотревшись, князь Роман узнал своего зятя, Владимира Васильевича Волынского, а также сыновей покойного Даниила Галицкого, князей Льва и Мстислава. Мурза Ягурчи полностью отвечал описанию Романова гонца. Небрежно кивнув головой вновь прибывшим князьям на их далекие от раболепия поклоны, он, хитро улыбнувшись, сказал: – Ну, что, коназы урусы, побьем мы этих жалких лэтвэ?

– Побьем, воевода, – усмехнулся Роман Михайлович, – но дай мне сначала поздороваться с моими родственниками.

– Ну, что ж, здоровайся, – кивнул головой мурза.

К Роману Брянскому подбежал зять, князь Владимир. Они троекратно поцеловались.

– Как там моя дочь, сынок? – спросил князь Роман, улыбаясь.

– Все хорошо, батюшка, – ответил опрятный, аккуратно подстриженный князь Владимир. – Съездим потом ко мне, и сам ее увидишь.

– Здравствуй, брат! – сказал князь Лев Даниилович, раскрывая объятья и целуя Романа Брянского.

– Здравствуй! – ответил князь Роман. Он также обнял и поцеловал князя Мстислава Данииловича.

Затем князья подошли и по русскому обычаю поцеловались с князем Глебом Смоленским.

– Ну, а теперь будем держать совет, – сказал воевода Ягурчи. – Садитесь, коназы, сейчас решим, что нужно делать.

– А где наши сыновья, Олег и Роман? – спросил князь Глеб Ростиславович.

– А они там, поехали к тому поганому Новогродку, – ответил Владимир Васильевич, – с пинскими и туровскими князьями. Скоро уже вернутся. Разведают, что да как, и здесь будут!

– А что там дымится, воевода? – спросил, усевшись по-татарски на корточки, князь Роман Брянский. – Неужели вы осадили город?

– Это не мы, а коназ Лэвэ, – ответствовал Ягурчи. – Он решил нас не ждать и разграбил окольный город, но все лэтвэ убежали за крепостные стены. Вот мы стоим и думаем, а можно ли взять эту крепость приступом?

– Опять ты, Лев Данилыч! – рассердился князь Роман Михайлович. – Как же это тебя угораздило?! Разве ты не понимаешь, что если сжег их посад, теперь ни за что не возьмешь их крепость! Литовцы, несомненно, теперь разозлились и будут беспощадно сражаться! Зачем спешил? Теперь нам не взять этот город!

– Я сам хотел захватить весь Новогродок! – оправдывался князь Лев Галицкий. – Вам бы было легче…Тогда пошли бы дальше. Литва велика и богата…Всем бы хватило!

– Хватило! – возмутился Роман Брянский. – Теперь они подготовились к осаде. Глухо закрылись, попробуй, приступи: получишь и смолы, и огненного зелья! Конечно, если у татар есть стенобитные пороки…Как, есть они, воевода?

– Нет, коназ Ромэнэ, – покачал головой Ягурчи. – Мое воинство невелико. А государь Мэнгу-Тимур не дал мне ни пороков, ни повозок для них, ни лучших воинов. Здесь только один мой кочевой стан с женами и домочадцами…

– Но разве это войско? – усмехнулся Роман Михайлович. – С такими силами нам не взять этот Новогродок! Сколько у вас воинов? – он повернулся к князьям.

– У меня четыре сотни, – сказал Мстислав Даниилович.

– А у меня пять сотен, – пробормотал в раздражении его брат Лев Галицкий.

– Смешно, – покачал головой Роман Брянский. – Значит, мы зря ехали в такую даль!

В это время в шатер с шумом и треском вбежали княжичи Олег и Роман.