Роман Брянский

– Это, видимо, какие-нибудь нехристи! – молвила, нахмурившись, княгиня. – Если они едят поганые грибы, значит, и сами такие же поганые!

– Истинная правда, матушка! – согласилась Аграфена. – Только нечестивец не боится ядовитых грибов! Однако никому нет спасения, даже таким грешникам, от того поганого, серо-бледного гриба! Говорят, что колдуньи и разные ведьмы делают порошок из тех бледных поганок, чтобы изводить несчастных людей!

– Но я ничего не слышала о таких случаях, Аграфенушка! – воскликнула напуганная княгиня. – Не было у нас еще такого тут, в Брянске!

– Это еще как сказать, – задумчиво молвила Аграфена. – Я помню, как у нас скончался один молодой поп, отец Митрофан, настоятель церкви Петра и Павла. Говорили, что он прогнал в свое время из города одну колдунью, проживавшую тут в овраге. Ну, а ведьма его за это отравила! Но это только одни домыслы, до правды так и не докопались…

– А где же теперь та колдунья? – привстала от волнения Анна Данииловна. – Неужели все еще живет в нашем городе?

– Нет, матушка, не живет! – покачала головой Аграфена. – Колдунья бесследно исчезла, как сквозь землю провалилась!

– Господи, помилуй! – перекрестилась княгиня. – Тебя послушаешь, так вовек этих грибов не захочешь! Может, не идти в этот лес, Лесанушка?

– Ты так напугалась, княгинюшка! – усмехнулась Лесана. – Однако мы должны знать эти грибы наперекор всему! Тогда нас никто, никакая премерзкая колдунья не смогут отравить! Особенно нужно узнать этот поганый гриб!

– Что ж, пусть так и будет, – согласилась княгиня. – Позови-ка сюда Ермилу. Князь мне сказал перед походом, что если мы поедем за город, нужно взять с собой охрану…А этим ведает только Ермила.

Огнищанин явился перед княгиней по первому зову. – Что ты хотела, матушка? – спросил он, поклонившись.

– Да вот, Ермилушка, я хочу пойти в ближний лес, – ответила княгиня, – чтобы поискать там грибов. Аграфенушка покажет нам, какие грибы полезные, а какие – поганые!

– Хорошо, матушка, – улыбнулся Ермила, – я подготовлю удобную повозку, вроде татарской кибитки. Если будет дождь или прочая слякоть, вы спокойно в ней укроетесь. Ну, а нынче, как я вижу, солнечно. Значит, прогуляетесь с пользой для души и тела…Пойду, позову слуг, а вы собирайтесь.

Не прошло и получаса, как большая крытая повозка, запряженная двумя сытыми крупными жеребцами, медленно, со скрипом выехала из города, унося в себе княгиню и ее верных слуг – Лесану с Аграфеной. За повозкой, управляемой княжеским возчиком, следовал конный отряд из десятка вооруженных копьями и луками дружинников. Сам Ермила хотел сопровождать княгиню, но она этого не позволила. – Смотри за городом, Ермила, – весело сказала княгиня на прощание, – а мы тут будем неподалеку. Соберем там грибов. А потом и назад вернемся. Хватит нам для защиты этих молодых воинов!

Прошло две недели. Наконец-то установилась по настоящему летняя погода, и к июлю 1276 года дневные дожди совсем прекратились. Как по заказу, все дни было солнечно, жарко, а по ночам случались грозы с сильными ливнями и ветрами. От достатка влаги и тепла буйно росли травы, леса изобиловали грибами. Княгине Анне очень понравились прогулки в лес, и она ежедневно сразу же после того, как солнце осушало обильную росу или дождевую влагу, выезжала со своими людьми в лес.

Однажды княгиня вернулась домой, пообедала и уже хотела пойти к своим слугам, чтобы вместе с ними перебирать собранные грибы (она очень полюбила это занятие), как вдруг к ней в светлицу вбежал огнищанин Ермила.

– Княгиня-матушка, – мрачно молвил он, поклонившись, – у нас беда!

– Что такое, Ермилушка? – встревожилась Анна Данииловна. – Уж не томи, говори все, как есть!

– Скончалась Арина, ключница нашего великого князя! – громко сказал Ермила Милешевич и перекрестился. – Царствие ей небесное!

– О, Господи, – вздохнула княгиня, – да как такое могло случиться? Ведь еще вчера та Арина была живой и здоровой! Так мне говорила Лесана…А тут, видишь, умерла! В чем же причина ее смерти?

– Не знаю, что и говорить! – грустно молвил Ермила, поглаживая в тревоге свою пышную седую бороду. – Послали за тем славным знахарем Радобудом. Он, конечно, не воскресит покойницу, но, может, узнает, от чего она умерла! Вот уж горе-то какое горькое!

Неожиданно раздались тяжелые шаги, и в княжескую светлицу вошел только что упомянутый Радобуд.

– Здравствуй, княгиня-матушка! – сказал он, поклонившись.

– Здравствуй и ты! – мрачно ответила Анна Данииловна. – Что скажешь, наш именитый лекарь?

– Я не стал бы тебя беспокоить, великая княгиня, – грустно молвил знахарь, – но вот у нас случилась большая беда! Скончалась славная княжеская ключница, Арина Милорадовна! Но хотя любая смерть в Божьих руках, она погибла от людских рук!

– Как от людских рук? – вздрогнула княгиня. – Неужели это – жестокое убийство?!

– Именно так, княгиня, – угрюмо сказал Радобуд. – Это позорное убийство! Это, матушка, самое настоящее отравление!

– Быть такого не может, Радобуд! – испугалась княгиня. – Ничего такого еще в нашем городе не случалось! Может, ты ошибаешься?

– Не ошибаюсь, матушка, – горько сказал Радобуд. – Я это узнаю без особого труда. Вот я осмотрел лицо покойной и ощупал ее волосы. Так они, эти волосы, без труда, местами, отваливаются от головушки! Лицо у нее потемнело, а губы распухли…Но, видимо, не мучилась, сердечная. Я думаю, что какой-то злодей подсыпал ей премного ядовитого зелья!

– Кто же мог это сделать, Радобуд? – задумалась княгиня. – Вот уж беда какая! Скоро вернется князь и сильно разгневается! Чего бы мне сейчас очень не хотелось, так вот этой смерти! Может, ты кого-нибудь подозреваешь, наш славный лекарь?

– Не знаю, что и сказать, матушка, – буркнул знахарь, – мне не один раз удавалось отпаивать людей от внутренней порчи. Но люди обычно травились несвежей едой или несъедобными грибами…Но чтобы кто-то подсыпал своему врагу зелья…Я такого еще не видел! Говорили, что отец Митрофан умер от неведомого яда…Но меня тогда не было в городе, и я ничего не могу сказать, не увидев покойника…А вот тут – премерзкое дело…Я думаю, что Арину отравили ядовитыми грибами – поганками, которые покрываются бледной плесенью. Только от их яда так пухнут губы, и наступает неизбежная смерть. Я, правда, знаю одну траву против этого яда. Но какая теперь от нее польза, если Арина мертва? Этот яд такой, что его трудно узнать до смерти! А когда наступила смерть – спасать уже поздно! Хорошо только одно, что умирающий почти не страдает…Конечно, если принято много яда…Если же мало, то больной страшно мучается и громко кричит! Тогда его можно спасти. А если отравление очень сильное, больной весь каменеет и быстро умирает!

– От грибов? – встрепенулась княгиня, привстав со своего креслица. – Это очень странно? Кто же мог это сделать? Мы ведь недавно об этом говорили! Однако же, ладно, идите, мои верные люди. Да позови-ка, Радобуд, ко мне свою хозяйку.

– Как, Лесану Порядковну? – вздрогнул знахарь и внезапно побагровел, как вареный рак. Однако он быстро пришел в себя и сделал безразличный вид. – Ладно, матушка, сейчас же ее позову.

Купчиха Лесана вошла в княжескую светлицу широко улыбаясь.

– Слышала, матушка? – сказала она. – Вот и скончалась любовница нашего князя и твоего славного супруга! Освободил тебя Господь от этой блядищи!

– Не упоминай Господа с такими богохульными словами! – молвила, встав со своего кресла и топнув ногой, княгиня. – Скажи-ка лучше, голубушка, а не твоих ли рук это мерзкое дело?!

– А что тут отпираться, княгинюшка, – усмехнулась Лесана. – Как говорят: на Господа надейся, а сам не плошай! Если нам не удалось от нее избавиться по-другому, пришлось самой приложить старание. Я уже не раз подсыпала той Арине порошок из поганых грибов, какие нам показала в лесу Аграфена Моревна, но все не получалось…А тут вот, три дня тому назад, я насыпала ей много зелья в питье, стоявшее в сенях в небольшом бочонке. В квас или там еще во что-то… Ну, вот тут и случилось должное…

– Да как ты могла?! – вскричала, не помня себя, княгиня. – Да ты же – отравительница! Это же грех, грех непоправимый! Подлинное озорство! Ты, Лесана – не женка, а лютый зверь! Разве такое может сделать замужняя, честная женка?

– Ну, и что, если женка? – возразила Лесана. – Я же это сделала не для себя, но чтобы принести тебе, княгинюшка, душевную радость и заодно отомстить этой подлой любовнице!

– Какое нежданное коварство! – возмутилась княгиня. – А что же теперь мой супруг? Он подумает, что это я сделала?! Как же мне смотреть в его грозные очи?!

– Неужели ты думаешь, – невозмутимо молвила Лесана, – что князь узнает об отравлении? Ну, и скончалась эта Арина…Такое со всеми бывает! Только один человек в нашем городе может распознать отравление! Это наш лекарь Радобуд! Но он не выдаст меня нашему славному князю!

– Грех-то какой, Господи! – бормотала багровая от отчаяния княгиня. – Разве дело только в этом? Господь все видит! А это – мой грех! Это я виновата, что не упредила такое несчастье! О, Господи, прости меня, грешную!

– Ты не виновата, княгинюшка, – громко, подняв голову и пристально глядя прямо в глаза княгине, сказала Лесана. – Это я сама задумала и сделала без твоего участия! Я скажу об этом на страшном суде! Это не грех, а подвиг – избавление от распутницы!

– Сама ты распутница! – закричала во весь голос, рыдая, княгиня. В светлицу вбежал перепуганный Ермила Милешевич. – Зачем ты мне говорила о любовниках?! Как судить других, так ты первая! А сама какова? Вон, вон из моего терема, подлая кровь! Чтобы я больше никогда тебя не видела!

– Ну, что ж, матушка, – тихо сказала напуганная гневом княгини Лесана, – тогда я ухожу, если попала в твою немилость!

Огнищанин Ермила, будучи свидетелем этого скандала, стоял ни жив, ни мертв. Он никогда не видел свою госпожу в таком гневе! Склонив голову, верный княжеский слуга переминался с одной ноги на другую.

– Ну, а ты, Ермила, – сказала тихо, вытирая рукой слезы, княгиня, – сходи, мой верный человек, к отцу Арсения и приведи его сюда. Я никак не могу успокоиться! Даже беги, мой славный Ермила, пусть скорее придет тот батюшка! У меня так болит душа, Ермилушка, что совсем стало лихо!

– Бегу, матушка! – крикнул Ермила и, позабыв не только о своем положении, но и обо всем на свете, выскочил, как бывало в молодые годы, и быстро побежал вниз по лестнице, до смерти напугав всю встретившуюся ему на пути челядь.

ГЛАВА 10

УДАЧА РОМАНА БРЯНСКОГО

– Вот завязли мы у этого города! – раздраженно молвил ордынский хан Мэнгу-Тимур, глядя на лица собравшихся вокруг него, сидевших на корточках перед троном, эмиров и русских князей. – Сделали и подкопы, а победы – нет! Что будем делать: возьмем город измором, или назначим немедленный приступ?