Роман Брянский

– Батюшка! – закричал, увидев отца, Олег. – Мы обошли весь литовский город и поняли, что он неприступен!

– Это правда! – подтвердил молоденький княжич Роман. – Но можно попытаться начать приступ!

– Не горячись, сынок, – усмехнулся Глеб Ростиславович. – Судя по всему, никакого приступа не будет!

– Это так, брат, – громко сказал Роман Михайлович. – Вижу, что пора отсюда уходить без промедления, пусть без толка, но, слава Господу, и без позора!

– Мой господин, батюшка, – молвил вставший с циновки и подошедший к тестю князь Владимир Волынский, – поедем с нами, побудешь в своем доме и увидишь любимую дочь!

– Сын мой, Владимир, – сказал на это князь Роман, – я не могу покинуть свое войско…Кто же приведет домой мою дружину? Это только мое дело! Пусть с тобой поедет мой сын Олег!

– Ну, что ж, батюшка, ты знаешь, что нужно делать, – грустно улыбнулся князь Владимир и поцеловался с тестем на прощание.

– Так вот, воевода, – громко сказал князь Роман и насмешливо посмотрел на толстого татарина, – видно, не судьба: не довелось нам с тобой повоевать!

– Ну, если так, Ромэнэ, – спокойно ответил знатный татарин, – то спокойно отъезжай. Не мы провалили эту войну, а Лэвэ, ваш глупый коназ, – он указал рукой на багрового от гнева галицкого князя. – А нам, слава Аллаху, и без того хватит добычи. Мы еще по дороге, через эти заречные земли, прихватим немало и добра, и пленников!

– Видишь, Лев, – укоризненно сказал князь Роман по-русски, чтобы не понял татарский мурза. – Дружба с погаными не лучше войны! Позвал на свою голову этих нечестивцев, вот они и разоряют русские земли!

ГЛАВА 9

НЕЖДАННОЕ КОВАРСТВО

– Ну, вот, княгинюшка, Арина уже не в чести у нашего князя! – молвила, сидя на скамье напротив княгини Анны, Лесана. – Я же тебе говорила, что эта любовь ненадолго!

– Откуда ты об этом узнала? – спросила с удивлением сидевшая в своем мягком греческом кресле княгиня. – Есть ли какие свидетельства?

– Да, есть, княгинюшка, – усмехнулась Лесана. – Помнишь, как я тебе рассказывала о любовницах моего супруга Лепко? Тех красотках, которых вывез мой тестюшка Илья Всемилич из поганской Орды?

– Помню, Лесанушка, – кивнула головой княгиня. – Ты тогда жаловалась, что загулял твой муженек.

– И вот эти блядищи нагрянули сюда к нам, в Брянск! – воскликнула Лесана. – Когда я об этом узнала, я сразу же подумала, а не станет ли мой Лепко снова с ними заигрывать! Однако он пока к ним не ходил. Ну, вот моя служанка Дуня, посланная мной в тот терем, чтобы наводить порядок, мыть полы и…не развести там блох и разных тварей, кое что узнала…Все думали, что сам тестюшка сюда скоро пожалует, но получилось иначе. Он прислал своих блядей! Они не прижились в Смоленске! Да как же! Там владыка весьма строг на такие дела! А к чему я об этом? Да, так вот! Эта Дуня мне намедни рассказала, что те женки уже не раз ходили в охотничий терем нашего князя!

– Как, все три?! – вскричала в негодовании княгиня. – Вот уж стыд-то какой!

– Ну, все ли три, или как иначе, – усмехнулась Лесана, – однако Дунька сказала, что они ходили к нашему князю каждая по отдельности…Да, так будет правильней!

– Ну, если каждая, а не все сразу, – вздохнула княгиня, – то что тут поделаешь? Князь – такой сильный муж! Ему нужны женки! Пусть себе любится с теми женками, если это ему нравится…Зато мне будет телесный и душевный покой. Давеча я была на исповеди у отца Арсения…Отец Игнатий занемог, и вместо него ведет службу молодой священник…Он одобрил мою такую жизнь. В мои года, Лесанушка, не до телесной любви. Да и больше праведности, если ты не даешь хода своей плоти и угождаешь Господу своей скромностью!

– Что ты, княгинюшка! – пробормотала Лесана. – Разве можно отказывать себе в телесном благе? Я вот боялась, как себя помню, после родов моего единственного сына, даже приближаться к своему супругу…И мой Лепко стал искать непотребных девок да связался с теми блядями! А когда наш славный лекарь Радобуд придумал снадобье против зачатия, я стала частенько любиться со своим муженьком, и он перестал мне изменять…Я так привыкла с ним спать каждый день, что когда он уезжает по воле нашего князя, меня гложет любовная тоска…

– Это грех, Лесана, – нахмурилась княгиня, – думать о плотском! Это соитие дано нам Господом только для рождения детей…А если нет зачатия, то зачем все это греховное?

– Так устроил сам Господь, княгинюшка, что мужи тянутся к женкам, а женки – к мужам. И не только ради зачатия, но для телесного удовольствия! Но чтобы не было зачатия, пьют особое зелье!

– Замолчи, Лесана! – возмутилась княгиня. – Вот узнают наши священники о таком искусстве твоего знахаря, тогда не миновать этому Радобуду церковного суда!

– Какой же может быть суд, княгинюшка? – улыбнулась Лесана. – Это снадобье существует не без Господнего благословения. Мой Радобуд говорит, что ни одно зелье он не делает без нужной молитвы Господу.

– Не от Господа, Лесанушка, – вздохнула княгиня, – эти знахари! Мне об этом еще покойный батюшка говорил и наш галицкий поп Аристарх. Я тогда была совсем молодая, но запомнила, что если сам господь Бог не пожелает и не помогут молитвы, то никакие знахари уже не помогут. Если Господу угодно забрать к себе православную душу, то даже самые лучшие лекари бесполезны!

– А как же тогда спасение купеческого сына Василька Мордатыча? – усмехнулась Лесана. – Все уже были уверены, что он непременно умрет. Однако Радобуд, когда пришел и увидел больного, нашел такое снадобье, что тот несчастный был спасен от лютой смерти в первый же день лечения! А там он и вовсе выздоровел! А та роженица, супруга нашего дружинника, которая заболела горячкой? Уже не надеялись, что она выживет! Но Радобуд ее выходил!

– Значит, так было угодно Господу, если Он не принял души тех грешников и дал им еще пожить на этом жестоком свете! – грустно молвила пожилая женщина и провела рукой по лицу. – Что-то я сегодня плохо спала…Пролежала до самого рассвета, но чувствую усталость, как от бессонницы. Все эти тяжелые мысли и горечь на душе…Вспоминаю своего князя молодым и таким любимым! А нынче что? Я теперь – старуха, ненужная моему супругу! Хоть и есть праведность в телесном воздержании, но совсем нет радости лежать одной в холодной постели!

– А ты бы, матушка, – улыбнулась Лесана, – завела себе сердечного друга…Смотришь – и легче станет на душе!

– Что ты, Лесана? – вздрогнула Анна Данииловна. – Разве можно такое говорить? В своем ли ты уме? Ты же замужняя женка?!

– В своем, княгинюшка, – сказала спокойно купчиха. – Зря мы, женки, терпим любовные измены наших мужей! Я никогда не прощу своему Лепко тех смоленских женок, приехавших сюда! Если он изменник, то пусть и от меня такое же получит!

– Ну, ты смеешься, Лесана! – рассердилась княгиня. – А я говорю с тобой серьезно! Ты же сама сказала, что не допускала к себе своего супруга! Вот он и стал погуливать! А как же иначе? И мы жили с моим супругом в полном согласии, как душевном, так и телесном. Народили детей…А когда я стала болеть, появилась та Арина, чтобы ублажать моего Романушку…А если ему от этого было хорошо, то я готова простить Арине ту горькую обиду…Но чтобы изменять своему супругу…Ты, Лесана, сказала такую нелепость! Кто как не мы, женки, должны больше всего хранить свою честь? Уж так устроены мужи, что измена для них – только одна игра. Но не женкам! Что с того, если мой супруг завел себе зазнобу? Здесь нет мне ни срама, ни позора, а только сочувствие! А вот если супруга нарушит свою верность и отдаст свое тело поруганию, то это для ее супруга – великий позор! Разве я позволю себе такое? Чтобы мой Роман, великий князь, славный воин, стал посмешищем всего города и русской земли? Этому не бывать! А теперь я уже старуха, и какая у него будет ко мне телесная любовь? Пусть же привечает молодиц: ему – радость, а мне – душевный покой. Был бы только жив и здоров мой муженек и отец моих детей!

– Ну, если ты так любишь своего Романа Михалыча, княгинюшка, – тихо молвила раздосадованная Лесана, – тогда на это: совет да любовь! Поистине ты праведница, княгинюшка! Но если ты твердо решила беречь свою честь, от этого не станет легче ни душе, ни телу. Надо хотя бы почаще бывать на воздухе, как посоветовал наш лекарь…Хоть еще не осень, но уже сыро и прохладно. А вот сегодняшний день прямо-таки солнечный и ласковый! А не пойти ли нам, княгинюшка, в ближайший лес у реки и не поискать ли там грибов?

– А вот это дело, Лесанушка, – улыбнулась княгиня. – Позови-ка сюда Аграфену Моревну, пусть она нам расскажет, какие нынче грибы в нашем лесочке.

Аграфена, жена огнищанина Ермилы, не заставила себя долго ждать. Она проживала неподалеку от княжеского терема со своим мужем и немногочисленной челядью. Оба сына Аграфены и замужняя дочь жили отдельно в больших добротных теремах с семьями и многочисленной детворой, а их мать, привыкшая заботиться о детях, теперь чувствовала себя покинутой и скучала. Приглашение княгини пришлось, как говорят, ко двору.

– Здравствуй, матушка! – сказала Аграфена, войдя в княжескую светлицу и низко поклонившись. – Я уж не думала, что понадоблюсь тебе, пресветлая княгиня!

– Садись, Аграфенушка, рядом, – указала Анна Данииловна на скамью напротив, где уже сидела вернувшаяся Лесана, и внимательно всмотрелась в лицо шестидесятилетней женщины. – Какая же ты молодая и лицом, и походкой! Вот прошло уже за три десятка лет, как мы приехали сюда, в Брянск, а ты все такая же розовая и пригожая! А твои щеки и глаза – совсем юные!

– Да что ты, матушка, – засмущалась Аграфена, – какие там щеки? Я давно уже жалкая старуха! Где мне до тебя, нашей славной красавицы? Ты вот, в самом деле, хороша, настоящая лебедушка! И совсем молодая! А что уж я? Благодарю тебя, княгинюшка, за доброе слово!

– Вы – наши самые верные слуги, Аграфенушка, – улыбнулась княгиня. – И служите нам со всей душевной добротой! Вот и достойных внуков вырастили! Они пошли в этот год в поход с нашим князем?

– Пошли, матушка, – бодро ответила Аграфена. – Теперь они все собрались в княжеской дружине. А старшие внуки пребывают в полку самого Романа Михалыча, вместе со своим батюшкой, Милко. Это: Микула, Лешок и Могута. Они очень сильны! А Могута, не зря так назван: одним махом ломает конскую подкову! А младшенькие внуки от моего старшего сына Милко – Чурило и Бермята – состоят в дружине молодого князя Олега Романыча. Бермята впервые пошел на войну – ему исполнилось в этот год шестнадцать. Также и все три внука от моего второго сына Велича – Родко, Драшко и Вавило – в княжеском войске! Слава Господу, что пока все они живы и здоровы! Некоторые из них уже не раз ходили на войну. Но получили только небольшие раны и ушибы. Но пока еще целы…

– Ну, и много же у тебя внуков, Аграфенушка! – удивилась княгиня. – Время летит, словно птица! И как ты запомнила их имена?

– Ох, уж не говори, матушка! – махнула рукой Аграфена. – Как же их не запомнишь? Одних свадеб сколько сыграно! Всех ведь внуков переженили! Да внучек отдали замуж. Только одна внучка осталась незамужней – Блага – от старшего сына Милко. Она такая красавица, но не достигла еще нужного возраста, а вот купец Василек Мордатыч уже сватает ее за своего сына Нечая, который был чудом излечен знахарем купца Лепко. Он, к тому же, еще и вдовец! Уж не знаю, как быть! Не так уже молод этот вдовец…Но внучка так захотела за него замуж, что спорит и со своим батюшкой, и даже со мной! Мы подумаем и решим это дело к осени, когда мой сын Милко вернется с княжеским войском…Может, и поженим…А дочери Велича – Лагода и Краса – уже замужем. Лагоду выдали за княжеского дружинника…года два тому назад, а Красу – этой весной…Да ты должна об этом помнить, матушка: мы недавно звали тебя и нашего князя на эту свадьбу. И хотя вы не пришли туда из-за своей занятости, но одарили невесту щедрыми подарками!

– Да где нам, Аграфенушка, успеть на свадьбы всех наших верных людей? – покачала головой Анна Данииловна. – Весной или осенью, что не день, случаются свадьбы…Ты вот только перечислила своих внуков, а я уже запуталась: такое изобилие имен!

– Ох, и много их, матушка! – кивнула головой Аграфена. – Расселились по всему городу. И каждому нужны дома и разные постройки…Слава Господу, что наш князь такой ласковый и не жалеет нам ни землицы, ни леса! А ты хвалишь нас, матушка, за верную службу! Да мы всегда готовы за вас, наших славных князей, отдать свои жизни! Нам так повезло, что у нас такие знатные правители!

– Ну, уж будет тебе, Аграфена Моревна! – засмеялась княгиня. – На то и поставлен над вами Господом мой супруг, князь Роман Михалыч! Если вы нам честно служите, то и мы к вам со всей душой! Однако же, что это мы так разговорились? Я позвала тебя, Аграфенушка, чтобы ты поведала нам о лесных грибах, или губах, как говорят в народе. Какие из них съедобные, а какие – ядовитые…

– Ну, тут, матушка, сразу все не расскажешь, – улыбнулась Аграфена. – Надо эти грибы увидеть. Есть такие приятные на вид, но нет ничего опаснее!

– Неужели так? – вздрогнула княгиня.

– Так и есть, матушка, – покачала головой Аграфена. – Немало людей погибло от них…, – она перекрестилась, – пока не узнали, какой гриб съедобен, а какой вреден. Есть и такой, очень опасный гриб, насквозь наполненный сатанинским зельем! Если человек его съест, то непременно умрет! Да так незаметно, не сразу, дней через пять…И смерть приходит с жестокими мучениями! Название этого гриба…

– Мухомор! – вмешалась в разговор купчиха Лесана. – Наш Радобуд варит из этого гриба верное зелье против премерзких мух и всяких козявок!

– А вот не мухомор! – возразила Аграфена. – Этот гриб не так ядовит! Есть даже люди, которые охотно и безопасно едят мухоморы!