Роман Брянский

Пехотинцы бежали, порой, обгоняя своих конников, бросая оружие и срывая с себя тяжелые доспехи. Лошади, обезумев, давили своих же воинов. В этой давке погибло еще больше врагов, чем в сражении, и лишь небольшая часть литовского войска смогла добраться до ближайшего леса и укрыться там.

Ни татары, ни русские врагов не преследовали. Они так устали в сражении, что едва могли передвигаться.

– Если бы не ты, Ромэнэ, – говорил вечером в своем шатре воевода Бурундай, – мы бы не добились этой тяжелой победы! Мы бы, конечно, разгромили проклятую Лэтвэ, – добавил, подумав, он, – но потеряли бы при этом половину войска!

– Твои добрые слова, великий Бурундай, – ответствовал с помощью толмача князь Роман, – согревают душу, но если бы не твои воины, нам бы нелегко пришлось!

– Ты скромен, коназ-урус, – улыбнулся Бурундай, – но умеешь сражаться! Не зря мы взяли тебя с собой в поход! Но кто тот юноша, который умеет сражаться как истинный муж, однако не имеет еще ни усов, ни бороды? – татарский воевода показал рукой на княжича Михаила.

– Это мой сын, – тихо ответил князь Роман. – Он, в самом деле, еще молод, но уже ходит со мной в боевые походы! Я не пускал его раньше в жар битвы, но вот сегодня он сам набросился на литовцев, и я не сумел его удержать! И он сражался горячо, отважно!

– А как его зовут? – спросил Бурундай.

– Михаил, – ответил Роман Михайлович.

– Подойди же ко мне! – приказал татарский военачальник княжичу. – Дай мне на тебя посмотреть!

Рослый плечистый княжич Михаил вышел из-за отцовской спины, куда спрятался из-за юношеской скромности.

– Вот ты какой, Мыхаыл! – пробормотал, оглядывая юношу и цокая языком, властный татарин. – Ты не похож на своего деда, тоже Мыхаыла! Хотя…и тот был смелым человеком…Однако, вот же, обидел государя…Ладно, сын коназа Мыхаыл, ты сослужил мне хорошую службу! Что бы ты хотел от меня в награду?

– Господин великий воевода, – пробормотал, волнуясь, княжич, – не смею просить, но если ты велишь…

– Что ты, сынок! Как можно? Это не пристало княжичу! – буркнул Роман Михайлович.

– Ничего, – выслушав толмача, усмехнулся Бурундай. – Я сам татарский мурза, по-вашему тоже коназ, а значит, не стыдно у меня просить!

– Ну, тогда, – улыбнулся, покраснев, княжич, – отдай мне, славный Бурундай, одну девицу, которую твои воины взяли в плен под Новогродком…

– Ха-ха-ха! – закатился хриплым смехом Бурундай. – Одну девицу? Да я дам тебе десять девиц! Эй, Цэнгэл! – крикнул он седовласому ветерану. – Сходи-ка с этим молодцем к нашим воинам в обоз, пусть выберет себе десяток самых лучших девиц, кого не пожелает! А я сам заплачу воинам их цену! Ну, а настоящим моим подарком этому Мыхаылу пусть будет мой серый жеребец. Да, тот самый, что я берег для себя!

В шатре установилась мертвая тишина. Знатные татары с завистью смотрели на русского юношу: о такой чести можно было только мечтать!

– Ну, а тебе, Ромэнэ, – промолвил Бурундай, насладившись произведенным на своих людей впечатлением, – от меня подарок особый! Сам государь, надеясь на твою верную службу, передал мне это заранее! Эй, слуги! – Он хлопнул в ладоши.

Откуда-то из глубины шатра вышли двое рослых, бритоголовых, раздетых до пояса, татар. Они несли, держа с двух сторон, большой серебряный поднос, на котором стоял, окрашенный яркой красной краской, деревянный сундучок.

Татарский воевода кашлянул, почесал затылок и быстро приподнял крышку сундучка. – Вот, коназ Ромэнэ, что ты заслужил от нашего государя, – весело сказал он, извлекая на всеобщее обозрение свернутый в трубочку, обвязанный желтой шелковой нитью, пергамент. – Подлинный ярлык на земли Брэнэ с вислой печатью государя! Ты теперь сам себе хозяин! У тебя лишь один повелитель – великий хан Берке!

Роман Михайлович подошел к татарскому воеводе, принял обеими руками протянутый ему пергамент, почтительно склонил голову и поцеловал знак ханской милости – свинцовую печать.

В тот же вечер татары, посоветовавшись, решили прекратить набег. Отягченные богатой добычей и вереницами пленников, они уже не хотели больше рисковать. Немного отдохнув, их войско с брянскими полками, несмотря на безлунную ночь, быстро снявшись с места, потянулось назад по широкой пыльной дороге.

Миновав литовские земли, союзники расстались.

– Удачи тебе, коназ Ромэнэ, – сказал на прощание воевода Бурундай, отпив с брянским князем кумыса. – Знай, что отныне по приезде в Сарай для тебя всегда открыт полог моей юрты!

– Прощай, славный воин! – ответил Роман Михайлович. – Дай Господь, чтобы мы с тобой еще не раз победили литовских злодеев! Я горжусь, что мне удалось сражаться под твоей непобедимой рукой!

Назад брянские воины продвигались бодро. Их радовал удачный поход: и захваченная богатая добыча, и ратная слава. Перейдя Днепр, они разбили уже на другом берегу реки палатки и хорошо отдохнули. Чернигов они обошли глубокой ночью: князь Роман не захотел встречаться со своим дядей и задерживаться в пути.

Воины медленно и тихо следовали за своим князем. Лишь свет факелов да тяжелый цокот лошадиных копыт нарушали тишину и мрак густого непроходимого леса, рассеченного проезжей дорогой.

– Вот ведь как бывает, – думал княжич Михаил, покачиваясь в седле. – А я так боялся этих татар…Но оказалось, что они не только отменные воины, но и просто хорошие люди!

– Да, наделал мне сын хлопот, – размышлял про себя его отец, ехавший рядом. – Куда же я дену такую уймищу красивых девиц? Однако посмотрим…

За ними в обозе на нескольких телегах следовали не только подаренные княжичу пленницы, но и литовские мужики, умелые ремесленники, числом до дюжины, которых князь хотел пристроить к делу у себя в Брянске.

Пленные были несказанно рады, когда узнали, что их забрали с собой русские. Литовцев не пришлось даже вязать по рукам и ногам, как это делали татары. Они сидели в телегах, окруженные со всех сторон брянскими воинами, спокойно, без малейших признаков страха, и даже не пытались бежать в дороге.

– Княже! – крикнул вдруг, выскочив откуда-то спереди, Ефим Добрыневич. – Вот и наш дозор вернулся! Дорога везде свободна, врагов нигде нет! Скоро доберемся до Севска!

– Ну, что ж, – кивнул ему головой князь Роман. – Тогда продолжаем путь. Скажи Милораду, чтобы он поскакал вперед и подготовил для нас достойный отдых.

ГЛАВА 16

ЗАМЫСЛЫ ОРДЫНСКОГО ХАНА

– Ну, лети, мой славный кречет! – промолвил, щурясь от яркого солнца, Берке-хан, сняв с головы хищной птицы колпак и подняв ее высоко над собой. – Будь беспощаден к зверю!

Сокол стремительно сорвался с кожаной перчатки ордынского хана и взмыл в небо. Великий хан, окруженный большой свитой из своих лучших людей, с интересом вглядывался в степное небо. Его любимец высоко парил над желтой землей, покрытой чахлой, побуревшей под жарким солнцем, степной травой и на мгновение остановился на огромной высоте, превратившись в маленькую черную точку. Но вот пернатый хищник стал вновь расти, быстро падая к земле, и вдруг совсем исчез из виду среди зарослей желтого ковыля.

– Вперед, Ногай! – вскричал великий хан. – Мой славный Бирэ схватил-таки добычу! Да побыстрей, чтобы не случилась беда!

Молодой любимец великого хана, склонив голову, стремительно поскакал вперед туда, где исчез ханский сокол. Вслед за ним помчались его друзья и лучшие ханские наездники, удостоенные чести поохотиться в степи с самим государем.

– Как вы думаете, что за зверя выследил мой Бирэ? – обратился Берке-хан к своим приближенным. – Неужели волка?

– Кречет еще молод, – задумчиво сказал Болху-Тучигэн, сидевший на коне рядом со своим повелителем, – и навряд ли он нападет на степного волка. Как бы он не поймал лису?

– Я думаю, что эта птица не побоится даже серого волка, – промолвил темник Бурундай. – Уж больно велик кречет! Почти как беркут!

– Я боюсь этого, – покачал головой золотоордынский хан. – Сокол молод и неопытен. Бросится на сильного зверя, но кто знает, сумеет ли его одолеть? Жаль будет, если пропадет! Хороша птица!

– Да, государь, этого бы не хотелось, – кивнул головой Болху-Тучигэн. – Хоть я не знаток соколиного дела, однако слышал от охотников, что эти птицы, кречеты, не только сильны, но и умны! Знают, на кого нападать! Он вряд ли станет брать волка…В лучшем случае, твой Бирэ добыл не лисицу, а большого зайца!

– Ты, скромен, Болху, – улыбнулся Берке-хан. – Скрываешь свою ученость! Но я знаю, какой ты грамотный в книжной науке, и, думаю, ты прочитал не одну книгу о кречетах и подобных им птицах. Если ты так считаешь, то я спокоен: Бирэ – умная, сильная птица и так просто не пропадет! Ох, уж угодил мне коназ Алэсандэ! Сумел мое сердце порадовать! А я так на него гневался!

– Что ж, государь, – покачал головой Болху-Тучигэн, – настоящий слуга всегда должен уметь угождать своему повелителю. Отрадно, что коназ Алэсандэ сумел оправдать твой ярлык! Не диво, что и не такие строптивцы склоняют свои головы перед нашим государем! Вспомни хоть бы Ромэнэ, коназа Брэнэ! Он ведь исполнил твою волю и пошел в поход с великим Бурундаем! И, как говорят, неплохо воевал!

Ханские подданные одобрительно загудели, кивая головами.

– Непросто неплохо, государь, – поддакнул сидевший в седле слева от великого хана темник Бурундай. – Как-то я со своими людьми увлекся погоней за убегавшими врагами и был неожиданно охвачен сильным вражеским войском с трех сторон, но тут вовремя подоспел Ромэнэ и очень помог нам! Благодаря ему мы не понесли ужасных потерь! Я потерял убитыми лишь два десятка воинов, а раненых было полторы сотни…А число убитых лэтвэ было не счесть!

– Я не зря похвалил тебя в прошлом году, – ласково промолвил великий хан. – Ты, мой славный Бурундай, привел много пленников! И серебра привез достаточно. Поход окупился в сто крат! Отрадно так же, что коназ Ромэнэ был скромен на добычу. Значит, я не зря передал ему ярлык на те лесные земли…Говорят, что коназ Андрэ из Черныгы был весьма недоволен этим.

– То было видно по его глазам, государь, – усмехнулся Болху-Тучигэн, – но ты это сразу заметил! Безгранична твоя мудрость, великий хан!